Гёте

Источником и своеобразным импульсом к созданию баллады Гете «Дикая розочка» послужил текст народной песни, опубликованной в 1602 г. Паулем фон Эльстом. Уже в начальном стихе этой песни дается сравнение девушки с цветком: “Sie gleicht wohl einem Rosenstock” (“Она подобна стеблю розы”), “Sie bluhet wie ein Roslein“ (“Она цветет как розочка”). [4]

А. Н. Веселовский в монографии “Историческая п

оэтика” отмечает, что роза в западной народной поэзии рассматривается, как символ красавицы. Исследователь также указывает на достаточно распространенную параллель, ссылаясь в качестве примера на немецкую народную песню: “Da brach der Reiter einen grunen Zweig/ Und machte das Madchen zu seinem Weib…”(“Тут всадник сломал зеленую ветку / И сделал девушку своей женой…”). Приведенный фрагмент показывает: “любить” в фольклорной интерпретации означает не только «связаться», «привязаться» (дуб склоняется к березке, как парень к девушке). “Любить” имеет и иной оттенок смысла – «топтать», «сломать». [5]

Названная интерпретация: «любить» – значит, «топтать», «ломать», типична для фольклора европейских народов. В западной народной поэзии получил довольно широкое распространение образ виноградника, который кто-то попортил, обобрал. Как повсеместно распространенный, может рассматриваться и образ сорванных, срубленных, сломанных деревца или ветки. Так, в польских, литовских песнях мы встречаем: срубить деревцо – взять девушку замуж: “ не вызревшей рябинушки нельзя заломать, не выросшей девушки нельзя замуж взять”. В русских народных песнях девушка сравнивается с калиной: девушку берут, жених ломает калину. 6

Учитывая приведенное выше замечание, можно с основательностью утверждать: событие, изображенное в “Дикой розочке” Гете, обнаруживает образность в духе разобранной выше символики, веками формировавшейся в фольклорной песенной традиции: ломать – любить, розочка – девушка. Оно покоится на почве тех «созвучий» природы и человека, на которых построен народно-поэтический параллелизм. Когда эти «созвучия», эта параллель вошли в обиход народного предания, параллель стала символом. Символ многозначен, как многозначно слово, емко вбирающее в себя возможности для новых откровений мысли. “Дикая розочка” превращается в символ интерпретации судьбы девушки. Не случайно Гете создает образ розы эпитетами, которые можно употребить по отношению к девушке: “jung” – “нежная”, ”юная”; “morgenschon” – “прекрасна, как утренняя заря”. Мальчика же Гете характеризует определением “wilde Knabe”– «дикий, необузданный, буйный, яростный, бешеный», символизирующим необузданную страсть, отчетливо проступающее мужское начало.

Речь рассказчика в заключительной строфе (особенно в пятом стихе) подчеркивает трагическую обусловленность происходящего, как чего-то неотвратимого, вытекающую из общей закономерности бытия: Und der wilde Knabe brach / s’Roslein auf der Heiden: / Roslein wehrte sich und stach, / Half ihr doch kein Weh und Ach, / MuBt es eben leiden. (И дикий мальчик сорвал / Розочку в поле, / Розочка защищалась и уколола / Но не остановила ни боль, ни мольба, / Она должна была постpадать). [7]

Несмотря на кажущееся до наивности простым содержание, баллада Гете воскрешает глубинную символику отношений между мужчиной и женщиной; насилие и страдание – неразделимая связь между ними устанавливается как неизбежная, фатальная обусловленность.

Немецкий исследователь, известный философ-культуролог М. Коммерель считает, что балладу Гете нельзя рассматривать примитивно, как “амурное” стихотворение, ибо “…в основе баллады событие другого порядка – прасобытие. Растение больше, чем растение, и остается, тем не менее, чем-то иным, нежели человек. Что есть мальчик? Речь идет о насильственном принуждении. Он ломает, срывает, топчет скромные запросы цветка. Сколько всего в этом изображении…. Если розочка есть бытие в его простоте, наивности, то мальчик – это радость бытия, но радость не истинная. Он хочет не просто созерцать, робко и восхищенно рассматривать, он хочет владеть и сломать. И когда человек и цветок ведут разговор, они противопоставлены друг другу…” [8]

Хотя язык баллады Гете лаконичен, содержание до наивности просто, за кажущейся простотой кроются большие человеческие чувства и душевная драма. Гете воскрешает глубинный смысл, таящийся в простых, казалось бы, образах человека и природы.

Акцентируем внимание на образе мальчика в балладе «Дикая розочка». Используя терминологию Юнга, обратимся к одному из важных архетипов, выделенных психологом - архетипу младенца.«Мотив младенца представляет предсознательный, младенческий аспект коллективной души». 9 В балладе «Дикая розочка» образ мальчика, сломавшего цветок, олицетворяет темные, необузданные, бессознательные инстинкты души.

Продолжая разговор о специфике образа ребенка и исследуя динамику развития архетипа младенца в балладной поэзии Гете, нам кажется наиболее целесообразным обратиться к балладам «Лесной царь» и «Кладоискатель».

В балладах Гете первого веймарского десятилетия природа оказывается воплощением таинственных сил, враждебных людям. Именно такое чувство пронизывает балладу о Лесном царе.

Гете не только использует типичные фольклорные мотивы волшебных мифических существ, обитающих в лесах, он великолепно освоил художественные достоинства народной баллады. Гете чутко уловил, что музыка не аккомпанемент для стихов, а основа поэтической речи. В балладе «Лесной царь» Гете великолепно создает ощущение ритмической скачки, благодаря тоническому четырехударному стиху с парными рифмами:

Wer reitet so spat durch Nacht und Wind?

Es ist der Vater mit seinem Kind; [10]

Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?

Ездок запоздалый, с ним сын молодой. [11] (пер. В.А.Жуковского)

Сначала ощущается стремительность бега коня, в последней строке все обрывается: и эта страшная поездка, и жизнь юного сына.

Гете великолепно осваивает формы и композиционные приемы народной поэзии. Композиция баллады „Лесной царь“ включает один из ведущих структурных элементов фольклорной лирики – параллелизм вопросов и ответов в диалоге героев баллады. В речи отца и сына два разных восприятия природы – для одного она состоит из простых и понятных явлений. Для другого - полна тайн и неизвестности.

Существенно расширить рамки традиционного понимания содержания данного произведения помогает психологический подход к исследованию баллады Гете, обращение к архетипам К.Г.Юнга.

Младенeц (как архетип) рождается как бы из чрева бессознательного, произведен из глубин человеческой природы (или, скорее, живой Природы). Он олицетворяет жизненные силы, которые находятся за пределами ограниченного пространства нашего сознания, а также пути и возможности, неведомые одностороннему сознанию.

Именно ребенок, младенец способен увидеть лесного царя и поверить в его реальное существование, услышать его манящую речь, исполненную магической силы. Взволнованные реплики ребенка с изумительной правдивостью передают страх, охвативший юное существо:

„Siehst,Vater,du den Erlkonig nicht?

 Скачать реферат