Особенности социально-экономического и политического развития Англии в первой половине XVII века

Содержание

Введение

1 Экономическое развитие Англии в XVII веке

1.1 Формирование капиталистического производства как основы английской промышленности

1.2 Особенности развития аграрного сектора экономики

1.3 Английская торговля. Привилегированные компании

2 Социальная структура английского общества XVII века

2.1 Дифференциация крестьянства

2.2 Новое дворянство

2.3 Буржуазия и низшие слои населения

3 Общественно – политическое развитие Англии

3.1 Особенности английского абсолютизма в первой половине XVII века

3.2 Политическая борьба между Стюартами и парламентом

3.3 Пуританизм и его влияние на формирование новой идеологии

Заключение

Список использованных источников

Приложения

Введение

. В истории Англии начало XVII века связано с серьезными изменениями в социально – экономической и политической сфере. Именно в данный период сложились предпосылки, которые послужили причинами возникновения английской Буржуазной революции 1640 – 1660 гг., Эта революция была одним из важнейших событий в европейской истории. Первая революция европейского масштаба, она открыла эру крушения феодального строя в Европе, положив начало формации капиталистической. В данной период в экономике происходит интенсивный процесс формирования капиталистических отношений. Однако уже к середине XVII века интересы дальнейшего развития капиталистического уклада хозяйства пришли в острое, непримиримое противоречие с существующим в стране феодально-абсолютистским строем, этот конфликт получил свое многогранное отражение во всех сферах английской жизни еще в конце XVI века. В области экономической, конфликт выразился в резком снижении экономического «эффекта» торгово-промышленной деятельности и как следствие – в замедлении темпов развития капиталистической мануфактуры, в области политической – в усилении парламентской оппозиции, в области – идеологической в появлении религиозного диссидента – в пуританизме. Штурм абсолютизма в Англии начался со штурма его идеологии, этики и морали, которые воплотились в доктрине полукатолической государственной англиканской церкви.

Благодаря этому устанавливается ведущие социальные противоречия между различными классами и сословиями английского общества. Стюарты не стали опираться на все более крепнувшую буржуазию и новое дворянство, а продолжали активно проводить продворянскую политику. Из возможных вариантов социальной ориентации, Яков, а затем и его сын Карл I сделали выбор в пользу продолжения союза со старым дворянством. Именно в правление первых Стюартов абсолютизм в Англии принял свой классический, «континентальный» облик, что в корне противоречило сложившиеся еще в XIII веке политической власти парламента. Именно столкновение властных интересов Стюартов и парламента в большей степени и определило дальнейший ход событий в стране, предопределив расстановку классовых сил в будущей Английской буржуазной революции 1640 – 1660 гг., которая послужила толчком к кардинальным изменениям сложившихся устоев не только в социально – экономической, но и политической истории Англии.

Очевидно, что эти процессы оказали определяющее воздействие на жизнь страны, ее современное состояние и поэтому попытка изучения основных направлений социально – экономического и политического развития, его последствий и результатов является, безусловно, актуальной.

Хронологические рамки работы охватывают первую половину XVII века т.е. правление первых Стюартов.

Предмет исследования – особенности развития Англии в первой половине XVII века.

Объектом является Англия в первой половине XVII века.

Историография. До настоящего времени историографы еще пока не создали ни одного фундаментального исследования по социально – экономической и политической истории Англии XVII века. Однако в свое время разработки по данным вопросам вошли в состав грандиозных трудов по Английской Буржуазной революции 1640 – 1660 гг.

Рано умерший исследователь И. Л. Попов-Ленский в своих статьях уделил значительное внимание огораживаниям начала XVII в. и анализу трудов английских экономистов и ученых – агрономов этого времени. Собственно история английской деревни XVII в. (если не считать этюдов по истории отдельных маноров А.Н. Савина, Е.А. Косминского и В.М. Лавровского) еще ждет своего исследователя.

Значительное внимание уделялось в советской историографии изучению английской торговли и промышленности в первой половине XVII в. Особенно много трудился в этой области А.Е. Кудрявцев, давший ряд ценных статей по ранней истории Ост-Индской компании. Советский исследователь Н.М. Мещерякова посвятила свою кандидатскую диссертацию промышленной истории Англии в первой половине XVII в. Однако недостаток источников не дал возможности автору сколько – нибудь полно разработать такие важные аспекты этой проблемы, как историю цен и заработной платы в английском городе и деревне первой половины XVII в., конкретно – исторические формы английской мануфактуры этого периода и их локализацию, английские цехи, степень и формы их капиталистического перерождения, вопросы внешней торговли и колониальной политики.

По – новому в исторической науке поставлен вопрос об английского абсолютизма первой половине XVII в. это, прежде всего вопрос о кризисе последней формы английской феодальной монархии в Англии в условиях нарастающего конфликта между новыми общественными классами, представляющими капиталистический способ производства, и старыми феодальными общественно – политическим строем. Наиболее важной в этом плане представляется проблема социальной природы английского нового дворянства и английской буржуазии.

Эти вопросы частично разрабатывались в статьях А.Е.Кудрявцева «Кризис абсолютизма в Англии в первой половине XVII века», в кандидатской диссертации К.Медельца «Испанская политика Якова и критика ее в парламентских дебатах», в статье Самойло А.С. «Английские колонии накануне революции» и в статье Лавровского В.М и Барга М.А. «О социальной природе английского нового дворянства и йоменри первой половины XVII века».

Современные историографы также уделяют большое внимание исследованию истории Англии первой половине XVII века. Данному периоду посвящены статьи Лабутиной И.К., Хорошева А.В., в которых освещаются развитие Англии в экономическом и политическом плане. Кроме этого изданы монографические труды про правление первых Стюартов и их влиянии на историю Англии, таких авторов как Юма Д. и Федорова С. В. Однако ученым и историографам предстоит еще поработать над созданием фундаментальных трудов по истории Англии первой половины XVII века.

Цель данной работы – комплексное изучение и анализ социально – экономического и политического развития Англии в первой половине XVII века.

В рамках достижения поставленной цели были выдвинуты следующие задачи:

1) охарактеризовать процесс формирования капиталистического производства английской промышленности в XVII веке;

2) раскрыть особенности развития аграрного сектора экономики в Англии;

3) проанализировать основные направления английской торговли и объяснить сущность привилегированных торговых компаний на примере Левантийской и Ост-Индской компаний;

4) выделить основные сословия английского общества, сложившиеся к середине XVII века;

5) определить основные особенности политического конфликта, происходящего между Стюартами и парламентов в борьбе за власть;

6) установить роль пуританизма при формировании новой идеологии английского общества XVII века.

Методологическая основа исследования. В работе использовались общенаучные методы. Общими явились методы анализа и синтеза, которые были необходимы при работе с письменными источниками XVII вв. и специальной литературой, так как при описании многих фактов и явлений в них используется специфичная терминология. В качестве общенаучных методов, с помощью которых проводилось исследование, использовались также метод структурного анализа, системный и сравнительно – исторический методы. Данные методы позволили наиболее последовательно и полно рассмотреть различные вопросы, связанные с социально – экономическим и политическим развитием истории Англии.

Структура работы. Работа состоит из введения, трех разделов, включающих ряд подразделов, заключения, списка использованных источников и приложения.

1 Экономическое развитие Англии в XVII веке

1.1. Формирование капиталистического производства как

основы английской промышленности

Вторая половина XVI и первая половина XVII в. отмечены в Англии интенсивным развитием хозяйственной жизни.Современный американский исследователь Неф стремится доказать, что по числу технических изобретений данный период может быть сопоставлен с XVIII в. и что поэтому можно говорить о промышленной революции XVI – XVII вв. Сторонники этих взглядов, однако, по существу ломятся в открытую дверь, ибо речь идет не о числе технических нововведений, а об их природе, об их функции в процессе производства.

Несомненно, что конец XVI и первые десятилетия XVII в. отмечены целым рядом важных изобретений как в технике, так и в технологии различных отраслей промышленности. Достаточно указать, например, на механические приводы к насосам для откачки воды из шахт, к воздуходувным мехам плавильных печей и к кузнечным молотам, вязальную машину, шелкопрядильный и шелкоткацкий станки, машину для фабрикации иголок, новую технологию мыловарения, изготовления стекла, волочения проволоки, обработки медных руд, наконец, на широкое внедрение каменноугольного топлива в промышленности и первые опыты применения его в железоплавильных печах, чтобы значительный технический прогресс Англии изучаемого периода стал совершенно очевиден.

И, тем не менее, в своей основе английская предреволюционная промышленность оставалась ручным производством, базисом ее было ремесло. То новое, что отличает промышленность Англии второй половины XVI – первой половины XVII в. от предыдущего периода, заключалось не в технике производства, а в формах организации и разделении труда, в переходе от простого товарного производства к производству капиталистическому, в развитии и распространении капиталистической мануфактуры [13, с.110].

Английская мануфактура была явлением глубоко самобытным, теснейшим образом, связанным с аграрной революцией, отделившей средства производства от труда, противопоставившей их рабочему в качестве чужой собственности, капитала и тем самым создавшей рынок труда. Это тесное переплетение и взаимодействие путей промышленного и аграрного развития представляют одну из важнейших особенностей и вместе с тем основную предпосылку раннего созревания капиталистического уклада в Англии.

По своей социальной сущности английская промышленность представляла в изучаемый переходный период пеструю по формам своей организации картину, в которой мелкотоварное производство в различных отраслях то еще полностью господствует, то переплетается с различными формами капиталистической мануфактуры, то, наконец, все больше уступает свое место капиталистической мануфактуре.

Хотя и в Англии XVII в. можно найти немало примеров, когда разбогатевшие ремесленники расширяли свои мастерские и таким образом превращались в капиталистических предпринимателей, тем не менее, переход от средневекового к капиталистическому производству совершался здесь главным образом путем постепенного подчинения промышленности капиталу, накопленному в торговле и ростовщичестве.

Формы капиталистического производства были различны. Крупное производство с применением труда многих рабочих было организовано в первую очередь в тех отраслях промышленности, которые в силу своей трудоемкости либо технической новизны не могли базироваться на унаследованном от средних веков способе производства и, следовательно, требовали для своего основания предварительных крупных затрат капитала.

К таким отраслям промышленности в первую очередь относятся горнорудная, металлургическая и так называемые «новые мануфактуры»: стекольная, бумажная, шелковая, мыловаренная, производство пороха, оружия, печатное дело.

Все эти отрасли промышленности требовали значительных затрат «изначального» капитала. Вот почему типичным было превращение представителя денежного капитала в предпринимателя. Неудивительно, что здесь производство с самого начала было организовано как производство капиталистическое.

Так, например, устройство шахт в XVII в. обходилось в 15 тыс. – 17 тыс. ф.ст., бумажной фабрики – в 2 – 4 тыс. ф.ст., железоплавильной печи - в 1000 ф.ст., устройство мануфактуры для производства проволоки стоило 1645 – 6000 ф.ст.

Переход к мануфактурному производству сказался в значительном росте объема продукции. Так, добыча каменного угля в Англии с 1560 по 1680 г. возросла в 14 раз, достигнув 3 млн. тонн в год, что составляло 80% всего добывавшегося в то время угля в Европе. Уголь находил все более обширный рынок сбыта не только в Англии, но и на континенте. Только из Ньюкастла накануне революции вывозилось ежегодно около 500 тыс. тонн. Другими центрами каменно – угольной промышленности были графства Ноттингем, Вустер, Стаффорд, а также Уэллс. В течение столетия (1540 – 1640гг.) добыча свинца, олова, меди, соли увеличилась в 6-8 раз, в 3 раза увеличилась добыча железа, значительного развития достигла металлургия [27, с.17]

В начале XVII в. железо, по свидетельству современников, плавили 800 печей, производительностью от 20 до 500т. в год каждая. Наибольшей известностью пользовались плавильни Форест-оф-дин в Глостере и в графствах Серри, Сессекс, Стаффорд, Ноттингем. Медь плавилась главным образом в графствах Норсемберленд и Кемберленд.

В конце XVI и в начале XVIIв. в Англии было основано много новых мануфактур: стекла, сахара – в графствах близ Лондона, шелка – в Беркшире, Оксфорде, трикотажа – в Дерби, Лейстере, Ноттингеме, хлопчатобумажных тканей – в Ланкашире.

В преобладающем большинстве случаев во всех этих отраслях промышленности производство было сосредоточено в так называемых «концентрированных мануфактуpax» т.е. в обширных мастерских, в которых в той или иной степени практиковалось уже разделение труда занятых в них рабочих.

Совершенно иной была организация капиталистического производства в ряде старых отраслей промышленности, продукция которых находила массовый сбыт на внешних рынках. Например, шерстяная промышленность. Шерсть издавна считалась основным видом национального богатства, «золотым руном» Англии. Не только суконная промышленность средневековой Фландрии, но и далеких северо-итальянских городов в значительной мере базировалась на высококачественной английской шерсти.

Однако уже в конце XIV и начале XV в. вывоз шерсти постепенно стал уступать место вывозу сукна, главным образом некрашеного, подвергавшегося окончательной отделке на континенте.

Сукноделие стало к концу XVI в. главной отраслью английской промышленности, работавшей не только для внутреннего, но и для внешнего рынка. Это господствующее в национальной экономике положение шерстяная промышленность сохранила вплоть до начала XVIII в.

Уже в середине XVI в. сукно составляло 80% стоимости английского экспорта и даже в конце XVII в., несмотря на развитие других отраслей промышленности, – половину его. Суконная индустрия к концу века давала половину национального дохода.

Обработкой шерсти занимались в местечках, и в новых городах, в сотнях деревень, во множестве графств страны цеховые мастера и свободные от цеховых регламентов сельские ремесленники, совмещавшие ремесло с земледелием.

К концу XVII в. разделение труда в сукноделии зашло столь далеко, что отдельные производственные операции, как-то: сортировка, чесание, прядение, ткачество, крашение и т.д. – стали основным занятием десятков тысяч людей, «детальных» рабочих. Целые районы страны специализировались на производстве определенных сортов шерстяных изделий.

Так, например, в графствах Восточной Англии производились преимущественно тонкие крашеные сукна, техника, изготовления которых была завезена сюда в конце XVI в. эмигрантами из Нидерландов. В Сомерсете, Уилтшире и Глостершире вырабатывались главным образом широкие некрашеные сукна; грубые сорта, так называемые каразеи, производились на Севере – в Йоркшире, в Нориче – креп, в Кендале – полушерстяные ткани, в Уитни – одеяла и т. д.

Однако, несмотря на очевидный расцвет сукноделия, формы производства были весьма различны. В качестве примера централизованной мануфактур можно привести суконные предприятия некоего Уильяма Стампа, арендовавшего бывшие монастырские помещения в Мальмсбери и Осни, в которых одновременно было занято около 2 тыс. рабочих. Чаще всего в такой мануфактуре производились лишь конечные, требовавшие применения наиболее квалифицированного труда операции по изготовлению тканей, предыдущие же, менее ответственные операции производились на дому, домашними рабочими.

В данном случае это было соединение концентрированной и рассеянной мануфактуры – мануфактура комбинированная. Хотя число подобного рода вариаций можно было бы умножить, несомненно, что абсолютно преобладающей в суконном производстве была не централизованная, а рассеянная мануфактура, представляющая собой производственную кооперацию работающих на дому ремесленников «под командой одного и того же капитала».

Капиталист – предприниматель в этом случае не строит производственных помещений, не приобретает для них оборудования, а ограничивается лишь покупкой сырья, в данном случае шерсти, которое он передает последовательно для переработки ремесленникам различных специальностей.

Предприниматель здесь лишь номинально выступает промышленником, фактически же он остается купцом, эксплуатирующим непосредственных производителей в исторически унаследованных формах производства. Ремесленники внешне продолжают работать по-старому, сохраняя известную самостоятельность, превращаясь, однако, постепенно в находящихся под властью капитала домашних рабочих [5, 421].

Но именно потому, что мануфактура не революционизирует унаследованную от средневековья технику производства, которая «скорее консервируется и удерживается как необходимое для нее самой условие» и продолжает основываться на городском ремесле, деревенской и домашней подсобной промышленности, ей удается лишь частично овладеть национальным производством.

В результате в этот период отмечается многоликость социальных форм и укладов производства, сосуществующих, переплетающихся и борющихся между собой.

