Римское общество и культура I-II в. н.э.

Еще в 93 г. умер Агрикола, тесть Тацита, и молва утверждала, что он был отравлен Домицианом, относившимся с подозрительной завистью к славе Агриколы. Тацита в это время не было в Риме, и он не мог произнести традиционного «погребального восхваления». Взамен этого он издает в 98 г. «Жизнеописание Юлия Агриколы». Деятельность Aгриколы должна послужить доказательством того, что «и при дурных госуд

арях могут быть великие люди». Режим Домициана получает краткую, но мрачную характеристику. «Как наши предки были свидетелями того, до каких пределов может доходить свобода, так мы видели последнюю степень рабства».

Аристократ Тацит ненавидит деспотизм, но скептически относится к республиканской свободе и осуждает бесцельную оппозицию, «честолюбивую смерть без пользы для государства». Он приветствует наступивший «счастливейший век», когда Нерва сумел «соединить дотоле несоединимое — принципат и свободу». «Жизнеописание Агриколы» стилистически ориентировано на Саллюстия.

В том же 98 г. Тацит выпустил другую монографию, на этот раз этнографического содержания. «Германия» содержит описание общественной жизни и нравов германских племен, сперва в целом, затем по отдельным племенам; изложению предпосланы краткие сведения о стране и происхождении ее жителей. Огромная историческая ценность этого трактата, послужившего одним из важнейших источников для классической работы Энгельса «О происхождении семьи, частной собственности и государства», общеизвестна. С историко-литературной стороны важно указать, что «Германия» преемственно связана с традицией географически-этнографических описаний, вволившихся в состав исторических произведений. Сам Тацит дал такой экскурс в «Агриколе» — описание Британии и ее обитателей. Характерно, что для чисто описательного сочинения Тацит выбрал «новый» стиль, с антитезами, точеными сентенциями и поэтической окраской речи.

Тацит оставил два больших исторических труда, охвативших в совокупности период от смерти Августа (14 г.) до падения Домициана (96 г.). «Истории» посвящены той части этого периода, для которой автор являлся современником, и начинаются с 69 г., с описания смут, последовавших за низвержением Нерона. События 14 — 68 гг. изложены во втором произведении, «От кончины божественного Августа», обычно называемом «Анналами» («Летописью»); оно было написано позже «Истории». В сумме оба эти труда составляют 30 книг. Сохранились далеко не все: от «Историй» первые четыре книги и начало пятой (события 69 — 70 гг.), а от «Анналов» книги 1 — 4 и часть 5 и 6-й книг (правление Тиберия), затем книги 11 — 16 (47-66 гг.) с утратой начала 11-й и конца 16-й книги.

Тацит одиноко возвышается над уровнем своего времени и как художник и как мыслитель. В античности он не был в достаточной мере понят и оценен. Должную оценку ему принесло уже Новое время. Его повествование не только дало материал для многочисленных трагедий (из произведений значительных авторов можно указать на «Отона» Корнеля, «Британника» Расина, «Оюавию» Альфиери), но и оставило значительный след в развитии политической мысли Европы. Революционная буржуазия всех стран не могла пройти мимо этого автора, который с гораздо большим основанием, чем Ювенал, должен был считаться обличителем абсолютизма. «Имя Тацита заставляет тиранов бледнеть», — писал во времена Наполеона революционный французский поэт Мари-Жозеф Шенье. Таково же было отношение к Тациту декабристов и Пушкина, который вдохновлялся римским историком, работая над «Борисом Годуновым», и отмечал «глубину суждения» этого «бича тиранов» («Замечания на Анналы Тацита»).

4. Упадок

Время Нервы и Траяна, которым заканчивается серебряный век Р. литературы, было последним её расцветом, произведшим трёх из наиболее видных писателей империи: Тацита, Плиния Младшего и Ювенала. После их смерти производительная сила литературы быстро иссякает, наступает бессилие создать что-либо жизненное и получает преобладание наклонность к сухому знанию и педантической учености, а в поэзии — к бездушной версификации. Со времени Адриана (117 г. н. э.) это литературное падение не останавливается.

