Социально-инженерная деятельность

Сциентистски-позитивистскому направлению в социологии, основывающемуся на методологических критериях строгой научности, противостоят те направления, которые подвергают сомнению сам критерий научности, "строгости" социологического знания, математической его адаптируемости. К этим направлениям относится не только леворадикальная социология (Хабермас, Маркузе, Миллс и др.), но и феномено

логическая социология и ряд других школ, настаивающих на значимости для социологии способов гуманитарного знания, исторического познания либо обыденного сознания. Именно эти способы познания, по мнению представителей указанных направлений, только и могут охватить общественное во всей его глубине и масштабности. Соответственно и социально-практическая функция социологии понимается как радикальная трансформация всего общества. Это, в свою очередь, предполагает широкое участие в ней больших масс людей, активность масштабных общественно-политических движений.

Такая социальная практика противопоставляется социальной инженерии, направленной на преобразование отдельных ситуаций, подвергшихся тщательному эмпирическому изучению, и осуществляемой келейно, без активного участия людей, интересы которых эти преобразования затрагивают. С последним обстоятельством связано понимание социальной инженерии как манипуляторства людьми. Антигуманность ее как бы задана изначально (заключена в методологии), ибо сциентизм означает рассмотрение объектов изучения "как вещей", как предметной реальности, подчиняющейся объективным законам. Определенным образом понимается и социально-критическая функция социологии: "терапевтическое" назначение последней ("подлечить", "подправить", не затрагивая организм в целом, его наиболее существенные характеристики, его основы). Социально-критическая функция в антисциентистской социологии понимается не как диагностика, а как разоблачение, как осознание необходимости разрушения общества, радикальной его трансформации.

Представление о манипуляторской природе социальной инженерии связано также с относительно узким пониманием последней. "Как показывает опыт западных стран, — читаем в социологической литературе, — социальный инженер в отличие от социального клинициста . имеет дело не с рядовыми работниками организации, а с ее верхним эшелоном — администрацией, управленческим персоналом. С этих позиций социальная работа (например, означающая работу с рядовыми гражданами) не есть социальная инженерия. Последняя антигуманна еще и потому, что это работа на администрацию, управленческую элиту, которая стремится осуществить технократическое воздействие на людей (то есть управлять ими как техническими средствами)".

Выдвигая аргументы против такого понимания социоинженерной деятельности, следует отметить, что из самого ее определения (применение научных знаний и научно обоснованных технологий в социальной практике) совсем не следует, что социальный инженер работает только на администрацию и управленческий персонал. В том случае, когда социолог призван решать управленческие задачи (а это ему часто приходится делать), он может решать их по-разному, не обязательно технократическим способом. Однако налицо реальная проблема, с которой нельзя не считаться — необходимость гуманизации прикладной, социально-инженерной деятельности. Необходимость ее гуманизации и учета интересов тех людей, которые выступают объектом изучения и регулирования, — неотъемлемая часть всякой социологической деятельности. При этом не имеет значения то, что работы выполняются по заказу администрации. Для того, чтобы заострить внимание будущих социологов на этой важной и чрезвычайно деликатной проблеме, сопутствующей профессионализации социологической деятельности, приведем две "истории", взятые из практики социологической работы.

История первая рассказывает о социологическом изучении работы "приемщиц", занятых в сфере бытового обслуживания. Работа проводилась по заказу Министерства бытового обслуживания СССР в связи с жалобами населения на низкое качество обслуживания. Тщательное изучение жалоб, опросы клиентов, анкетирование работников отрасли позволили рекомендовать администрации внедрить конкурсную систему отбора и трудоустройства приемщиц заказов, поскольку дефицита кадров на эти должности не наблюдалось. Не прошедших конкурс собирались уволить как "отработанный ресурс". При этом не учитывались следующие обстоятельства: в процессе изучения не было обнаружено лиц, профессионально непригодных к работе приемщиц. Однако было выявлено, что для всех работающих здесь критическим пределом был срок работы шесть лет, после чего у большинства из них развивались различные формы неврозов. Практические рекомендации о конкурсе и избавлении от "отработанного ресурса" устраивали администрацию, но были бесчеловечны по отношению к работницам. А ведь характер рекомендаций мог быть иным: можно было определить, что сделать, чтобы уменьшить нервные нагрузки работниц, улучшить условия их работы с тем, чтобы ликвидировать столь раннее нервное истощение и улучшить тем самым состояние обслуживания.

История вторая относится к изучению работы начальников отделов и секторов крупного научного подразделения предприятия с целью определения соответствия их занимаемой должности. В результате исследования произошли такие кадровые перестановки руководителей среднего звена, в процессе которых были убраны творческие, ищущие люди, плохо адаптируемые к условиям жестких организационных структур. Как следствие этого повысилась "управляемость" подразделения, но резко понизился его научный творческий потенциал, проявлена антигуманность по отношению к умным работникам.

Социолог, описывающий данные истории, делает следующее заключение: "Допустим, руководящему работнику можно простить социологическое невежество . Но социолог (не по диплому — по должности) обязан занять профессиональную позицию, которая, между прочим, предполагает не только установку на "технологичность" знания, практическую полноценность, но и гуманитарный подход к любой проблеме". Таким образом, антигуманность социальной инженерии (даже той ее разновидности, которая связана с управленческой деятельностью и направлена на повышение эффективности работы администрации) не есть изначально присущее ей качество. Характеристика ее с этой точки зрения (гуманна — антигуманна) обусловлена различием вариантов ее осуществления. Что касается "технологичности" социальной инженерии (стандартизации, простоты, надежности), то она (технологичность) не означает непременно подход к людям как к "неодушевленным предметам". Гуманистичность тоже может быть технологичной, то есть предполагает использование некоторых стандартных и надежных приемов ее обеспечения.

Перейдем далее к тем аргументам, которые выдвигает Карл Поппер в защиту социальной инженерии, выступая одновременно против радикально-критических прожектов, называемых им "историцизмом" и "пророчеством". Прежде всего обратим внимание на то, что К.Поппер не сводит социальную инженерию к социологии "малых дел" — преобразованию конкретных ситуаций, изменению состояния дел в отдельных фирмах и организациях. Для него социальная инженерия — это целенаправленное изменение социальных институтов, основанное на знании законов исторического развития и предсказании возможных результатов преобразований. У К.Поппера, как и у других социологов, отношение к социальной инженерии определяется методологической позицией. Его позиция — антисциентистская и антипозитивистская. В основе попперовской методологии не только признание эмпирического характера социологической науки, но и настаивание на теоретической ее природе. "Говоря, что социология является теоретической дисциплиной, мы имеем в виду, что она призвана объяснять и предсказывать события с помощью теорий или универсальных законов (которые она пытается открыть). Называя ее эмпирической, мы хотим сказать что она опирается на опыт; что события, которые она объясняет или предсказывает, — это наблюдаемые факты, и что та или иная теория принимается или отвергается на основании наблюдения".

 Скачать реферат