Этот факт ярче всего обнаруживается при анализе знаменитого термина XVII в. «clothier» – суконщик. Если в средние века этим термином обозначался мелкий самостоятельный ремесленник – сукнодел, покупавший на свои средства шерсть и сбывавший на местном рынке произведенное им готовое сукно, то в XVII в. термин этот приобрел целую гамму социальных оттенков.

С одной стороны, еще в начале 30-х годов XVII в. более половины сукна, производившегося в графствах Уилтшир, Глостер, Сомерсет, было продуктом труда мелких суконщиков, покупавших у скупщиков шерсти необходимое им сырье и сбывавших скупщикам сукна свои готовые изделия. С другой стороны, только в Уилтшире один «суконщик» снабжал сырьем тысячу ремесленников различных специальностей.

Наряду с крупными и мелкими предпринимателями среди «суконщиков» XVII в. находится и многочисленный слой мелких самостоятельных товаропроизводителей, продолжавших трудиться на средневековый лад.

Больше всего было их на севере, в Йоркшире. Каждую неделю такой суконщик изготовлял кусок грубого сукна, с тем чтобы, продав его на ближайшем воскресном рынке, приобрести на вырученные деньги сырье для изготовления следующего куска и для поддержания себя и семьи на время, пока этот кусок не будет сделан и продан. Работали такие суконщики обычно с помощью членов своей семьи или нескольких учеников и подмастерьев, выполняя у себя на дому все операции по превращению сырья в сукно.

Трудно сказать, каков был удельный вес каждого из обрисованных типов «суконщиков» в шерстяном производстве предреволюционной Англии. Несомненно, лишь одно, что в тех районах, где производились экспортные сорта сукна (в западных и восточных графствах), суконщики – владельцы крупных раздаточных контор были гораздо более типичны, чем в районах, работавших главным образом на внутренний рынок, ибо, как уже указывалось, торговый капитал подчинял себе в первую очередь те отрасли промышленности, которые работали на далекие рынки, гарантировавшие высокую торговую прибыль.

Наталкиваясь в своем стремлении подчинить труд возможно большего числа домашних рабочих на цехи с цеховыми регламентами, господствовавшими в старых городах, капиталисты – суконщики устремляются в прилегавшую к городу деревенскую округу, которая поставляла наемных рабочих, кустарей. Вот почему английская мануфактура локализируется главным образом в деревне и в новых, не знающих цеховых порядков городах, – а типичным мануфактурным рабочим, как правило, является деревенский бедняк с крохотным наделом (или без такового) в общинных полях – коттер. Примером распространения деревенской мануфактуры, т.е. капиталистического производства на дому, может служить один гемпширский суконщик, на которого работали домашние рабочие в 80 приходах.

Итак, капиталистический уклад в английской промышленности первой половины XVIIв. был представлен, прежде всего, капиталистической мануфактурой в двух основных ее формах – концентрированной и рассеянной, с явным преобладанием последней.

Благодаря тому что, мануфактура не была в состояние ни охватить общественное производство во всем его объеме, ни преобразовать его до самого конца, она не исключает, а, наоборот, предполагает значительный удельный вес в промышленности различных форм производства, которые, будучи предпосылкой, вместе с тем являются и пределом распространения мануфактуры.

Что же касается мануфактуры в собственном смысле слова, т.е. кооперации с «рациональной системой» разделения труда, то перед революцией 40-х годов она являлась лишь «архитектурным украшением экономического здания». На пути развития такой мануфактуры стояли феодальный строй землевладения в деревне и цеховый строй ремесла в городе.

По указанным уже выше мотивам ряд исследователей при анализе городской промышленности Англия первой половины XVII в. неизбежно сбивается на путь модернизации, считая цеховый строй ремесла «нежизненным», никому уже не мешавшим.

В действительности же цеховый строй в Англии первой половины XVII в. был еще слишком живуч, и мануфактура должна была искать себе прибежище вне старых центров промышленности с их квалифицированными кадрами [16, 178].

Английские цехи в изучаемый период всячески ограждали себя от посягательств со стороны купеческого капитала. Елизаветинский статут об ученичестве 1563 г. и на протяжении XVII в. продолжал регулировать не только общественную сторону ремесла, но и его технологию. Требование 7-летнего ученичества от всех желающих заниматься в городе ремеслом, запрет держать под одной крышей более двух станков, запрет совмещать в одной мастерской работу различных ремесленников (в сукноделии, например, прядильщиков и ткачей), ограничение числа подмастерьев, занятых у одного мастера, запрет заниматься ремеслом в прилегающих к городу пригородах и деревнях, наконец, постоянный контроль цеха за соблюдением средневековых стандартов в данной отрасли производства (скажем, длины и ширины сукна, количества нитей в основе, веса куска сукна, способа производства каждой операции и орудий производства, при этом употребляющихся) — все это должно было препятствовать, с одной стороны, социальной дифференциации внутри цеха, и, с другой — распространению в городах мануфактуры.

Цехи были серьезнейшей помехой техническому прогрессу промышленности; они оказывали сопротивление каждому техническому усовершенствованию производства и малейшему отступлению от традиционной его технологии.

Отсюда «ожесточённая борьба» английских corporate towns старых городов с цеховым корпоративным строем против этих новых питомников промышленности», против новых центров мануфактуры.

Однако сила нового капиталистического производства была столь велика, что, несмотря на многочисленные барьеры, которыми ограждал себя от него цеховый строй, последний усиленно перерождался изнутри под напором новых экономических явлений. Городские ремесленные корпорации дифференцируются как внутри, так и между собой.

Важная изначальная особенность английских цехов состояла в том, что они включали в свой состав не только ремесленников, но и торговцев соответствующими товарами. Однако к началу XVII в. купеческая верхушка настолько отдалилась от ремесленной массы цеха, что только она и представляла данную корпорацию перед городскими властями. Это были так называемые «ливрейные мастера», т.е. привилегированные и полноправные члены корпорации.

«Ливрейные компании» были в первую очередь купеческими объединениями, в которых ремесленный элемент находился по существу в такой же зависимости от капитала, как и в рассеянной мануфактуре. Торговцы сукном, например, полностью подчинили ткачей; галантерейщики – производителей пряжек, застежек; торговцы ножевыми изделиями – производителей клинков, ножей, кузнецов и т. д. Достаточно сказать, что из 12 лондонских ливрейных компаний 7 были с самого начала торговыми корпорациями. В то же время ряд прежних ремесленных корпораций, обычно занимавшихся наиболее квалифицированными операциями в изготовлении данного вида изделия, подчиняет себе другие работающие в данной отрасли цехи, превращаясь в компании торговые. Так, например, стригали подчиняют себе прядильщиков и ткачей, кожевники – цехи перчаточников, производителей ремешков, сумок и т. д.

Если процессом разделения труда обусловливается расщепление ранее существовавших цехов на ряд подвидов, то процесс социальной дифференциации между цехами приводит к слиянию ряда ранее самостоятельных корпораций, в чем проявляется экономическое подчинение одного цеха другим.

Таким образом, и в старом корпоративном городе отчетливо проявляется процесс разложения средневекового способа производства, его подчинения торговому капиталу. Итак, в ремесленном характере английской промышленности, в живучести городского корпоративного строя, в связи ремесла с земледелием, наконец, в правительственной политике консервирования и поддержки феодальных форм промышленного производства капитал находил сильнейшие препятствия к сколько-нибудь полному подчинению себе промышленного производства, границу своего промышленного применения.

Там, где экономические отношения требовали свободы и равноправия, политический строй противопоставлял им на каждом шагу цеховые путы и различные местные привилегии, цеховые привилегии стояли повсюду поперек дороги развитию мануфактуры. В этих условиях только завоевание политической власти могло открыть путь для дальнейшего развития капиталистического производства.

1.2 Особенности развития сельского хозяйства

англия абсолютизм стюарты пуританизм

Особенность социально-экономического развития Англии в конце средних веков и начале нового времени заключалась в том, что наиболее интенсивная капиталистическая перестройка средневекового способа производства началась в деревне раньше, чем в городе, и протекала радикальнее всего в земледелии. И именно здесь она достигла гигантского размаха.

Развитие товарного производства в Англии в предшествующие столетия увеличило специализацию сельского хозяйства. Вследствие роста неземледельческого, городского населения, что наблюдалось с особенной силой, начиная с XVI в., повысился спрос на продукцию сельского хозяйства, это ускорило переход к новым капиталистическим формам сельскохозяйственного производства. В XVII в., по сравнению с XVI в., возросло значение зернового хозяйства; кроме овцеводства, стало усиленно развиваться молочное скотоводство и разведение мясных пород скота. Возле крупных городов все большее развитие получало огородничество и садоводство как самостоятельные отрасли сельского хозяйства, более широко распространялись технические культуры и т. п.

Английского сельское хозяйство, издавна связанное с далекими рынками, намного раньше английской промышленности стало выгодным объектом приложения капитала, сферой крупного производства, рассчитанный на массовый сбыт. Процесс первоначального накопления капитала, основу которого составляли экспроприация сельскохозяйственного производства, обезземеливание кре стьянина, начался в Англии столь рано и именно здесь приобрел свою классическую форму. Именно тем обстоятельствам, что английская деревня рано стала рассадником крупного производства, рассчитанного на массовый сбыт, объясняется, почему вплоть до настоящего времени ни одна страна не достигла такой степени развития капитализма и концентрации производства в сельском хозяйстве, какая сейчас наблюдается в Англии [26, 137].

Англия является единственной в мире страной, где соответствующая мануфактуре стадия производства была достигнута в земледелии не только одновременно с промышленностью, но и в ряде случаев раньше ее, где буржуазный способ производства внедрялся наиболее решительно в деревни вопреки феодальным формам земледелия.

Тяга буржуазии к земле легко объяснялась: земля все еще оставалась основой социального престижа и вместе с тем экономически наиболее обеспеченным объектом приложения капитала, и он туда устремился из всех сфер накопления. В отличие от других стран Европы этот процесс в Англии в XVI – XVII вв. сопровождался не «феодализацией капитала», а коренной ломкой традиционных форм земледелия. Все больше земли на рынок выбрасывались разорившиеся аристократы. Из 2500 обследованных маноров, расположенных в 7 графствах, в период 1561 – 1600 гг. отчуждался каждый третий манор, в гораздо большей пропорции происходило это отчуждение в период 1601 – 1640 гг. Основой феодального строя в Англии оставалось феодальная собственность на землю. Несмотря на то, что значительная доля земельной площади страны в течении XVI и в начале XVII столетий оказалась в руках «новых лендлордов», приобретших ее за «чистое золото» и поэтому считавших ее своей «благоприобретенной» собственностью, абсолютное большинство владений манориальных лордов страны являлись с точки зрения господствовавшего в стране феодального права «рыцарским держанием», обязанным верховному лорду, в большинстве случаев – королю, рядом повинностей и весьма ограниченным в праве распоряжения.

«Рыцарский феод» в XVII в. переходил по наследству уже столь свободно, как и всякая другая фамильная собственность, тем менее здесь все еще действовал средневековый принцип единонаследия, согласно которому владение переходило лишь к одному из сыновей (старшему). Этот принцип вызывал естественное возмущение обделенных, и именно поэтому искавших удачи на пути капиталистического предпринимательства.

При наследовании рыцарского держания сюзерен мог потребовать рельеф (выкуп), который в случае наследования крупных владений нередко становился предметом фискальных вымогательств. Что же касается непосредственно держателей земли от короля, то, кроме рельефа, они должны были при вступлении в наследство внести особый платеж (primer seisin), который равнялся полному годичному доходу от унаследованной земли.

В то время как превращение земли в условие капиталистического производства настоятельно требовало освобождения ее от оков феодальной собственности, абсолютизм встал прямо на противоположный путь – восстановление всей обветшалой системы рыцарского землевладения, пытаясь утилизировать право верховной феодальной собственности в интересах утверждения неограниченной власти короля и избавления от финансовой независимости парламента. Тем более очевидным проявлением этой «феодальной реакции» было учреждение (еще при Тюдорах) Палаты по делам опеки и отчуждения, которой было поручено стоять на страже фискальных интересов короны, вытекавших из рыцарского держания. Стюарты не только продолжали держаться за право верховных сюзеренов земли, но и превосходили своих предшественников в фискальной утилизации этого права. Яков I требовал «субсидии» при посвящении в рыцари сына Генриха и при выдачи дочери замуж. Карл I собирал огромные штрафы за уклонения от принятия рыцарского звания и принесения феодальной присяги. Наиболее ярко сущность вопроса о «рыцарском держании» раскрывается в росте доходов Палаты по делам опеки в правление первых Стюартов. Если в 1603 г. они достигли 12 тыс. ф.ст. в год, то в правление Якова они увеличились на 24 тыс. ф.ст., достигнув 36 тыс. ф.ст. в 1625 г. За 12 лет правления Карла I (1625 – 1637) доходы этой палаты снова увеличились на 47 тыс. ф.ст., достигнув в 1637 г. огромной суммы в 83 тыс. ф.ст. [23, 87].

Еще одним ярким признаком наступления «железного века» капитала в английской деревне стало огораживание, который рассматривался как процесс насильственной экспроприации крестьянской общины и монополизации земельной собственности в руках крупных землевладельцев (лендлордов), систематическое повышение земельных рент и использование норм общего права с целью выжить обычных держателей с земли – вот что составляет сущность процесса насильственной ломки традиционных поземельных отношений, предпринятой с целью привести их в соответствии с требованиями капиталистического способа производства в сельском хозяйстве.

Однако огораживания в известной мере наталкивались на сопротивление абсолютистского режима, усматривавшего в них угрозу своему собственному могуществу. Хотя законы против огораживания оказались в общем бесплодными, тем менее их тормозящая роль не подлежит сомнению. Стоило Якову I отменить тюдоровское законодательство, как новая волна огораживаний в начале XVII в. поднялась столь высоко, что вызвала массовое восстание крестьян в центральных страны (1607). Восстание было подавлено силой оружия, но вместе с тем пришлось восстановить действие тюдоровских статутов.

Другим едва ли самым не более действенным в тех условиях методом борьбы лендлордов против крестьянского землевладения было повышение, или «улучшение», рент держателей. Манориальные описи делят крестьян – держателей в основном на две юридические категории: фригольдеров и копигольдеров. Фригольд был свободным держанием на общем праве, т.е. наиболее близкой к частной собственности формой английского землевладения; копигольд в отличие от него был несвободным держанием на обычном праве манора, наиболее полно отражавшем феодальную собственность на землю. Преобладающую часть копигольдерской земли в Англии занимали держания на срок одной или нескольких жизней (обычно трех).

Самым опасным оружием лордов в борьбе против крестьянского землевладения были допускные файны, взимавшиеся при переходе держания по копии в другие руки. Так как размер этих платежей, как правило, зависел от воли лорда, то при желании выжить копигольдера с земли, было достаточно затребовать у него непосильный файн за допуск. Вместе с тем изменялись и условия копигольдерского держания – повышались ежегодные рентные платежи. Поэтому многие копигольдеры были вынуждены «отказываться» от своих держаний и становиться арендаторами клочков земли «по воле лордов».

От копигольдеров требовалось и много других чисто феодальных повинностей в пользу лорда: гериот – после смерти держателя, панагий – за пользование пастбищем и лесом; их облагали тальей и всякого рода субсидиями в пользу лордов, принуждали молоть зерно на господской мельнице, пользоваться господской печью, т.е. платить за нее баналитеты.

В XVII в. повинности обычных держателей заключались не только в денежных платежах; во многих графствах в особенности на западе и севере страны, сохранялись натуральные оброки и приношения зерном, бобами, яйцами, курами и т.д. Более того, от копигольдеров, несмотря на то, что они уже давно были лично свободными людьми, нередко требовали отбывать барщинные повинности на пахоте, косьбе, извозе. К тому же копигольдеры были чрезвычайно стеснены в праве распоряжаться своим наделом, они не могли его ни продать, ни заложить, ни сдать в аренду, ни обменять его без ведома лорда. Наконец, копигольдеры все еще были подвержены его полицейскому надзору.