Главнейшими представителями литературы II века н. э. являются Светоний, автор двенадцати биографий римских императоров, ритор Корнелий Фронтон, африканец по происхождению, развивший вкус к архаической латыни, Авл Геллий, представитель учености, выражающейся в составлении из разных писателей заметок, относящихся главным образом к языку и грамматике, и африканец Апулей, получивший образование в Карфагене и писавший по разным предметам, как оратор, философ, ритор и поэт. В языке Апулея, получившим название африканской латыни, набор фраз, неожиданных слов и выражений, обилие плеоназмов и вообще риторическая искусственность служат главными средствами привлечь и поддерживать внимание читателя. Падение литературы было полное и непоправимое. Только юриспруденция, представляемая в этот век Гаем с его «Институциями», указывает ещё на высоту римской образованности, достигнутую в прежнее время и способную бороться с умственным и государственным разложением.

Пример Апулея, даровитейшего из писателей II века, показывает, что Рим уже утратил обаяние литературного центра; провинции начинают вести литературную жизнь на свой страх. Вслед за Африкой выступает самостоятельно в III в. Галлия, богатая риторическими школами; её ораторы щеголяют особенно панегириками, превосходившими в лести все, что было известно со времени знаменитого панегирика Плиния Траяну. Как низко пала история в III и IV вв., об этом всего лучше говорят так называемые Scriptores historiae Augustae — авторы биографий римских императоров, компилировавшие и сокращавшие своих предшественников, без всякой критики или выбора источников, без всякой заботы о точности рассказа, без способности возвыситься до понимания эпохи и даже просто до политического суждения. Язык этих историков времен Диоклетиана и Константина не только переходит в вульгарную латынь, но и обнаруживает неправильности в конструкции и даже в употреблении грамматических форм. Ещё один шаг — и переход к варварской латыни средних веков становится естественным. Только исторические сочинения Аврелия Виктора и Евтропия, хотя также компендиозного характера, написаны правильным языком и даже не без признаков литературного таланта. К IV в. принадлежал и историк империи от Нервы (96 г н. э.) до смерти Валента (378 г.), Аммиан Марцеллин, по своему образованию и развитию стоявший выше своего времени; но он был грек (из Антиохии) по происхождению, вследствие чего латинский язык страдает у него неправильностями и труден для понимания. Более всего, начиная с III по V столетие включительно, писалось по грамматике и риторике, так как потребность в образовании, несмотря на упадок литературы и даже государства, продолжала существовать и школы были рассеяны по всему государству. В математике римляне не сделали никаких успехов, но не переставали заниматься военными искусством, сельским хозяйством, медициной и географией. К последней относится ряд дорожников (Itineraria), основанием для которых служили географические карты; из них одна, дошедшая до нас в средневековой копии, носит название Tabula Peutingeriana, по имени первого её обладателя, и хранится в венской придворной библиотеке. О поэзии последних столетий сказать нечего. Правда, лица, называвшиеся поэтами, не переводились и пережили даже конец римской империи, но поэзия эта была лишь упражнением в версификации. Излагались в стихах просодия и метрика, сельское хозяйство и медицина, даже география. Некоторые из христианских поэтов ведут полемику в стихах с язычниками и иудеями. Из всей многочисленной фаланги поэтов IV и V вв. можно указать только эпика Клавдиана, написавшего несколько поэм правильным языком и правильными стихами, Авиана, переложившего 42 эзоповых басни элегическим размером, и Рутилия Намациана, описавшего живым языком свое возвращение из Рима в Галлию, к себе на родину. Остальные были только версификаторы, умышленно создававшие себе трудности стихосложения и игравшие ими. Р. литература не умерла насильственной смертью, а погибла от истощения сил, как и само римское государство, находясь по крайней мере три столетия в какой-то агонии. Эта агония литературы пережила официальный конец империи (476 г. н. э.); Р. литература совершенно замолкает уже в VI или даже в VII в. нашей эры. Последним её представителем считается севильский епископ Исидор (570—636), много писавший по истории и грамматике.

 Скачать реферат