Поэтому от судьбы копигольда, от того, будет ли он превращен во фриольд, т.е. в свободное держание, защищенное общим правом страны, зависела судьба крестьянского землевладения Англии в целом. В то время как единственным условием дальнейшего укрепления крестьянского землевладения была нерушимость традиций поземельных отношений, которые сложились в Англии гораздо менее благоприятно для крестьянства, чем это имело место хотя бы в той же Франции, эти отношения подверглись разрушительному воздействию капиталистического развития задолго до того, как крестьянское землевладение успело получить даже призрачный оплот в законах буржуазного государства. Таким образом, английское крестьянство до революции 1640 – 1660 гг. оказалось под двойным ударом: с одной стороны, этот класс усиленно разрушался под нажим дворянства в лице манориальных лордов, с другой стороны, его разрушали губительные для мелкой собственности вообще и на этой ступени ее развития в особенности капиталистические отношения.

В начале XVII в. происходит процесс, совершавшийся в условиях созревания капиталистического уклада, в период перерастания простого товарного производства в производство капиталистическое, когда дифференциация деревни означала ее размыв, процесс «раскрестьянивания», «коренное разрушение старого патриархального крестьянства» и создание новых типов сельского населения, замену старого крестьянства «совершенно новыми типами сельского населения, – типами, которые являются базисом общества с господствующим товарным хозяйством и капиталистическим производством» [10, т.1, с.340].

Если в других странах Европы этот процесс приходиться главным образом на время буржуазных революций, то в Англии он предшествовал ей. В этом заключается одна из важнейших особенностей социальной эволюции в деревне.

Процесс усиленного размыва английского крестьянства в XVI – XVII века наиболее ярко проявился в росте его безземельного слоя, так называемых коттеров. Его удельный вес в английской деревни первой половины XVII в. был поистине огромный. Коттер мог быть копигольдером или лизгольдеры, он мог быть даже фригольдером, это не меняло существа – отсутствия у него условий для введения самостоятельного крестьянского хозяйства. Коттер не мог прожить на доходы со своего хозяйства. Они были для этого слишком незначительными, поэтому он был вынужден либо искать заработок в качестве батрака – в чужом хозяйстве, либо заняться ремеслом. По мимо этого процесс первоначального накопления капитала в Англии создавал армию бедноты, искавшей работы и стремившейся осесть в маноре. Это были кадры растущего, формирующегося в условиях разложения феодального строя и складывания капиталистических отношений сельского полупролетариата и пролетариата. Консервативный уклад церковного землевладения, сказывавшийся и в общих условиях хозяйства и в некоторых его деталях, не мог служить прочной преградой вторжению в манор капиталистической аренды земли, появлению в нем лондонского капиталиста и людей, искавших работы по найму ради куска хлеба.

Таким образом, важнейшая особенность социально – экономического развития Англии конца XVI и начала XVIIв. заключается в том, что процесс складывания капиталистического способа производства именно в земледелии протекал наиболее бурно, наиболее революционно и с наиболее разрушительными последствиями для традиционных отношений.

1.3 Английская торговля в XVII веке. Привилегированные торговые компании

К началу XVII в. внутренний обмен Англии уже давно вышел за рамки местных рынков, образовав единый национальный рынок, содействуя дальнейшей специализации отдельных районов.

Но именно поэтому масса мелких товаропроизводителей, преобладавших еще в национальном производстве, оказывалась зачастую на недосягаемом расстоянии от потребителей их товаров.

Между ними выросла фигура скупщика, посредника (middleman), игравшая все более значительную роль во внутреннем товарообмене.

О распространенности всякого рода посредников и скупщиков косвенно свидетельствует множество терминов, отведенных им в английском словаре XVII в. Морем и сушей со всех концов страны в Лондон доставляли продукты земледелия, скотоводства и мануфактуры. Он был подлинным центром образовавшегося национального рынка. Представление о росте емкости внутреннего рынка могут дать следующие цифры: с 1534 по 1660 г. население Лондона увеличилось почти в 8 раз (с 60 тыс. до 460 тыс.); вместо 150 тыс. квартеров пшеницы ему теперь необходимо было 1150 тыс. квартеров.

Английская внешняя торговля сделала особенно большие успехи после гибели «Непобедимой Армады» в 1588 г. За первые 40 лет XVII в. обороты английской внешней торговли увеличились в два раза. Из нее были окончательно вытеснены иностранные купцы [35, с.96].

Уже в конце XVI в. иностранные купцы жаловались, что «английская нация благодаря своему – могуществу и дерзости проникла так далеко, что . почти во всем христианском мире творит свою волю и захватывает в свои руки всю торговлю и все выгоды от нее». Как бы в подтверждение этого в 1598 г. в Лондоне был закрыт «Стальной двор» ганзейских купцов и отменены все их привилегии. Английские купцы почувствовали себя в силах обойтись без иноземных посредников.

Однако поперек дороги им становится монопольный характер английской внешней торговли. К началу XVII в. торговля с заморскими странами была сосредоточена в руках торговых компаний, которым за значительные суммы выдавались королевские патенты на торговую монополию в данной стране. Самой старинной из них являлась «Компания купцов авантюристов». Эта компания, основанная для открытия новых стран, была первой компанией в Англии, построенной на паевом принципе с общей ответственностью, и представляла зародышевую форму акционерного общества. Долгий парламент 12 октября 1643 г. изданием особого ордонанса подтвердил права купцов этой компании. Ордонанс предоставлял компании право сажать в тюрьму своих членов и сохранял за ней все прежние права, установленные актами парламента или старинными хартиями. За это компания дала взаймы Долгому парламенту 30 тыс. ф.ст.

Так, торговля с Московским государством была исключительным правом Московской компании (возникла в 1555 г.), торговля с Африкой – Марроканской компании (1575), торговля с Прибалтикой – Остзейской компании (1581).

В том факте, что торговля столь неравномерно распределялась по отдельным городам страны, в сосредоточении ее львиной доли в руках купеческой олигархии, в системе монополий и системе пошлин наиболее ярко проявлялась острота противоречий между потребностями экономической жизни страны и феодально-абсолютистской экономической политикой первых Стюартов. Их результатом был торговый кризис 20-х годов и прежде всего кризис сукноделия – этого национального промысла Англии [21, 100].

В XVI и начале XVII в. трудно было провести четкую границу между пиратством и честной торговлей. Купец всегда был готов вступить в борьбу за свои рынки сбыта или за право закупать товары там, где его соперники установили монополию, в тоже время капер всегда был готов прибегнуть к торговле, когда его основное занятие не приносило доходов.

Первые английские поселения в Америке преследовали, прежде всего, политические цели: создание баз для борьбы с Испанией, а также организацию поисков золота и серебра. Колонистами главным образом были обедневшие дворяне с авантюристическими наклонностями, стремившиеся сколотить состояние возможно более легким способом» однако они были неспособны работать на земле, да и вообще были мало приспособлены к трудовой жизни. Если случалось, что в течение продолжительного времени они были оторваны от Англии, они обычно умирали от голода. Попытки основать колонии в Виргинии в 1585 и 1587 гг. закончились полнейшим провалом. Первой колонией, которая оказалась достаточно жизнеспособной, была колония, основанная в 1607 г. в Джеймстауне, а вслед за этим был создан целый ряд поселений двух новых типов, которые начали быстро развиваться. Поселения первого типа находились в Новой Англии, здесь поселились английские фермеры и ремесленники – пуритане, которые во времена Стюартов вынуждены были покинуть Англию из-за религиозных преследований и которые принесли с собой усердие и бережливость, отличавшие их еще на родине. Несколько южнее, в Виргинии, поселенцы, обладавшие значительным капиталом, основали большие табачные плантации; там на кабальных условиях работали вывезенные из Англии каторжники, безработные, а главным образом ирландские крестьяне, согнанные со своих земель, которые затем были заселены переселенцами из Англии и Шотландии. В начале XVII в. были захвачены острова Бермудские и Барбадос, где стали разводить сахарный тростник, используй подобную же рабочую силу. После 1660 г. во всех этих колониях, а также и в колониях, основанных позднее, труд белых «кабальных слуг» стал вытесняться трудом черных рабов [21, с.153].

Однако первой значительной английской колонией была Ирландия, именно здесь англичане постигли все мошеннические приемы управления покоренными народами. Особенно в Олстере где дольше всего удерживался родовой уклад, окончательное покорение страны сопровождалось массовой конфискацией земель, которые продавались за бесценок английским и шотландским купцам и помещикам. Коренное земледельческое население сгоняли с земли или превращали в батраков, а на их месте селились иммигранты из Англии и Шотландии, положение которых вскоре оказалось немногим лучше положения их предшественников – ирландцев. Вся территория Дерри была передана одному лондонскому торговому объединению и разделена на двенадцать имений, каждое из которых было отдано одной из двенадцати крупных компаний. Однако такими способами легче было разорить Ирландию, чем обогатить Англию, и вообще в XVII в. роль колоний – была довольно незначительна: не было ни избыточных капиталов, ни избыточного населения, необходимых для осуществления крупных спекуляций, а те, кто имел в наличии свободный капитал, охотнее вкладывал его в торговлю, сулившую более высокие прибыли [14, с.50].

Таким образом, наиболее существенным фактором экономического развития в последние годы Тюдоров и в начале правления Стюартов было создание и укрепление целого ряда привилегированных компаний, каждая из которых занималась развитием торговли в каком-либо определенном районе. В сущности компании эти не представляли собой ничего нового. Еще в XV в. было создано лондонское объединение купцов-авантюристов, занимавшихся вывозом сукон в Северную Европу, и с тех пор оно не прекращало своей деятельности, перемещая ее центр, смотря по политической ситуации, из Антверпена в Гамбург или Эмден. В 1598 г. их долголетняя борьба с ганзейскими купцами закончилась тем, что последние были вытеснены из Лондона, а фактория их, так называемый Стальной двор, закрыта. К концу XVI в. привилегированные компании возникают повсеместно. Восточная компания (1579) вела торговлю на Балтике и в Скандинавии; в 1581 г. была основана Левантийская компания, а в 1588 – Африканская компания, имевшая целью организацию работорговли [35, с.143].

Все эти компании, за небольшим исключением, возникли в Лондоне, поэтому им пришлось столкнуться не только с иностранными конкурентами, но и с купцами из других английских портов. Так, например, купцы Ньюкасла вели длительную» временами успешную борьбу с купцами – предпринимателями, требуя признания за ними предпочтительных прав, предоставленных их купеческой гильдии в средние века; купцы Бристоля и портов Западной Англии упорно сопротивлялись попыткам Лондона монополизировать торговлю с Испанией и Францией, и в 1604 г. эта торговля была провозглашена открытой для всех англичан. Хотя Лондон был бессилен уничтожить конкуренцию окраинных портов, тем не менее, совершенно очевидно, что образование привилегированных компании, имевших особые права, а также необходимые силы для зашиты своих членов, способствовало сосредоточению внешней торговли страны в одном центре, а следовательно, увеличивало политический вес виднейших лондонских купцов.

Наиболее значительной из всех привилегированных компаний была Левантийская компания. Те купцы, которые вели торговлю с Константинополем и Левантом в одиночку, шли на огромный риск, ибо они всегда могли подвергнуться нападению со стороны кораблей пиратских стран Берберского, побережья Северной Африки, опустошительные налеты которых значительно участились в связи с упадком морского могущества Испании; в первые годы правления Карла I они стали появляться даже у берегов Англии. Организованное сопротивление оказывали венецианские купцы и одна французская компания, утвердившаяся в Леванте еще в 1535 г. Восточные районы Средиземного моря, являвшиеся важнейшей сферой действия Франции со времени крестовых походов, был свидетелями первой стадии колониальных конфликтов, которые сто лет спустя приняли значительно более широкие масштабы в Канаде и Индии. Левантийская компания имела то преимущество перед частным торговцем, то, что она могла ежегодно высылать мощный флот, способный оказать сопротивление любому нападению. В 1601 г. она была реорганизована, и с этого времени началась регулярная торговля с Турцией. Компания сохраняла фактическую монополию до 1753 г., она занималась вывозом сукна и ввозом шелка, наркотиков и других восточных товаров [18, с.434].

Однако ни одна из этих компаний не существовала так долго и никогда не достигала таких размеров, как Ост-Индская компания, которая поистине положила начало английскому господству в Индии. С самого начала это была компания несколько особого типа, она была лучше приспособлена к ведению торговли в широких масштабах и более гибко использовала свой капитал. Купцов-авантюристов нельзя было даже назвать компанией в и современном смысле слова. Скорее это было объединение купцов, ведущих однородную торговлю в определенном районе и сплотившихся в целях взаимной помощи и защиты. Внутри же объединения каждый купец торговал, используя свой собственный капитал, сам получал свою прибыль и сам терпел все убытки. По существу это было подобие простой кооперации в области торговли, характерной для мануфактурной стадии развития промышленности. Ост-Индская компании была первым значительным акционерным обществом, члены которого вкладывали свой определенный капитал в общее дело и соответственно получали свою долю общего дохода. На первых порах вложения производились перед каждым отдельным торговым плаванием, по окончании которого все доходы делились, а потом уже производились новые вложения для финансирования новой торговой экспедиции. Вскоре, однако, акционеры стали оставлять свой капитал на более длительные сроки – на несколько плаваний; в результате образовался постоянный капитал. Это дало компании безусловные преимущества перед объединениями старого типа и создало условия для ее непрерывного развития и организации торговли в широких масштабах. Компания могла значительно больше времени, чем частные торговцы, ждать получения дохода со своего капитала [20, с.300].

Первым английским моряком, который обогнул мыс Доброй Надежды и достиг в 1592 г. Ост-Индии был Джемс Ланкастер. В 1600 г. голландцы, используя свою монополию» сговорились между собой с целью поднятия цен; они подняли цены с 3 шиллингов за фунт до 6 и 8 шиллингов. Прямым ответом на этот шаг было создание в конце 1600 г. Британской Ост-Индской компании и вторичный визит Ланкастера в Ост-Индию в 1601 г. Он прибыл с флотом из пяти кораблей и, возвратившись с богатым грузом пряностей, принес компании солидные прибыли. Вскоре, однако, выяснилось, что голландцы слишком крепко обосновались на островах, и не дают возможности новой компании организовать там постоянную прочную базу. Голландский флот, состоявший из двенадцати судов, не покидал берегов Ост-Индии, поэтому для англичан торговля в этих водах была сопряжена с огромным риском; после продолжительной борьбы на море, длившейся около двадцати лет, голландцам удалось ликвидировать английскую факторию, основанную в Амбойне на Молукских островах. Именно в результате борьбы на Дальнем Востоке Голландия стала занимать место Испании в качестве основного соперника Англии на море.

После того как купцы Ост-Индской компании были вытеснены с островов, они устремились в Индию, где португальцы оказал им гораздо более слабое сопротивление. В 1612 г. четыре больших корабля под командой капитана Томаса Беста подошли к Сурату и разбили португальскую эскадру, пытавшуюся преградить им путь. После этого уже не трудно было получить раз решение от великого могола на организацию постоянных складов или фактории в Сурате. В 1614 г. англичане одержали еще одну морскую победу, которая упрочила их господство в индийских водах. В 1620 г. была создана фактория в Мадрасе, а в. 1633 г. в Хугли близ Калькутты. Позднее, когда Карл II женился на португальской принцессе Екатерине Браганцской, он получил в качестве приданого остров Бомбей. Этот остров в 1680 г. был отдан в аренду Ост-Индской компании, которая, таким образом, приобрела крупную, выгодно расположенную базу, откуда было очень, удобно вести торговлю. Серьезной политической силой в Индии компания стала лишь в XVIII в., однако еще задолго до этого она установила обширные, чрезвычайно выгодные торговые связи. Деятельность ее не ограничивалась Индией, а распространялась значительно дальше, вплоть до Персии и даже Японии, где у нее была фактория с 1613 по 1623 гг. [19, с.630].

Елизавета, как и все Тюдоры, прекрасно понимала значение торговли и важность поддержки купечества в условиях, когда оно еще не помышляло о борьбе с короной Яков I, родиной которого была Шотландия с ее неразвитой промышленностью и слабой внешней торговлей, своей весьма робкой и, в конце концов, происпанской политикой быстро восстановил против себя лондонское купечество, которое к этому времени вследствие своих экономических успехов начало ощущать и свою политическую силу. В связи с этим Яков предложил, чтобы все европейские монархи объединились против угрозы «мятеж»: он совсем не желал унижения испанской монархии ради вящей славы английской торговли.

В 1604 г. война с Испанией закончилась мирным договором, который был раскритикован, ибо в нем конкретно не говорилось об обеспечении права торговли с испанскими колониями. Но хотя договор был непопулярен, условия его были, пожалуй, наилучшими, которых можно было добиться; если бы договор не был заключен, то продолжение затяжных и нерешительных военных действий обошлось бы довольно дорого и не принесло значительных результатов. В 1616 г. сэр Уолтер Рэли, возглавлявший группировку, которая требовала войны с Испанией, получил разрешение отправиться с экспедицией в Южную Америку на поиски золота. Ничего не найдя, он вернулся в Англию и был обезглавлен по требованию испанского посла и к всеобщему возмущению купечества, которое считало его действия вполне естественными и заслуживающими всяческой похвалы.

Эти перемены во внешней политике привели к коренному изменению внутреннего положения в стране. Еще со времен Елизаветы и до самого «Порохового заговора» (1605) оппозиция католиков королевской власти всегда носила очень активный, а временами даже явно изменнический характер. После 1605 г. некоторое время преследовали главным образом крайнее крыло католиков — иезуитов. Но в связи с развитием дружественных отношений с Испанией и последующей женитьбой Карла I на француженке Генриетте – Марии к католикам стали проявлять терпимость, а затем их даже приблизили ко двору. С этого времени они стали наиболее верными и решительными сторонниками престола, единственной значительной группировкой населения, на которую Стюарты могли опереться [12, с.178].

Пуритане, вышедшие из тех слоев общества, которые в свое время представляли самую надежную опору Тюдоров, теперь оказались в лагере оппозиции по отношению к режиму, который, по их мнению (не вполне соответствовавшему действительности), ставил своей целью восстановление католицизма в Англии и решительно противоречил их интересам. В связи с этим оппозиция короне стала как бы воплощением патриотизма, и широко распространилось мнение, что монархия и ее сторонники находятся в союзе с чужеземным врагом. Ведя подобную внешнюю политику, Стюарты потеряли основной источник силы короны — союз с исторически наиболее прогрессивным классом в стране. В 1874 году компания распалась [21, с.170].

Являясь одним из методов первоначального накопления, колониальная экспансия торговых компаний стимулировала процесс первоначального накопления, процесс разложения феодальных основ и начала развития капиталистических отношений. Выгодные торговые контракты компаний способствовали аккумуляции капитала в промышленности и торговле, созданию в Англии XVII в. новых отраслей промышленности, работавших на привозном сырье (шелковое и хлопчатобумажное производство), обеспечивали рынки для сбыта для продукции английских мануфактур. Внешняя торговля вызывала рост английской текстильной промышленности и приносила значительный доход в казну Англии

2 Социальная структура английского общества XVII века

2.1. Дифференциация крестьянства

Разные группы крестьянства выражали разные интересы. Еще в средние века английское крестьянство в правовом отношении распалось на две основные категории: фригольдеров и копигольдеров. В XVII в. земельные владения фригольдеров по своему характеру уже приближались к буржуазной собственности. В то же самое время копигольдеры являлись держателями земли на феодальном обычном праве, которое открывало много лазеек для вымогательств и произвола материальных лордов. Писатель-публицист второй половины XVI в. Гаррисон считал копигольдеров «наибольшей частью (населения), на которой зиждется благополучие всей Англии». В начале XVII в. в Средней Англии приблизительно 60 % держателей являлись копигольдерами. Мало того, даже в Восточной Англии, которая отличалась очень большим количеством фриголь-дерского населения, копигольдеры составляли от одной трети до половины держателей. Если же говорить о северных и западных графствах, то там копигольдеры имели очень большой процент населения. Копигольдеры, которые являлись основной массой английского крестьянства – йоменри, были бессильны перед волей лорда. Прежде всего, владельческие права копигольдеров были недостаточно обеспечены. Наследственными держателями являлась лишь небольшая часть копигольдеров. Большинство же из них держало землю 21 год. От лорда зависело, получит сын отцовский надел или по истечении срока держания будет лишен права на землю. Что касается имущественного отношения среди копигольдеров, необходимо отметить: рядом с прослойкой более или менее зажиточных копигольдеров была большая масса средних, а также мелких крестьян, которые с трудом содержали свое хозяйство и едва сводили концы с концами [22, с.200].

Дифференциация среди фригольдеров имела еще более резкий характер. Если крупные фригольдеры во многом были близки с сельским джентльменам-дворянам, то мелкие фригольдеры, наоборот, имели много общего с копигольдерами, они боролись за сохранение крестьянской надельной системы, за ограничение или уничтожение прав лордов на крестьянскую землю, за пользование общинными угодьями и т. д.

Необходимо также заметить, что, помимо фригольдеров и копигольдеров, в английской деревне было немалое количество безземельного населения, коттеров, которые использовались в качестве батраков и поденщиков, мануфактурных рабочих.

По мнению современников, в конце XVII в. коттеры составляли 400 тыс. человек. Эти сельские жители испытывали на себе как феодальный, так и капиталистический гнет. Не зря во время восстаний в их среде популярными были самые крайние лозунги типа « Как было бы хорошо перебить всех джентльменов и вообще уничтожить всех богатых людей .» или «Дела наши не поправятся до тех пор, пока не будут перебиты все джентльмены». Как всегда в подобных случаях, весь этот обездоленный люд – частью попросту нищие, бездомные бродяги, - затравленные нуждой и темнотой, в первую очередь отзывались на всякого рода мятежи и восстания, главную свою задачу видя в завладении богатствами более предприимчивых граждан [30, с.403].

2.2 Новое дворянство

Из этих характерных особенностей экономического развития предреволюционной Англии вытекало и своеобразие социальной структуры английского общества, которое определило расстановку борющихся сил в революции. Необходимо отметить, что английское общество, как и современное ему французское, делилось на несколько сословий. В своем «Описании Англии» (1577 г.) Уильям Гаррисон социальную структуру современного ему общества разделил следующим образом. «Мы в Англии, – писал он, – обычно подразделяем людей на четыре сорта».

Первый сорт – это джентльмены: титулованная знать, рыцари, эсквайры, а также те, кого именуют просто джентльменами. Второй – это бюргеры: члены городских корпораций, домовладельцы, плательщики налогов. Третий – йомены: зажиточная верхушка крестьян, владельцы земли на праве фригольда с годовым доходом в 40 шилл., а также зажиточные арендаторы. И, наконец, четвертый сорт – это поденщики, коттеры, копигольдеры, ремесленники. О них Гаррисон писал, что это люди, которые не имеют «ни голоса, ни власти в государстве, ими управляют, и не им управлять другими».

Однако, в отличие от той же Франции, эти сословия в Англии не были обособленными и замкнутыми и переход от одного сословия в другое проходил довольно легко и менее безболезненно. Томас Уилсон разделял английское дворянство на два разряда: высшее и низшее. Представителями первого были титулованные роды, которые обладали наследственным правом заседать в палате лордов (пэры). Однако, как замечал известный русский исследователь М. Барг, «родовитая знать Англии XVII в. не могла похвалиться древностью своих родов. В преобладающей своей части она была новосозданной: в лучшем случае – Тюдорами, в худшем – Стюартами. В самом деле, в первом парламенте Генриха VII заседало 29 светских лордов. Чего не сделала война Роз, доделали первые два Тюдора, завершившие разгром старой мятежной знати. В парламенте 1519 г. в стране оказалось лишь 19 светских лордов. Позднее, при Елизавете I, их число было доведено до 61, а при Якове I – до 91. Более половины состава палаты лордов 1642 г. получили свои титулы после 1603 г. Представить имущественный облик пэров позволяют следующие данные: годовая стоимость владений 61 пэра-роялиста составляла 1 841 906 ф.ст., т. е. в среднем 30 тыс. ф.ст. на одного. Только 16 пэров получали доход, превышающий эту среднюю сумму, зато доход многих был намного, ниже ее. Оскуднение значительной части знати было результатом сохранения феодального образа жизни, включая и формы утилизации земельной собственности. В случае отсутствия королевского фавора (должностей, пенсий, дарений) это приводило к неоплатным долгам и к неминуемой распродаже значительной части земельных владений» [8, с.300].

Круг аристократического дворянства в стране был довольно узок. Младшие сыновья пэра – титулованного лорда, – получавшие лишь звание рыцаря, не только формально переходили в состав низшего дворянства (джентри), но и по образу жизни очень часто становились дворянами-предпринимателями, близкими к буржуа. С другой стороны, городские буржуа, которые приобретали дворянские титулы и гербы, оставались носителями нового, капиталистического способа производства. В результате английское дворянство, оставаясь единым как сословие, было расколото на два социальных слоя, которые во время революции оказались по обе стороны баррикад.

Большое количество дворянства – в первую очередь это касалось его мелкой и средней части – к началу революции 1640 – 1660 гг. свою роль видело в помощи ускорению капиталистического развития страны. Продолжая оставаться классом земледельческим, это дворянство, в сущности, было уже новым дворянством, поскольку свою земельную собственность оно нередко использовало не столько для получения феодальной ренты, сколько для извлечения капиталистической прибыли. Перестав быть рыцарями шпаги, дворяне превратились в рыцарей наживы. Джентльмены (ими в XVII в. преимущественно назывались представители нового дворянства – джентри; более богатые джентльмены назывались сквайрами; часть их получала от короля титул рыцаря) становились удачливыми коммерсантами, которые не уступали представителям среды городского купечества.

«Благородное» звание не становилось преградой, когда, например, предприимчивый джентльмен хотел торговать шерстью или сыром, плавить металлы или варить пиво, добывать каменный уголь или селитру. Другими словами, любое дело считалось вполне оправданным и не зазорным, если оно приносило высокую прибыль [34, т.1, с.267].

С другой стороны, зажиточные финансисты и купцы, приобретая земли, вступали в ряды джентри. Любопытно отметить, что уже в 1600 г. доходы английского джентри значительно превышали доходы пэров, епископов и зажиточных йоменов, вместе взятых. Именно джентри с наибольшей активностью выступало на рынке в качестве покупателей коронных земель и владений обедневшей знати. Так, например, из общего количества земли, которая была продана в 1625 – 1634 гг. на сумму в 234 437 ф.ст., джентльмены и рыцари скупили больше половины. С 1561 по 1640 г. джентри увеличило свое землевладение почти на 20 %, в то время как землевладение короны за тот же период уменьшилось на 75 %, а землевладение пэров – более чем наполовину. Таким образом, экономические успехи нового дворянства явились прямым следствием его приобщения к капиталистическому развитию страны. В целом составляя часть дворянского сословия, в социальном отношении оно выделилось в особый класс, который был теснейшим образом связан с буржуазией. Одной из главных задач новое дворянство считало задачу превращения своих все возрастающих земельных владений в свободную от феодальной зависимости собственность буржуазного типа. Однако абсолютистский режим противопоставлял чаяниям нового дворянства все более жесткую систему феодального контроля за его землевладением. Палата по делам опеки и отчуждений, которая была учреждена при Генрихе VIII, при первых Стюартах превратилась в орудие феодального гнета. Рыцарское держание, на праве которого дворяне могли владеть землей, стало основой феодальных притязаний короны и явилось одним из источников ее налоговых доходов. Таким образом, становится совершенно очевидным тот факт, что незадолго до революции крестьянской аграрной программе, которая заключалась в стремлении уничтожить все права лендлордов на крестьянские наделы – превратить копигольд во фригольд, противостояла аграрная программа нового дворянства, стремящегося уничтожить феодальные права короны на свои земли. Одновременно с этим джентри пыталось ликвидировать также и традиционные крестьянские права на свои земли (наследственный копигольд). Наличие этих аграрных программ – крестьянско-плебейской и буржуазно-дворянской – явилось одной из самых важных особенностей Английской революции XVII в. Другая часть дворянства – преимущественно знать и дворяне западных и северных графств – по своему социальному характеру и устремлению являлась как бы полной противоположностью новых дворян. По образу жизни и по источнику доходов они продолжали оставаться феодалами, получая со своих земель традиционную феодальную ренту. Их землевладение сохраняло средневековый характер. Эти вельможи, которые испытывали немалые трудности в своем экономическом положении, так как их традиционные доходы очень отставали от их потребностей, тем не менее, свысока смотрели на дворян – дельцов и не собирались делить с ними ни свои привилегии, ни свою власть. Для представителей этого дворянства были характерны пристрастие к столичной жизни и увлечение придворными интригами, погоня за внешним блеском. Часто их окружало огромное количество слуг. И если бы они систематически не получали от короны поддержки в форме различных пенсий и синекур, щедрых денежных подарков и земельных пожалований, то их полное разорение неминуемо наступило бы [32, с.376].

Об экономическом упадке феодального дворянства красноречиво говорит большая задолженность аристократии: к 1642 г., т.е. к началу гражданской войны, долги дворян, поддерживавших короля, составляли около 2 млн. ф.ст.

Старое дворянство связывало свое благополучие с абсолютной монархией, которая охраняла феодальные порядки. Таким образом, английская буржуазия, которая поднялась против феодально – абсолютистского режима, имела против себя не все дворянское сословие в целом, а только часть дворянства. В то же время другая его часть, причем наиболее многочисленная, оказалась ее союзницей [15, с.548].

2.3 Английская буржуазия и низшие слои населения

В начале XVII в. английская буржуазия по своему составу была очень неоднородна. Так, например, ее верхний слой состоял из нескольких сот наиболее денежных представителей лондонского Сити и провинции. Это были люди, которые пожинали плоды тюдоровской политики покровительства отечественной промышленности и торговле. В качестве откупщиков и финансистов, обладателей королевских монополий и патентов они были тесно связаны с короной. С феодальной аристократией они были связаны как кредиторы и нередко участники привилегированных торговых компаний. Основную массу английской буржуазии представляли торговцы средней руки и высшего слоя цеховых мастеров. Последние выступали против фискального гнета, против злоупотреблений абсолютизма и засилья придворной аристократии, хотя в то же время не могли не видеть в короне опору и стража своих средневековых корпоративных привилегий, которые давали им возможность монопольно эксплуатировать подмастерьев и учеников. Неудивительно, что представители этой части английской буржуазии вели себя как правило, очень осторожно и не всегда были до конца последовательны в своих действиях.

Наиболее опасным короне слоем буржуазии являлись предприниматели нецехового типа, организаторы рассеянных или централизованных мануфактур, инициаторы колониальных предприятий. Их деятельность как предпринимателей не могла развернуться на полную мощь, так как связывалась цеховым строем ремесла и политикой королевских монополий. В то же время как торговцы они были в большой степени оттеснены владельцами королевских патентов от заморской и внутренней торговли. Именно эта прослойка буржуазии являлась наиболее яростным врагом феодальной регламентации ремесла и торговли. Низшие слои трудящихся – мелкие ремесленники в городе и мелкие земледельцы-крестьяне в деревне, а также довольно многочисленный слой городских и сельских наемных рабочих – представляли собой преобладающую часть населения страны. К сожалению, их интересы в то время в достаточной мере не были представлены ни в парламенте, ни в местном управлении, что и позволило им стать той решающей силой, которая ускорила созревание революционного кризиса в Англии. Опираясь на них, буржуазия и новое дворянство смогли свергнуть феодализм и абсолютизм и прийти к власти [6, т.3, с.376].

3 Общественно – политическое развитие Англии

3.1 Особенности английского абсолютизма

Еще в период правления Тюдоров (1485 – 1603 гг.) в Англии установилась абсолютная монархия. Сохранялась она и при Стюартах, но между абсолютизмом Тюдоров и Стюартов было большое различие. Многие буржуазные ученые говорят, что Тюдоры были дальновидны, проницательны, проводили умную политику и поэтому прекрасно ладили с подданными. Стюарты же были в Англии пришельцами, не отличались особым умом, были деспотичны, политически близоруки и поэтому восстановили против себя подданных.

Период правления Тюдоров был именно таким периодом, когда феодалы уже не могли сохранять свою власть в прежних формах, а буржуазия еще не могла установить свое господство. При Тюдорах положение старой родовой феодальной знати сильно пошатнулось. Это явилось следствием уничтожения многих знатных родов в междоусобной войне в конце XV века и упрочения положения короля за счет конфискации имущества побежденных противников. При Тюдорах стала появляться новая знать – выходцы из среднего дворянства и верхушки складывающейся буржуазии.

Она поддерживала короля, от милости, которого в значительной мере зависела. Тюдоров поддерживала также буржуазия – суконщики, купцы, зажиточные ремесленники – все те, кто был заинтересован в прекращении гражданских войн и феодальных междоусобиц, подрывающих промышленность и торговлю. В сильной королевской власти 6уржуазия видела защитнику от крупных феодалов. В свою очередь королю для укрепления его позиций нужна была поддержка со стороны буржуазии, которая к этому времени стала уже довольно сильным в экономическом отношении классом. В то же время буржуазия не могла еще угрожать королевской власти. На политическую власть она еще не претендовала. Поэтому, исходя из собственных интересов, корона поддерживала буржуазию. Королевская власть покровительствовала торговле и промышленности. Одновременно поощряя тем самым возвышение класса буржуазии, и видела в них необходимые условия как национальной мощи, так собственного великолепия.

В своей внешней политике Тюдоры защищали интересы английской буржуазии, ведя борьбу с ее главным врагом – Испанией. Победа над Испанией была для английской буржуазии необходимым условием процветания, так как Испания являлась собственницей богатейших колоний и опасной, соперницей в торговле. Испанский королевский двор был центром реакции в Европе. Ведя борьбу с Испанией, английская буржуазия и новое дворянство одновременно боролись против тех, кто в самой Англии поддерживал феодальную реакцию, прежде всего против старой знати. И Тюдоры поддерживали буржуазию, не предвидя того, что по мере усиления она станет претендовать на политическую власть и тяготиться королевской опекой.

Таким образом, буржуазия и новая знать были заинтересованы в наличии сильной королевской власти. В этом скоро оказалась заинтересованной и старая феодальная знать – недавний противник королевской власти. Государственный аппарат насилия и принуждения был нужен господствующей верхушке для защиты от поднимавшегося народного движения,

Эта общая заинтересованность всех привилегированных слоев населения позволила королевской власти усилить свое могущество. Устойчивости абсолютной монархии при Тюдорах, хотя она и была формой господства феодального класса, способствовало отсутствие в тот период острых противоречий между английским дворянством и буржуазией. Это объяснялось отчасти наличием многих общих интересов у этих классов в Англии, но главным образом тем, что в XVI веке производительные силы страны еще могли развиваться в pамках старых производственных отношений. Английский абсолютизм в XVI—XVII веках имел ряд отличий от классического абсолютизма. Важнейшими из них были: 1) сохранение парламента, 2) отсутствие постоянной армии (в мирное время в Англии существовала милиция – народное ополчение) 3) значительное влияние местных органов управления, при известной слабости центрального бюрократического аппарата. Все это в какой-то степени ограничивало власть английского короля.

Сохранение Тюдорами парламента объяснилось тем, что парламент не представлял тогда силы, сколько – нибудь оппозиционной монархии. Представители феодальной знати, нового дворянства и буржуазии в парламенте в силу своей заинтересованности в сильной королевской власти не оказывали сопротивления ее политике, тем более, что во многом эта политика отвечала их интересам [29, с.180].

Что касается армии, то островное положение Англии требовало наличия большого и сильного флота, но позволяло обходиться без постоянной армии, которая была одним из важнейших орудий абсолютной монархий во Франции.

Известная слабость централизованного чиновничьего аппарата в Англии объяснялась отчасти нежеланием задевать интересы провинциального дворянства, из среды которого издавна вербовались шерифы, мировые судьи и другие должностные лица на местах, а отчасти – соображениями чисто финансовыми. Выборные представители. Власти не получали жалованья, тогда как на содержание назначенных чиновников пришлось, бы тратить значительные суммы. Таково было положение английской монархии в XVI веке.

В первой половине XVII века, уже при Стюартах, экономическое развитие страны привело к значительным изменениям в соотношении классовых сил. Абсолютная монархия, отражавшая и защищавшая интересы феодального класса, стала уже несовместимой с новыми условиями.

Яков I, вступивший на английский престол в 1603 г. неоднократно заявлял, что король не обязан подчиняться законам, что он является верховным властителем над всей страной, « .является господином над всяким лицом, которое в ней обитает», и имеет «право жизни и смерти над каждым из обитателей». Эти абсолютистские идей поддерживались англиканской церковью и феодальной знатью, которые в усилении власти короля видели гарантию сохранения своего экономического и политического могущества.

Имея перед глазами пример французских королей, Стюарты продолжали тюдоровскую политику широкого вмешательства королевской власти в различные сферы жизни страны. В изменившихся условиях они действовали прежними методами, но к своему большому изумлению и неудовольствию, натолкнулись на довольно упорное сопротивление. Это сопротивление в начале их царствования по форме носило робкий, верноподданнический характер, но чем дальше, тем оно становилось упорнее и откровеннее.

К концу 30-х годов XVII в. Стюарты увидели, что парламент, и судебные органы, а также вооруженные силы страны (милиция и флот) все высказывают недовольство политикой правительства. Особенно заметным было недовольство в парламенте.

Английский парламент в XVII веке состоял палаты лордов и палаты общин. Палата лордов не избиралась, в ней были представлены пэры светские, занимавшие места на правах наследования, и духовные, получавшие доступ в палату в связи с занятием какой – либо высшей церковной должности. Большая часть членов этой палаты получила свои титулы и назначения от Стюартов, и поэтому Стюарты могли надеяться на их поддержку. Например, титул баронета, можно было купить у Стюартов за 1000 – 1200 ф.ст.

В палате общин дело обстояло несколько иначе, так как она была выборным органом. И хотя депутаты этой палаты отнюдь не являлись подлинными представителями английского народа, но в то же время они меньше зависели от правительства, чем члены палаты лордов. Выборы в палату общин производились на основе закона 1430 г., предоставлявшего избирательное право в графствах мужчинам, достигшим 21 года и получающим не менее 40 шиллингов годового дохода с земельной собственности.

В городах, имеющих право на представительство в парламенте, круг избирателей ограничивался обычно верхушкой городского населения. Право быть избранным формально ничем не ограничивалось, но фактически социальный состав представителей графств совершенно точно определялся постановлением, изданным еще в середине XV века. «Представителями графств могут быть избираемы только наиболее уважаемые личности между рыцарями и между теми из эсквайров и джентльменов, которые имеют право на возведение в рыцарское достоинство, но отнюдь не такие, которые имеют лишь звание йомена. Другими словами, в период Стюартов от графств в парламент избиралось среднее и крупное дворянство – как старое, феодального склада, так и новое, обуржуазившееся. В выборах депутатов от графств практически участвовала лишь незначительная часть избирателей, так как у мелких фригольдеров не было ни времени, ни средств для поездки на выборы, производившиеся обычно в столице графства. От городов чаще всего избирались также дворяне, жившие либо в самом городе, либо по соседству с ним.

Фактически палата общин состояла из земельных собственников и той части буржуазии, которая в какой – то мере была связана с землевладением. По мере того, как интересы нового дворянства и буржуазии стали расходиться с интересами феодальной монархии и феодального дворянства, в парламенте нарастала оппозиция, отражавшая растущее недовольство правительством вне стен парламента [6, с.134].

Недовольство Стюартами в стенах парламента и вне его находило свое отражение и в других звеньях правительственного аппарата. Даже судебный аппарат, комплектовавшийся по правилу «судья занимает свое место до тех пор, пока это угодно королю», в 20 – 30-х годах XVII в. проявлял известную оппозиционность. Далеко не все дела в судах стали решаться в соответствии с желаниями правительства. Недовольство политикой правительства проявлялось и во флоте.

3.2 Политика первых Стюартов

С 1603 г. королем Англии стал сын казненной Елизаветой шотландской королевы Марии Стюарт – Яков VI Шотландский, принявший в Англии имя Якова I. Противоречия между феодально-абсолютистский строем и развивающимися буржуазными отношения при новой династии сказались особенно остро. Яков I сразу же по приезду в Англию стал оплотом всех реакционных феодальных сил стран. Феодальная аристократия, еще частью католическая на западе и севере Англии, возлагала на нового короля, сына католички Марии Стюарт, большие надежды, полагая, что он восстановит в Англии католицизм или, во всяком случае, отменит наиболее стеснительные для католиков законы, установленные при Елизавете Тюдор. Англиканское духовенство со своей стороны, учитывая конфликты Якова с шотландскими пресвитерианами, возлагало на него не меньшие надежды, рассчитывая на помощь в борьбе с всё более распространявшимся в Англии пуританизмом. Но сами пуритане тоже ожидали от нового короля облегчения свое положения, полагая, что Яков, получив воспитание под надзором кальвинистских богословов и будучи королем протестантской Шотландии, не захочет пойти по стопам своей матери и поддерживать католическую веру. В действительности Якову I были ненавистны теократические и тираноборческие настроения наиболее крайних шотландских кальвинистских проповедников Нокса и Бьюкенена, идеи которых тщетно пытались, а привить его воспитатели в Шотландии. Он был убежденным поклонником абсолютистских доктрин, развивавшихся в XVI в. в ряде стран континентальной Европы, особенно во Франции. Политический строй Франции и Испании, двух государств Европы, где королевская власть к XVII в. получила законченные абсолютистские формы, казался Якову I идеалом. Стремление новых классов английского общества (буржуазии и нового обуржуазившегося дворянства) к ограничению королевского абсолютизма и к использованию английского парламента в этих целях, явившееся уже с конца XVI в., встретило со стороны Якова I осуждение и противодействие.

Еще, будучи королем Шотландии Яков I написал два трактата – «Царский дар» (1599) и «Истинный закон свободной монархии» (1603) в которых «коронованный автор» развивал теорию абсолютизма в тот самый момент, когда в Англии этот политический строй уже начал вызывать против себя глубокое недовольство. «Шотландские короли, – писал Яков, – существовали до установления сословий и рангов, до созыва парламентов, до издания законов. Ими была распределена земля (среди знати), ими были образованы различные сословия так же, как ими были созданы различные правительственные учреждения. Короли были творцами законов, а не законы творцами королей». По мнению Якова, парламент не обладает законодательными правами. Он (парламент) может издавать законы, но лишь в том случае, если «королевский скипетр коснется их», т.е. если они будут утверждены королем. В чисто средневековом стиле Яков I подчеркивал божественное происхождение королевской власти. «Монархи – божьи наместники», – заявлял он по своем прибытии в Англию уже в первом парламенте. – «Кто, кроме бога, может быть судьей между королем и его народом? » «Рассуждать о том, что бог может и чего не может, есть богохульство. Рассуждать о том, что может государь и чего не может, есть бунт. Я не позволю рассуждать о моей власти. Монархический порядок есть самый высший на земле порядок. Монархи – божьи наместники. Они сидят на божьем престоле. Сам бог называет их богами», – рассуждал Яков I перед тем же парламентским собранием. Король не раз признавался, что с трудом выносит английский парламент. Положение английского короля казалось Якову I странным. «Удивляюсь, – говорил он о парламенте испанскому послу Гондомару, – как мои предки допустили такое учреждение. Я застал уже его готовым, когда приехал сюда. Я вынужден мириться с тем, от чего не могу никак отделаться». Считая свою власть абсолютной, Яков I негодовал, когда парламент отказывался предоставить королю право взимания налогов. «Ведь могут же брать пошлины короли Франции, Дании, Испании. Почему же я не могу этого делать?» – говорил он раздраженно в 1610 г. Пытаясь добыть деньги помимо парламента, Яков I широко практиковал торговлю патентами на всякие торговые и промышленные монополии, восстановив, таким образом, практику, в свое время уже решительно осужденную парламентом.

Однако рост абсолютистских тенденции в идеологии и политике Англии объяснялся не только личными взглядами Якова или влиянием иностранных (французских и испанских) образцов. С конца XVI в. начинает меняться характер английского абсолютизма, который из прогрессивного становится все более реакционным, все более выявляет свою феодальную сущность и делается препятствием развитию в стране буржуазного строя [11, с.115].

Абсолютизм, возникший в условиях разложения феодализма и складывания капиталистических отношений, помог развитию английской буржуазии и нового дворянства, во многом активно содействуя процессу первоначального накопления капитала со всеми его насилиями и жестокостями. Но вызревавший в английском феодальном обществе новый буржуазный строй уже не мог мириться с абсолютизмом, который в силу самого своего характера, в силу своей феодальной природы содействовал интересам буржуазии лишь постольку, поскольку он стремился к увеличению доходов казны. Буржуазия и новое дворянство хотели в свою очередь подчинить своим интересам всю внутреннюю и внешнюю политику государства, захватить в свои руки финансы и церковь. Поэтому прежние верные союзники и покорные подданные короны – буржуазия и новое дворянство – становились в оппозицию королевскому абсолютизму, используя для этого старинное учреждение – парламент, который из послушного, каким он был в XVI в., делается в XVII в. оппозиционным. Важнейшую роль играло то, что против абсолютизма нарастало недовольство народных масс, возмущенных свирепым законодательством о бедных, возраставшими государственными налогами, продажностью и пристрастием к роскоши королевских чиновников, беспощадным подавлением крестьянских волнений.

При этих условиях абсолютизм все сильнее опирался на наиболее peaкционные феодальные группы английского общества, в значительной мере на тех, с кем ему еще недавно приходилось вести борьбу. В то же время эти феодалы все теснее сплачивались вокруг короля, который являлся для них опорой в борьбе, как против растущего недовольства народных масс, так и против посягающей на их господство буржуазии. Отсталая часть дворянства (особенно на севере и на западе страны), которая не могла использовать для улучшения своего экономического положения ни огораживании, ни обезземеления крестьян, ни капиталистического фермерства, теряла часть своих доходов вследствие падения рент, что было результатом «революции цен». Отчасти ей удавалось сохранять эти доходы путем увеличения рент и других феодальных поборов с зависимого крестьянства. Но еще большее значение для этой части дворянства имела королевская служба, занятие административных, судебных, военных я придворных должностей со связанными с ними денежными доходами и подачками. Взятки и воровство из казенного сундука пополняли то, что феодал терял на падении ренты. Близость к королю была источником получения постоянных и верных доходов. Поэтому значительная часть дворянства, главным образом та его часть, которая была меньше затронута буржуазным перерождением на данном этапе развития феодализма, группировалась вокруг короля, забыв о былых притязаниях на политическую самостоятельность. Она была заинтересована в том, чтобы король был свободен от контроля в области собирания и траты государственных доходов, так как это лучше обеспечивало ее собственные доходы.

Старая феодальная английская знать была истреблена почти полностью во время войн Алой и Белой розы. Выросшая на пожалованиях и подачках Тюдоров и Стюартов, новая феодальная знать не только не была в оппозиции к абсолютизму, но, наоборот, была заинтересована в усилении бесконтрольной власти короля.

Таким образом, значительная часть дворянства была горячей защитницей королевского абсолютизма. Притязания буржуазии и нового дворянства на контроль над короной и, особенно, над взиманием налогов, над действиями королевских чиновников, над расточительностью двора были для придворной знати покушениями на «священнейшие права» монарха.

У монархии был и другой союзник – англиканскую церковь. Англиканская церковь всецело поддерживала «главу церкви» – короля, королевская власть была гарантией сохранения огромных богатств, остававшихся еще у церкви (после секуляризации монастырских имуществ) в виде епископских, деканских и капитульских земель. Королевская власть гарантировала англиканству положение господствующей, единственно признанной государством церкви, поступление в ее пользу десятины и других многочисленных доходов.

В борьбе между силами буржуазии и силами феодализма, которая особенно обострилась с начала XVII в., королевская власть, являясь оплотом феодальных порядков, стала центром притяжения всех реакционных сил. В своей административной, финансовой, религиозной, внешней политике она все более становилась на путь феодальной реакции, углубляя те противоречия, которые разделяли феодальные и буржуазные группировки в Англии.

Феодальная реакция сказывалась и в финансовой, и в церковной, и во внешней политике королевской власти. Восстанавливались давно забытые феодальные платежи и поборы, воскрешались давно уже, казалось, избитые феодально-рыцарские обычаи. В церковной области все более открыто возвращались к некоторым католическим обрядам, все более усиливались гонения на пуритан. В области внешней политики королевская власть явно стремилась к союзу с феодально – абсолютистскими и «атоническими странами – Испанией и Францией. В то же время союз с протестантской Голландией – Соединенными провинциями – потерял свое значение. По всем этим вопросам внутренней и внешней политики шла непрерывная борьба между короной и парламентом в течение всех первых десятилетий XVII в.

Парламенты, собиравшиеся при Якове I, резко высказывались как против абсолютистской «теории» Якова I, так и против его реакционных мероприятии в области внутренней и внешней политики.

Уже первый парламент, собравшийся в 1604 г. и действовавший с перерывами до 1611 г., представил королю особую «Апологию палаты общин». В этом произведении заявлялось, что Яков I «неправильно осведомлен» о взаимоотношениях между короной и парламентом: у короля нет абсолютной власти, он (король) делит свою законодательную власть с парламентом, парламентские привилегии являются «прирожденными вольностями английского народа». «Великое заблуждение думать, – говорилось в «Апологии», – что привилегии парламента, в частности привилегий общин Англии, принадлежат ему по королевской милости, а не по праву. Мы получили эту привилегию в наследство от наших предков так же, как мы получили от них и наши земли и всякое другое имущество, которым мы владеем». Уже в первом парламенте Якова I коммонерам (членами палаты общин) был резко поставлен вопрос о праве установления налогов, на что претендовал Яков I. Парламентские юристы заявляли, что право устанавливать налоги принадлежит верховной власти и может быть осуществлено только королем в парламенте (обычная формула парламента, обозначавшая, что в данном случае речь идет именно о правах парламента). В петиции, поданной королю в начале 1611 г., парламент требовал отмены всех налогов, взимаемых правительством без утверждения их палатой общин [5, с. 530].

Весьма характерным для деятельности первого парламента Якова I было сделанное королю предложение отказаться от прав феодальной опеки и прочих поборов, связанных с правами короля как верховного сеньора Англии. Общины предлагали за отмену этих феодальных прав короля предоставить ему ежегодно доход в виде субсидий размером в 200 тыс. фунтов. «Великий контракт», как называли это соглашение, не состоялся. Король счел эту сделку недостаточно выгодной для себя.

Созванный в 1614 г., после почти четырехлетнего перерыва, второй парламент заседал всего два месяца и был распущен королем, так как общины снова потребовали, чтобы король прекратил сбор всех неутвержденных парламентом налогов. Яков был так разъярен выступлениями оппозиции, что распорядился даже сжечь представленный ему меморандум парламента по вопросу об импозициях (налоговом обложении). Несколько депутатов палаты общин, выступавших наиболее активно против короны, было арестовано.

После этого Яков не созывал парламента почти целых семь лет. Лишь в 1621 г. собрался третий парламент Якова I. При его открытии члены парламента выразили недовольство монополиями, число которых все увеличивалось вследствие того, что король вел широкую торговлю ими. Парламент собственной властью привлек к судебной ответственности наиболее ненавистных монополистов, фактически восстановив, таким образом, свою судебную власть заглохшую было при Тюдорах. Парламент пошел и дальше. Не ограничиваясь преследованием купцов – монополистов, парламент привлек к ответственности и королевских министров, подписывавших патенты на монополию. Среди привлеченных оказался и канцлер королевства, известный ученый и философ Френсис Бэкон, барон Веруламский, обвиненный парламентом во взяточничестве. Яков I оспаривал право парламента судить его министров, но не смог помешать судебному процессу над своим канцлером. Палата лордов, которой собственно принадлежало право судить королевских министров, выступала в этом вопросе заодно с палатой общин. С точки зрения лордов, Френсис Бэкон был «выскочкой», «новым человеком». Сама политика укрепления центрального административного аппарата, проводившаяся Бэконом (особенно в судебной области – усиление значения канцлерского суда и др.), создала ему много врагов в среде придворной аристократии и высокопоставленных юристов.

Оппозиция абсолютизму Стюартов достаточно выявилась уже при Якове I. Критика финансовой, церковной, внешней политики его правительства поднималась каждый раз при созыве нового парламента. Выступления представителей парламентской оппозиции при Карле I, вступившего на престол в 1625 г. после смерти своего отца, стали еще более резкими. Неудачи внешней политики давали особенно большой материал выступавшим в парламенте ораторам. Парламент сильно урезывал субсидии королю и ограничивал сбор их короткими сроками, решительно протестуя в то же время против попыток Карла I самовольно собирать налоги.

Уже первый парламент Карла I, собравшийся в июне 1625 г., оказался чрезвычайно кратковременным. Он был распущен королем спустя несколько недель после созыва (в августе 1625 г.).

Собравшийся в феврале 1626 г. второй парламент Карла I оказался настроенным еще более оппозиционно. И снова как когда – то это делал Яков I, король вступил в «конституционные споры» со своим строптивым парламентом. Карл вызвал членов палаты общин к себе во дворец, где канцлер от имени короля «разъяснил», что они не имеют прав привлекать к суду королевских министров, что устранение злоупотреблений в аппарате государственного управления есть дело короля, что созыв, продолжительность сессий и роспуск парламента зависят исключительно от королевской воли. Карл I распустил 15 июня 1626 г. и второй парламент. Король опубликовал прокламацию, в которой еще более откровенно подчеркнул абсолютистский принцип независимости королевской власти от парламента. Ответственность за свои действия, утверждала прокламация, король несет только перед богом. Вместе с тем правительство распорядилось взимать утвержденные парламентом пошлины и объявило новый принудительный заем, затрагивавший не только купцов и банкиров, но и средние слои населения. Взимание не утвержденных парламентом налогов и попытки разместить среди населения принудительный заем встретили упорное сопротивление в широких слоях английского народа. Ответом на это сопротивление были многочисленные аресты. Правительство донимало отказавшихся платить налоги тяжелыми военными постоями.

Весной 1628 г. Карл I снова созвал парламент. Он открылся 17 марта 1628 г. Прения приняли с самого начала чрезвычайно острый и резкий характер. Парламент потребовал от короля гарантии ряда личных и имущественных прав, сформулированных в документе, ставшем известным под названием «Петиции о праве» (7 июня 1628 г.). «Петиция о праве» включала следующие четыре пункта: 1) население не должно быть против желания принуждаемо к займам и к уплате налогов, не утвержденных парламентом; 2) никто не может быть арестован и лишен имущества, иначе как по законному приговору суда и закону страны; 3) прекращены аресты гражданских лиц по законам военного времени; 4) должны быть прекращены военные постои в домах.

«Петиция о праве» ссылалась на «Великую хартию вольностей» XIII в., которую парламентская оппозиция толковала не в соответствии с ее действительным содержанием, а в духе предъявленных королю требований, как на документ, будто бы ограничивавший власть короля в интересах «народа». Карл I вынужден был утвердить петицию, так как только при этом условии парламент соглашался дать ему деньги. Но вскоре, же после этого король начал нарушать данные им обязательства, толкуя их совершенно по-иному, чем парламент, прежде всего в отношении сбора налогов.

Новая сессия парламента (январь – начало марта 1629 гг.) прошла так же бурно, как и предыдущие. Парламент резко критиковал церковную политику правительства, усматривая в ней все больший и больший крен в сторону католицизма. Парламент протестовал также против взимания королем наряду с утвержденными парламентом налогами (предоставленные королю парламентом субсидии) и не утвержденных парламентом сборов, всякого рода торговых пошлин и т. п. 2 марта 1629 г. Карл I распустил парламент, твердо решив не собирать его вновь, а править уже совсем без парламента. Роспуск парламента в 1629 г. был расценен оппозицией как реакционный государственный переворот. Перед тем как разойтись, парламент принял резолюцию с призывом к населению не платить не утвержденных парламентом налогов. «Врагом английской свободы, – говорилось в этой резолюции, – является тот, кто будет платить не утвержденные парламентом налоги». Тут же следовало предупреждение по адресу противников пуританства: «Смертельным врагом государства объявляется каждый, кто будет вносить новшества в религию .» [24, с.10].

В результате одиннадцать лидеров парламента были посажены в тюрьму. Особой королевской прокламацией объявлялось, что будут расцениваться как «оскорбления королевского величества» всякие разговоры о том, что кто-либо может предписать королю срок созыва нового парламента. Так в Англии начался одиннадцатилетний период беспарламентского правления. Казалось, английский абсолютизм принимал формы, аналогичные абсолютным монархиям континентальных стран, где представительные учреждения давно уже перестали созываться. В начале 30-х годов абсолютизм почувствовал себя настолько прочно, что смог сам перейти в наступление. В стране воцарилась злейшая политическая реакция. Карл I и его феодальное окружение, уже не хотели идти ни на какие уступки оппозиции. Абсолютизм вступил на путь политики «напролом», как называли ее сами приверженцы короля.

Роспуск парламента и активное вмешательство короля в экономическую и социальную жизнь Англии повлекло за собой создание напряженной обстановки в стране естественный следствием, которой стало восстания в Шотландии и Ирландии. В 1625 г. Карл I издал «Акт о ревокации», согласно которому аннулировались все земельные пожалования, королями Шотландии, начиная с 1540 года. Дворяне могли сохранить эти земли в своей собственности, но при условии денежной компенсации, которая шла на поддержку церкви. Этот указ затрагивал большую часть шотландского дворянства и вызвал массовое недовольство. В том же году парламент Шотландии под давлением короля санкционировал обложение налогом на четыре года вперед. Это вскоре привело к тому, что налогообложение земель и доходов в стране стало постоянным, а такая практика не соответствовала традиционным для Шотландии представлениям об источниках финансирования короля. Второй и последней ошибкой короля стала политика сближения шотландского пресвитерианства с англиканством. В 1636 г. за подписью короля были изданы реформированные каноны шотландской церкви, в которых отсутствовало упоминание о пресвитериях и приходских собраниях, а в 1637 г. введена новая литургия, культ святых, богатое церковное убранство и предусматривающая целый ряд англиканских элементов. Эти реформы были восприняты в шотландском обществе как попытка реставрации католических обрядов и вызвали консолидацию всех сословий в оппозиции католицизму, епископату и авторитаризму короля. В ответ в Эдинбурге вспыхнуло восстание, которое было поддержано во многих частях Шотландии. В 1639 г. восставшие шотландцы перешли английскую границу, нанесли поражение английским войскам и заняли северные графства.

Не имея ни сил, для того чтобы отразить их наступление, Карл вынужден был созвать парламент 13 апреля 1640 г. Как только выяснилось, что в палате общин большинство принадлежит оппозиции, поставившей вопрос о правах парламента, правительство распустило его. Короткий парламент не оставил глубокого следа в политической жизни Англии, но его созыв свидетельствовал о «кризисе верхов», которые не могли уже «управлять по – старому».

В Англии были налицо и другие элементы революционной ситуации. К 40-м годам XVII в. начался застой в английской экономике. Сокращение производства повлекло за собой массовую безработицу. Непрерывно ухудшалось положение народных масс. Росла нищета, а вместе с тем и недовольство народа.

Бурные выступления ремесленников и рабочих происходят в 1639 и 1640 гг. в Лондоне и других городах. Крестьянское движение охватило восточную Англию. Население посылало петиции правительству с требованием немедленного созыва парламента. В таких условиях в ноябре 1640 г. снова пришлось созвать парламент, который получил название «Долгого». Начало деятельности Долгого парламента совпало с началом английской революций 1640 – 1660 гг.

В первый период революции (1640 – 1642 гг.) Долгий парламент принял ряд важных решений, направленных на ограничение абсолютизма и верховной власти парламента. По его решению были ликвидированы некоторые феодальные учреждения, которые были символом абсолютизма. («Звездная палата», «Высокая комиссия»). Чтобы оградить себя от королевского произвола, парламент установил, что он не может быть распущен в течение первых 50 дней его заседаний. Главным же решением Долгого парламента стало объявление пресвитерианской церкви государственной обязательной церковью на всей территории Англии. В этой ситуации король оказался бессилен что – либо предпринять. Революционная обстановка в Лондоне парализовала действия Карла I, он покидает столицу и начинает собирать войско против оппозиции. В ответ парламент решил создать свою армию. Кроме того парламент образовал из лордов и членов палаты общин Комитет двух палат, который играл роль временного правительства страны.

Дальнейшее мирное течение революции стало невозможным. С 1642 по 1649гг. начинается период гражданских войн, который заканчивается казнью Карла I Стюарта. Карл стал первым европейским монархом, публично казненным на площади.

3.3 Пуританизм и его влияние на формирование новой идеологии

От Тюдоров Англия унаследовала англиканскую церковь, основанную в 1534 г., после разрыва с Римом, когда главой англиканской церкви был объявлен английский король. Однако мало, что изменилось от разрыва с католицизмом. Англиканская церковь, как и католистическая, оставалась церковью аристократов. Духовенство использовало государственный аппарат для надзора за своей паствой. Оно не только поддерживало всеми силами королевскую власть, от которой оно зависело, но и для укрепления своего собственного престижа преувеличивало могущество своего главы. Церковь внушала народу, что королевская власть происходит от бога, что король – наместник божий на земле, и что следовательно, все учреждения страны, например парламент или суд, имеют власть лишь поскольку им ее предоставил король. Всякое противодействие королю считалось недопустимым и приравнивалось к богохульству. Подобные идеи находили полную поддержку и одобрение у Стюартов.

Однако уже при Тюдорах Англия стала не единой в религиозном вопросе. Произошло не только разделение на католиков и англикан. В рядах самих англикан появились разногласия. Вновь созданная церковь устраивала далеко не всех. Разногласия в религиозной сфере отражали усилившиеся экономические и политические противоречия между различными слоями населения. англиканская церковь была церковью феодалов и поэтому не могла удовлетворить буржуазию. На великолепные храмы, на роскошную одежду духовенства и на его содержание (особенно высшего) тратились огромные средства. Буржуазии же была нужна новая, дешевая церковь, которую поддерживали широкие слои населения.

В стране стало развиваться широкое общественное, религиозно – политическое движение, известное под названием пуританизма (от латинского слова purus – чистый; точнее от английской его формы pure). Под именем пуритан в Англии еще с 60-х годов XVI в. были известны протестанты, не довольствовавшиеся той незаконченной, половинчатой реформацией, которая была проведена в Англии в середине этого столетия (сохранение епископата в установившейся после реформации государственной англиканской церкви и значительной части церковного землевладения в виде епископских земель, сохранение в культе и вероучении многочисленных элементов католицизма, в частности пышной обрядности, и т.д.). Пуритане считали епископальную англиканскую церковь полупапистской, остановившейся на полдороге между протестантством и католичеством. С другой стороны, пуритане критиковали зависимость англиканской церкви от правительств», назначавшего, смещавшего и контролировавшего епископов, превратившихся по существу в настоящих королевских чиновников. Пуританство было не только церковным движением, выступавшим с требованием переустройства церковной организации в интересах буржуазного развития страны. Оно означало собою также и новую религиозную идеологию, проникнутую чертами буржуазного мировоззрения той эпохи, которому соответствовали и определенные политические устремления. Исходя из идей кальвинизма, английские пуритане отвергали старый феодальный мир с его моральной испорченностью», «распущенностью», «леностью» и «расточительностью» противопоставляли ему новый идеал «благочестивой», «размеренной», «трудолюбивой» жизни, своего рода образ идеализированной буржуазия периода первоначального накопления капитала, когда основными добродетелями считались в первую очередь воздержание, трезвость, бережливость, скопидомство.

Пуританские взгляды на жизнь прекрасно отразил современник английской революции, известный английский поэт Джон Мильтон, который в одном из своих ранних произведений писал: «Обманщик, не ссылайся напрасно на невинную природу, будто ее дети должны расточать ее избытки. Она (природа) бережливо дает из своих сокровищ лишь добродетельному который следует ее закону трезвости и священному правилу строгой умеренности». Пуритане решительно осуждали всякие развлечения считали «греховными» роскошные наряды и уборы, яркие костюмы, веселые праздники охоту, театр, музыку, игру в карты, даже, занятие спортом и т.п. Пуритане восставали против слишком большого числа церковных праздников, поскольку это мешало накоплению богатств; в воскресенье же, запрещая «шумные развлечения», они рекомендовали проводить время за чтением библии.

Пуританство не было религией большинства населения. Большая часть населения Англии даже во время революции оставалась верной англиканской церкви (а на западе и севере тогда немало было и католиков), но пуритане наиболее ярко выражали идеологию растущего капитализма. Пуритане проповедовали новую буржуазную морали и создавали новые религиозно – политические формы организации, которые помогали буржуазии и новому дворянству сплачиваться и вести борьбу против абсолютизма.

По вопросу о формах нового церковного устройства пуританство раскололось еще в XVI в. на ряд течений. Наиболее богатая часть пуритан –представители крупной буржуазии и наиболее состоятельной части нового дворянства – стремилась придать своей новой церкви строго кальвинистское устройстве. Эта часть пуритан еще с 70-х годов XVI в. получила название «пресвитериан» от приверженности их к такому строю церковной организации, в котором главную роль играли пресвитеры – старейшины – особые выборные лица от мирян, руководившие вместе с пасторами («министрами») делами кальвинистской церковной общины. Пресвитерианское церковное устройство, при котором через пресвитеров решающее влияние на дела общин оказывают ее самые состоятельные члены, предполагал независимость церкви от государственной власти, периодически созываемые церковные съезды – синоды, отмену обрядов, оставшихся в англиканстве от католичества, и в то же время определенное единообразие церковного культа [32, с.364].

С самого начала пресвитерианство обнаружило отрицательное отношение не только к государственной дворянско-аристократической англиканской церкви, но и к другим пуританским сектам более радикального и демократического направления. Эти крайние пуританские секты, со своей стороны, резко критиковали пресвитериан, заменявших, по их мнению, один авторитет, авторитет епископа, другим принудительным авторитетом – пресвитеров и синода.

Второе значительное направление в пуританстве, оформившееся несколько позднее первого в 80-90-х годах XVI в., носило разные названия: «браунистов» (по имени одного из основателей – Роберта Брауна), «конгрегационалистов» (конгрегация - в данном случае церковная община, которой придавали особое значение радикально настроенные пуритане) или «индепендентов» т.е. независимых, так какони провозглашали полную автономию и независимость каждой религиозной общины как от государственной власти так и от какой – либообщей церковной власти.

В тоже время индепенденты решительно высказывались за максимально «свободные» формы самого богослужения, считая противоречащим священному писанию составление каких-либо обязательных молитв, гимнов или обрядов; они предоставляли каждому участнику религиозного собрания право «свободно проповедовать» или даже свободно «пророчествовать» на основании собственного понимания текстов священного писания. Индепенденты являлись противниками не только епископов, но также выступали против власти пресвитерианских синодов. Самих же пресвитеров они считали «новыми тиранами».

О себе индепенденты говорили не иначе как о «святых», «орудии неба», «стреле в колчане бога» и т. п. Над собой индепенденты не признавали никакой власти в делах совести, кроме «власти бога», и считали себя освобожденными от каких-либо людских предписаний, если те противоречили «откровениям истины». Свою церковь представители левого крыла пуритан строили в виде конфедерации независимых друг от друга автономных общин верующих. Каждая из общин управлялась волей большинства.

В противоположность пресвитерианской централизованной церкви, индепендентство делилось на множество мелких сект, и в организационном отношении было совершенно раздроблено. К индепендентам принадлежали средняя и мелкая городская буржуазия, часть дворянства — джентри, часть крестьянства, преимущественно восточных графств, где долго сохранялись традиции лоллардизма (движение, направленное против богатств высшего духовенства, особенно монастырского и епископского землевладения). Городские плебейские элементы частично тоже входили в наиболее крайние индепендентские секты.

Таким образом, индепендентство представляло собой и религиозном и в социальном отношении весьма сложное течение, охватывавшее целый ряд самых разнообразных сект, в общем, более радикальных, чем пресвитерианские, но в свою очередь сильно различавшихся между собой по своему социальному характеру, по социальному смыслу своих религиозных требований. Радикально-демократическое крыло индепендентов, близкое широким народным массам города и деревни, отражавшее в какой – то мере чаяния этих народных масс, было связано с реформационными учениями, выдвинутыми на континенте Европы.

Благодаря пуританству стали появляться политические и конституционные теории, которые вскоре получили широкое распространение в оппозиционных кругах английской буржуазии и дворянства.

Одним из самых главных элементов этих теорий являлось учение об «общественном договоре». Его сторонники придерживались мнения, что королевская власть установлена не богом, а людьми. Ради своего блага народ учреждает в стране высшую власть, которую и вручает королю. Но при этом права короны не должны становиться безусловными. Наоборот, по мнению этих теоретиков, корона с самого начала должна быть ограничена договором, заключенным между народом и королем как носителем верховной власти. Основное содержание этого договора должно заключаться в управлении страной и согласием с требованиями народного блага. Пока король придерживается этого договора, его власть нерушима. Но как только король начинает забывать, для каких целей учреждена его власть, и, нарушая договор, начинает править так, что приносит этим вред интересам народа, то его подданные имеют полное право расторгнуть договор и лишить короля полномочий, которые были ему переданы [4, т.1, с.385].

Многие из числа наиболее радикальных последователей этого учения из этой теории делали вывод, что подданные не только могут, но даже обязаны выйти из повиновения королю, если только тот превратится в тирана.

Кроме того, они утверждали, что подданные не должны сидеть, сложа руки, а обязаны восстать против тирана и убить его ради восстановления своих попранных прав.

Одними из самых известных представителей этих тираноборческих теорий в Англии в XVI в. были Джон Понет и Эдмунд Спенсер, в Шотландии — Джордж Бьюкенен. О том, что идеи тираноборцев пользовались огромной популярностью, свидетельствует хотя бы тот факт, что «Краткий трактат о политической власти» Понета, который был впервые издан в 1556 г., переиздавался накануне революции – в 1639 г. и в самый разгар ее – в 1642 г.

С рядом публицистических работ пуританского характера по вопросам конституции в 30 – 40 годах XVII в. выступил Генри Паркер. Впоследствии его учение о происхождении власти путем общественного договора и вытекающих отсюда основных правах английского народа имело большую популярность и оказало огромное влияние на литературу революционного времени. В частности, в своей работе, посвященной королевской власти, Паркер писал: «В споре между королевской и парламентской властью с целью систематизации необходимо рассмотреть сначала королевскую, а затем парламентскую власть, а в обеих рассмотреть действенные и конечные мотивы и средства, при помощи которых они поддерживались. Король приписывает происхождение королевской власти богу и закону, не упоминая о поддержке, согласии и доверии людей. Но истина такова, что бог не более автор королевской власти, чем аристократической, власти верховной и власти подчиненной. Более того, та власть, которая узурпирована и несправедлива, пока она остается властью и пока она по закону не отозвана, относится столь же к Богу, как и к нам, к создателю и дарителю в той же степени, как и та власть, которая является наследственной. И тот закон, который король имеет в виду, не следует понимать как какой-то специальный указ, ниспосланный с неба ангелами и пророками. Власть не может быть ничем иным среди христиан, как договорами и соглашениями каких-то политических корпораций.

Власть изначально принадлежит народу, и она не что иное, как могущество и сила, которые то или иное общество людей содержат в себе, и которые тем или иным законом с общего согласия или соглашения передаются в те или иные руки. Бог подтверждает этот закон. Итак, человек – свободный и добровольный творец, закон – орудие (его воли), а Бог – создатель обоих».

О значительной роли пуританской публицистики в предреволюционные и революционные годы впоследствии писал известный индепендентский писатель и политический деятель Джон Мильтон: «Книги — это вовсе не мертвая вещь, ибо они содержат в себе потенции жизни, столь же активные, как и те люди, которые их создали . Они содержат в себе могучую притягательную силу и, подобно зубам дракона греческой мифологии, будучи посеяны, дают всходы в виде поднявшейся из земли толпы вооруженных людей».

Весьма характерной, проистекавшей из феодалъно – абсолютистских взглядов Якова I, была ненависть короля к английским пуританам, тщетно ждавшим от него «реформы церкви» в духе их требований. «Реформация есть зло, – откровенно писал король, – потому что она провозглашает равенство, а равенство есть враг порядка и единства, этого отца порядка». За религиозными лозунгами пуританского движения Яков I сумел разглядеть его политическое значение. «Они (пуритане), – заявлял король, – отличаются от нас не столько религиозными убеждениями, сколько своей разрушительной политикой и требованием равенства; ведь они всегда недовольны существующим правительством и не желают терпеть чье бы то ни было превосходство, что делает их секты невыносимыми ни в каком хорошо управляемом государстве» (из речи короля на открытии первого парламента) [24, с.24].

«Нет епископа – нет и короля» (No bishop, no king), – так резюмировал король на одной из конференций с духовенством (в Гемптон – Корте в январе 1604 г.) необходимость защиты государственной епископальной англиканской церкви в противовес требованиям пуритан уничтожить существующую церковную иерархию. На этой конференции Яков публично угрожал пуританам совсем изгнать их из своего, королевства.

Яков оставил без внимания поданную ему еще в 1603 г. петицию, которую подписали свыше тысячи священников и мирян, частью пуритан, частью сочувствующих пуританству, и которая требовала дальнейшего «очищения англиканской церкви от католических суеверий». Наоборот королевская прокламация 1604 г. еще строже, чем то имело места в Англии раньше, требовала единообразия (конформизма) в английских церковных обрядах, категорически запрещая деятельность каких – либо сект или церковных организаций вне государственной епископальной англиканской церкви.

Феодальная реакция резко сказалась в церковной политике правительства Стюартов. Советником Карла I, проводившего крайнюю реакционную политику в церковной области, был примас англиканской церкви архиепископ Кентерберийский Уильям Лод. Назначенный архиепископом в 1633 г., Лод с яростью обрушился на пуритан. Пуританское движение особенно распространилось к середине XVII в., отразив в религиозной форме все растущее оппозиционное по отношению к феодально-абсолютистским порядкам настроение буржуазии, нового дворянства, городской мелкой буржуазии и частью крестьянства Англии. Число сторонников различных пуританских сект – как пресвитерианского, так и индепендентского направления, – решительно порывавших с господствующей англиканской епископальной церковью, все увеличивалось. Пуританское религиозное движение в условиях обострившейся борьбы с абсолютизмом приобретало все более отчетливый политический характер. Вместе со своими помощниками – епископами – Лод стремился, прежде всего, придать англиканской церкви единообразный, строго бюрократический характер. Это выражалось и в организационных формах, в сохранении церковной иерархии, в усилении власти епископов и их контроля над приходами и в единообразии культа, которому архиепископ по католическому примеру и в противоположность пуританам намеревался придать большую пышность и блеск, как выражался сам Лод, большую «красоту святости». Архиепископ рассылал циркуляры, точно регламентировавшие церковные обряды и священнические облачения, вводившие вновь коленопреклонения, крестные знамения и тому подобное, т.е. все то, что пуритане считали папистскими «суевериями» и «идолопоклонством» и против чего так горячо ратовали пуританские писатели и проповедники. В самой догматике (вероучении) Лод и его друзья все более сближались с католиками и отходили от протестантизма. В Риме прекрасно понимали этот отход Л ода от протестантских традиций. Папа даже предлагал Лоду звание кардинала, надеясь, что тот завершит свою церковную политику возвращением английской церкви в лоно католицизма.

Но для осуществления своих целей Лоду не нужно было превращаться в католика. Его политика заключалась в том, чтобы создать сильную церковь, которая была бы верной слугой английского абсолютизма. Англо – католики (как называли Лода и его единомышленников) стремились превратить каждого приходского священника в послушное орудие королевской власти, поручая и навязывая ему прямые функции защиты и пропаганды абсолютизма.

Священникам предписывалось систематически читать верующим проповеди о «безусловном повиновении королю» при всех обстоятельствах. Текст таких проповедей составлялся специально в архиепископской канцелярии и рассылался по всем приходам страны.

С неистовой жестокостью Лод преследовал пуритан, в которых видел главных врагов церкви и короля, подтачивавших и разрушавших «основы религии и общества». Репрессии Лода обрушивались как на пресвитериан, так и на индепендентов; особенно жестоко англиканские церковные власти расправлялись так называемыми сепаратистами, т.е. с течениями уже открыто отделившимися, вышедшими из англиканской церкви и резко обличавшими ее как «идолопоклонническую», «антихристианскую», «криптопапистскую»(т.е. скрыто – папистскую церковь). Чрезвычайные суды – Звездная палата и Высокая комиссия – арестовывали, пытали, штрафовали, подвергали разным зверским, увечащим наказаниям пуритан за их противоангликанскую агитацию и пропаганду. О жестоком характере наказаний, применявшихся судами в отношении пуритан, говорят следующие примеры. В 1630 г. Звездная палата приговорила пресвитерианского писателя Александра Лейтона за книгу против епископов, опубликованную им в Голландии, к 10 тыс.ф.ст. штрафа и пожизненному тюремному заключению; кроме того Лейтон был подвергнут бичеванию, ему было наложено клеймо на лицо, у него были вырезаны ноздри и отрублены уши. В 1637 г. три известных пресвитерианских богослова Принн, Бертон и Баствик подверглись той же участи. В 1638 г. молодой Джон Лильберн, обвиненный в распространении запрещенной в Англии индепендентской литературы, был приговорен к штрафу в 500 ф.ст., подвергнут публичному бичеванию на одной из лондонских площадей, выставлен на целый день у позорного столба и наконец, заключен в тюрьму. Преследуя пуритан, Лод ослабил в тоже время нажим на католиков. Законы против католиков в период беспарламентского правления Карла I применялись далеко не так строго, как в предшествующее время.

Начиная с 80 – 90-х годов XVI в. на пуритан обрушились многочисленные правительственные репрессии. Особенно подверглись преследованиям наиболее радикальные индепендентские секты. Многие индепенденты, чтобы избежать преследований, переселялись в Нидерланды, где вступали в связь с континентальными (голландскими и немецкими) сектантами, в частности с меннонитами, преемниками анабаптистов. Часть этих эмигрантов, радикально настроенных пуритан, возвращалась потом в Англию и усиленно пропагандировала здесь свои радикальные церковные взгляды. Много пуритан-индепендентов, а частью и пресвитериан, переселялось за океан, в Америку, где в начале XVII в. они начали заселять на восточном побережье Северной Америки, где основало штаты под названием Новая Англия. Джордж Каннинг, английский политический деятель сказал по этому поводу: «Пуритане обратились к Новому Свету, чтобы восстановить равновесие в Старом» [20, с.123]. Несмотря на преследования и гонения, продолжавшиеся и даже усилившиеся в первые десятилетия XVII в., пуританство продолжало усиливаться. Увеличивались численно как правое – пресвитерианское, так и левое – индепендентское – течения пуританства. Даже многие из принадлежавших еще официально к англиканской церкви сочувствовали пуританам и требовали проведения реформ государственной церкви в умеренно – пуританском духе. Пресвитериане и индепенденты выделили немало пылких публицистов, авторов сотен религиозно-политических памфлетов, в которых в форме религиозных изречений, рассуждений, увещаний и проповедей осуждалась «испорченная», «полупапитская» государственная англиканская церковь, а заодно с ней и поддерживающая ее королевская власть.

Сознавая, что пуритане начинают с церкви лишь для того, чтобы развязать себе руки и перейти к монархии, Яков пригрозил «вышвырнуть из страны» непримиримых пуритан или «сделать с ними что-нибудь еще похуже».

Эмиграция пуритан фактически явилась началом основания североамериканских колоний Англии.

Заключение

Итак, в ходе написания данной работы мы пришли к следующим выводам. Во – первых несмотря на все противоречия, сложившиеся к середине XVII века и последовавшие за ними события, первая половина данного периода была отмечена в Англии интенсивным развитием хозяйственной жизни. Это было время значительного роста производительных сил, как в промышленности, так и в земледелии. Увеличение объема производства и обусловленное им оживление внутренней и в особенности внешней торговли имели своим следствием дальнейшее развитие разделение труда. Последнее выражалось не только в усилении процесса отделения промышленности от земледелия, но и в резком расширении сфер приложения труда в самой промышленности как вследствие дробления и расчленения унаследованных от средневековья отраслей производства, так и вследствие возникновения множества новых отраслей промышленности, ранее здесь неизвестных.

Во – вторых особенность социально-экономического развития Англии в начале нового времени заключалась в том, что буржуазное развитие здесь не ограничивалось промышленностью и торговлей. Сельское хозяйство XVII в. в этом отношении не только не отставало от промышленности, но во многом даже опережало её. Ломка старых феодальных производственных отношений в земледелии была наиболее ярким проявлением революционизирующей роли капиталистического способа производства. Издавна связанная с рынком, английская деревня являлась рассадником и новой капиталистической промышленности и нового капиталистического земледелия. Последнее намного раньше, чем промышленность, стало выгодным объектом приложения капитала; в английской деревне особенно интенсивно происходило первоначальное накопление. В первой половине XVII в. в английской деревне огораживания шли полным ходом. Эти десятилетия были также временем невиданного роста земельной ренты

В – третьих процесс отделения работника от средств производства, предшествовавший капитализму, начался в Англии раньше, чем в других странах, и именно здесь приобрел свою классическую форму.

Территориальное распространение и перемещение промышленности приводят к возникновению новых промышленных городов на месте старых деревень, вызывают значительную миграцию народонаселения не только из деревень в города, но также из старых, приходящих в упадок городских поселений в новые центры промышленности и торговли.

В – четвертых несмотря на наличие многочисленных феодальных препятствий, в Англии шел интенсивный процесс формирования национального рынка. Во внешней торговли страна постепенно начинает занимать первое место.

В – пятых в социальной структуре общества происходит «качественный скачок», приведший к образованию новых общественных классов и новых классовых противоречий по сравнению с предшествующим периодом.

Однако все же Англия в первой половине XVII в. еще значительно уступала в отношении промышленности, торговли и судоходства Голландии, главного ее противника. Многие отрасли английской промышленности (производство шелка, хлопчатобумажных тканей, кружев и др.) были еще малоразвиты, другие (кожевенная, металлообрабатывающая промышленность) продолжали оставаться в рамках средневекового ремесла, производство которого было рассчитано главным образом на местный рынок. Точно так же транспорт внутри Англии носил еще средневековый характер. В ряде мест, особенно на севере страны, товары из-за плохих дорог можно было перевозить только на вьючных животных. Провоз товаров нередко обходился дороже их стоимости. Тоннаж английского торгового флота был ничтожен, особенно в сравнении с голландским.

Политическая история Англии в первой половине XVII века испытывает кризис. Именно правление первых Стюартов английский абсолютизм вступил в фазу упадка, неизбежно все теснее «привязывая» свою внутреннюю и внешнюю политику к интересам весьма узкого слоя придворной и частично провинциальной знати, составлявшего в новых условиях его основную социальную опору. Прямой результат этого стали обострившиеся в обществе того времени социальные противоречия, которые сначала вылились в религиозное движение против абсолютизма – пуританство, а затем революцию 1640 – 1660 гг. Равнение Стюартов на «континентальных» монархов привело к ломке традиционной политической системе и установлению протектората.

Список использованных источников

1) Бадак, А. Н. Всемирная история: Эпоха английской революции / А. Н. Бадак. Т. 13 – М. : АСТ, 2001. – 558 с.

2) Барг, М. А. Английская революция середины XVII в. / М. А. Барг, А. Л. Ястребицкая // Реферативный сборник : Проблемы методологии. / Издательство Наук СССР. – М., 1991. – С. 67-90

3) Гельд, А. Развитие крупной промышленности в Англии / А. Гельд. – Л. : Академия Наук СССР, 1951. – 345 с.

4) Гизо, Ф. История Английской революции / Ф. Гизо. Т. 1. – М. : Феникс, 1996. – 480 с.

5) Грин, Д. История Англии и Английского народа / Д. Грин. – М. : Куликово поле, 2005. – 750 с.

6) Егер, О. Всемирная история: Новая история / О. Егер. Т. 3. – М. : АСТ, 2001. – 560 с.

7) Ивонина, Л. И. Роль внешнего фактора в политической жизни Англии XVII в. / Л. И. Ивонина // Вопросы истории. – 2002. – № 2. – С. 145-152.

8) История Великобритании / под ред. Кеннета О Моргана. – М. : Издательство Весь Мир, 2008. – 660 с.

9) Кареев, Н. И. Две Английские буржуазные революции XVII в. / Н. И. Кареев. – М. : ГПИБ, 2002. – 205 с.

10) Косминский, Е. А. Английская буржуазная революция XVII века / Е.А. Косминский, Я. А. Левицкий. Т. 1. – М. : Академия Наук СССР, 1954. – 880 с.

11) Лабутина, Т. Л. Английская революция и интеллектуальное развитие общества в середине XVII / Т. Л. Лабутина // Вопросы истории. – 2006. – № 4. – С. 111-124.

12) Лавровский, В. М. Английская буржуазная революция / В. М. Лавровский, М. А. Барг. – М. : Издательство Социально-экономической литературы, 1958. – 365 с.

13) Левина, Г. Р. Очерки истории Англии. Средние века и новое время / Г. Р. Левина. – М. : Министерство просвещения РСФСР, 1959. – 355 с.

14) Лосев, И. Ю. Англо-индийские торговые и политические отношения в 1600 – 1630 гг. / И. Ю. Лосев // Вопросы истории. – 2003. – № 5. – С. 46-60.

15) Льюис-Стемпл, Д. Англия. Автобиография / Д. Льюис-Стемпл. – М. : Эксмо, 2008. – 624 с.

16) Мортон, А. Л. История Англии / А. Л. Мортон. – М. : Издательство иностранной литературы, 1950. – 462 с.

17) Новая история / под ред. Б. Ф. Поршнева. – М. : Мысль, 1964. – 436 с.

18) Новая история: первый период / под ред. К. Д. Авдеева. – М. : Высшая школа, 1983. – 507 с.

19) Новая история стран Европы и Америки : учеб. пособие для вузов / под ред. И. М. Кривогуз. – М. : Дрофа, 2005. – 910 с.

20) Новая история стран Европы и Америки XVI – XIX века : учебник для вузов / под ред. А. М. Родригеса, М. В. Пономарева. – М. : ВЛАДОС, 2006. – 623 с.

21) Олтаржевский, В. П. Английская Ост-Индская компания в XVII веке / В. П. Олтаржевский, Т. Е. Бейдина, Г. А. Воронкова. – Иркутск : Издательство Иркутского университета, 1988. – 173 с.

22) Очерки социально-экономической, политической истории Англии и Франции XIII – XVII вв. / под ред. В. Ф. Семенова. – М. : МГПИ им. В. И. Ленина, 1960. – 235 с.

23) Савин, А. Н. Лекции по истории английской революции / А. Н. Савин. – М. : Академия Наук СССР, 1960. – 388 с.

24) Сборник документов по истории нового времени: буржуазные революции XVII – XVIII в. / сост. И. А. Никитина [и др.]. – М. : Высшая школа, 1990. – 301 с.

25) Соколов, А. Б. Карл I Стюарт / А. Б. Соколов // Вопросы истории. – 2005. – № 12. – С. 76-86.

26) Социально-политические взгляды английского крестьянства XIV – XVII вв. / под ред. А. Ф. Семеновой. – М. : Московский университет, 1972. – 322 с.

27) Татаринова, К. Н. Очерки по истории Англии / К. Н. Татаринова. – М. : ИМО, 1960. – 455 с.

28) Тревельян, Д. Ж. Социальная история Англии / Д. Ж. Тревельян. – М.: Издательство иностранной литературы, 1959. – 590 с.

29) Хорошев, А. В. Карл I и Парламент / А. В. Хорошев // Новая и новейшая история. – 2005. – № 1. – С. 172-194.

30) Хрестоматия по социально-экономической истории нового времени / под ред. В. Волгина. – М., 1973. – 382 с.

31) Федоров, С. Е. Раннестюартовская аристократия (1603 - 1629) / С. Е. Федоров. – СПб. : Алетейя, 2005. – 525 с.

32) Штокмар, В. В. Экономическая политика английского абсолютизма в эпоху его расцвета / В. В. Штокмар. – Ленинград, 1969. – 479 с.

33) Эйлмер, Д. Восстание или революция? Англия 1640 – 1660 гг. / Д. Эйлмер. – М. : Алетейя, 2004. – 264 с.

34) Юм, Д. Англия под властью дома Стюартов / Д. Юм. Т. 1. – М. : Алетейя, 2001. – 496 с.

35) Янжул, И. Английская свободная торговля / И. Янжул. – М., 1976. – 271 с.

Приложение 1

Конспект урока на тему: «Социально – экономическое и политическое

развитие Англии при первых Стюартах»

Цель урока: охарактеризовать социально – экономическое и политическое положение Англии в первой половине XVII века.

Задачи:

1. показать состояние экономики Англии к началу XVII века на примере промышленности и сельского хозяйства;

2. раскрыть проблемы во взаимоотношениях парламента с королевской властью;

3. объяснить сущность такого религиозного течения как пуританизм и показать его влияние на политику страны.

Оборудование: карта «Английская буржуазная революция XVII века», учебник Юдовской А.Я., Баранова П.А., Ванюшкина Л.М. «Новая история. 1500 – 1800» 7класс.

Основные понятия и термины: огораживание, фригольд, копигольдер, абсолютизм, парламент, пуританизм.

Ход урока

I. Организационный момент

Приветственное слово учителя. Проверка посещаемости урока.

II. Изучение нового материала

План изучения нового материала

1. Экономическая жизнь Англии в правление первых Стюартов.

2. Политическая борьба Стюартов и парламента за власть.

3. Пуританизм как «политическая» религия.

Изучение первого вопроса плана.

Первая половина XVII в. отмечены в Англии интенсивным развитием хозяйственной жизни. Развитие товарного производства в Англии в предшествующие столетия увеличило специализацию сельского хозяйства. В XVII в. по сравнению с XVI в. возросло значение зернового хозяйства; кроме овцеводства, стало усиленно развиваться молочное скотоводство и разведение мясных пород скота. Возле крупных городов все большее развитие получало огородничество и садоводство как самостоятельные отрасли сельского хозяйства, более широко распространялись технические культуры и т. п.

Однако положение английских крестьян оставалось тяжелым. По своей структуре они делились на две основные категории: фригольдеров и копигольдеров. Фригольд был свободным держанием на общем праве, т.е. наиболее близкой к частной собственности формой английского землевладения; копигольд в отличие от него был несвободным держанием. За пользование землей они должны были платить оброк лендлордам. Но при этом барщина сохранилась в редких хозяйствах. Огромную роль в сельском хозяйстве играл процесс огораживания.

Запись в тетрадь:

1) Фригольд – свободное земельное владение, передающееся по наследству.

2) Копигольд – форма феодальной зависимости крестьян от дворян, при которой безземельные крестьяне были вынуждены арендовать наделы для прокорма.

3) Огораживание – ликвидация общинных земель и наделов, насильственный сгон крестьян с земли.

Несмотря на неблагоприятное состояние сельского хозяйства развитие промышленности, шло активными темпами. В первые десятилетия XVII в. в Англии добывалось около 80% всего европейского угля. Добыча других полезных ископаемых (меди, свинца, железа) привела к активному развитию металлургии. К началу XVII в. в Англии было до 800 железоделательных печей, выплавлявших по 3 – 4 тонны металла в неделю.

Сукноделие стало к концу XVI в. главной отраслью английской промышленности, работавшей не только для внутреннего, но и для внешнего рынка. Это господствующее в национальной экономике положение шерстяная промышленность сохранила вплоть до начала XVIII в. Но предприятия по производству сукна находились не в городе, а в деревнях, т.к в городах всё ещё существовали цеховые объединения ремесленников, которые боялись конкуренции со стороны мануфактур, приводящих их к разорению.

Изучение второго вопроса плана.

В 1603 г. умерла королева Елизавета, и престол унаследовал шотландский король Яков, сын казненной Марии Стюарт. Он стал английским королем Яковом I (1556 – 1625), первым из династии Стюартов. Годы его правления (1603 – 1625) отмечены постоянными конфликтами с парламентом. Недовольство парламента вызывала экономическая политика короля, особенно продажа разным лицам и компаниям исключительного права на производство каких-либо товаров или на торговлю с другими странами. Заседавшие в парламенте дворяне, купцы и финансисты требовали свободы торговли и вообще свободы конкуренции. Другой причиной недовольства было стремление короля править лично, не считаясь с парламентом и законами. Яков I полагал, что высшая власть в стране принадлежит ему, и требовал беспрекословного подчинения. Недовольство парламента вызывало и то, что король вмешивался в религиозные дела, осуждал пуританизм и поддерживал англиканскую церковь, главой которой он являлся. Парламент же сочувствовал пуританам.

Сын Якова I Карл I (1600 – 1649), вступивший на престол в 1625г., продолжил политику своего отца. Карл I был женат на французской принцессе-католичке и симпатизировал католикам. При дворе его супруги открыто совершались католические богослужения. Отношения с парламентом обострялись. Между тем английский король зависел от парламента, потому что без его поддержки у короля не было бы денег, так как все налоги утверждались парламентом. Когда Карл I в очередной раз обратился к парламенту с требованием предоставить ему деньги, необходимые для участия Англии в Тридцатилетней войне, парламент в ответ подал королю «Петицию о праве». В ней содержались требования уважать права парламента и соблюдать право всех англичан на личную свободу. Король подписал петицию, но потом отказался ее выполнять, распустил парламент и не созывал его в течение 11 лет (1629—1640). В 1640г. королю пришлось созвать один за другим два парламента. Второй из них просуществовал до 1653г., и поэтому его назвали Долгим парламентом. Однако обстановка накалилась до предела и это вылилось в революцию, свергнувшую монархию до 1688г.

Запись в тетрадь:

1) Абсолютизм (абсолютная монархия) – государственное устройство, при котором власть монарха не ограничена какими-либо учреждениями.

2) Парламент – верховный законодательный орган государства

Годы правления: Яков I – 1603 – 1625, Карл I – 1625 – 1649.

Изучение третьего вопроса плана.

Вместе с зарождением нового, капиталистического способа производства, появилась и буржуазная идеология, которая сразу же вступила в непримиримую борьбу со средневековой идеологией. Английская королевская реформация церкви, которую Елизавета окончательно закрепила в «39 статьях» англиканского вероисповедания, была реформацией половинчатой и незавершенной. Реформированная англиканская церковь избавилась от верховенства папы, но вместе с тем подчинилась королю. В результате такого тесного слияния государства и церкви ненависть многих граждан к абсолютизму распространилась и на англиканскую церковь. В результате появилось новое течение – пуританизм (от латинского purus, английского – pure – чистый). Среди первых требований пуритан было удаление из церкви всяких украшений, образов, алтаря, покровов и цветных стекол. Пуритане также выступали против органной музыки, а вместо молитв по богослужебным книгам требовали введения свободной устной проповеди и молитв-импровизаций. В пении гимнов, по требованию пуритан, должны были участвовать все присутствующие на богослужении. Мало того, они настаивали на отмене обрядов, которые сохранялись еще в англиканской церкви от католицизма (осенение крестом при молитве, коленопреклонение и т. д.).

Борясь за преобразование церкви, на самом деле пуритане стремились к установлению новых общественных порядков. Их радикализм в церковных делах был всего лишь отражением их радикализма в делах политики. Благодаря пуританству стали появляться политические и конституционные теории, которые вскоре получили широкое распространение в оппозиционных кругах английской буржуазии и дворянства.

Многие из числа наиболее радикальных последователей этого течения делали вывод, что подданные не только могут, но даже обязаны выйти из повиновения королю, если только тот превратится в тирана. Результатом этого противостояния – Английской буржуазной революции 1640 – 1660гг.

Запись в тетрадь:

Пуританизм – одно из направлений в протестантизме, сторонники которого требовали очищения протестантизма от остатков католицизма.

III. Закрепление изученного материала.

Решите кроссворд.

По горизонтали:

2) Английский король, положивший начало расколу между парламентом и королевской властью; 4) Одно из направлений протестантской религии, наиболее либеральная форма пуританизма; 6) Английский крестьянин, самостоятельно ведущий хозяйство на своем наследственном наделе; 8) Высший орган сословного представительства; 9) Свободное владение, передающееся по наследству; 11) Представитель части феодально-зависимого английского крестьянства; 13) Форма производства, характеризующаяся применением ручного орудия и разделением туда между наемными рабочими; 15) Обычное название дворянина, не принадлежащего к титулованной знати, представитель сельского дворянства; 16) Дворянский титул в Англии.

По вертикали:

1) Ведущая отрасль английской промышленности, идущая в основном на экспорт; 3) Английские феодально-зависимые крестьяне, пожизненные или наследственные держатели земли; 5) Привилегированное английское сословие; 7) Традиционная английская форма правления; 10) Предприятие, занимающееся внешней торговлей; 12) Одна из форм религиозного течения, опиравшееся на кальвинистское учение, предусматривающее на изменение церковного устройства; 14) Вид дохода, регулярно получаемого лендлордом с земли крестьян в денежной или натуральной форме.

Ключи:

По горизонтали: 2) Яков; 4) Пресвитерианство; 6) Йомен; 8) Парламент; 9) Фригольд; 11) Коттер; 13) Мануфактура; 15) Джентльмен; 16) Лорд.

По вертикали: 1) Сукноделие; 3) Копигольдер; 5) Дворянство; 7) Абсолютизм; 10) Компания; 12) Пуританство; 14) Рента.

Домашнее задание: § 25 учебника, вопросы 5 – 6. и ответить письменно на вопрос: «Отличие английского абсолютизма от континентальных форм правления»

Размещено на Allbest.ru