Даниель Дефо

Позднее Диккенс сетовал на Дефо за его нежелание описывать чувства. «Чувства» в прозу придут позднее, с именем Ричардсона. Пока же в прозе господствует событийность.

Мы узнаем руку коммерсанта, предпринимателя в самом стиле романа. Автор, привыкший «с расходом сводить приход» («Они торопятся с расходом свесть приход», – писал Пушкин о поколениях, пришедших после буржуазной революций), размы

шлений своего героя облекает тоже в форму приходно-расходного подсчета.

«С полным беспристрастием я, словно должник и кредитор, записывал все претерпеваемые мною горести, а рядом – все, что случилось со мной отрадного».

Чтобы еще более усилить правдоподобие своего повествования, Дефо прибегает к форме дневника, который якобы вел его герой, «пока не вышли чернила». Записи кратки, лаконичны, подобны пометкам в корабельной книге, и это тоже предусмотрено автором в качестве залога правдоподобия.

Описаний, в сущности, нет. Есть перечисление событий, конкретных фактов, вещей, актов бытия Робинзона. «Первым делом я наполнил водой большую четырехугольную бутыль», «Чтобы обезвредить воду, лишив ее свойств, вызывающих простуду или лихорадку, я влил в нее около четверти пинты рому и взболтал», «Я отрезал козлятины и изжарил ее на угольях» и т.д.

О чувствах Робинзон рассказать не умеет (но так и должно было быть: ведь он моряк, человек некнижный), когда же приходится касаться чувств, то Робинзон беспомощен. «Я не способен описать, как потрясена была моя душа» или «Невозможно описать произведенное им на меня впечатление». Словом, автор предоставляет самому читателю воссоздать в своем воображении картину чувств.

Зато Робинзон много размышляет. Дефо великолепно нарисовал нравственный и интеллектуальный облик своего героя, через его же записи. Робинзон – человек скромный, непритязательный, искренний, средний горожанин Англии.

Мыслитель он неглубокий, но практически сметлив. Богобоязненный в силу своего воспитания, он, однако, далек от религиозного рвения. «Я даже и не думал о боге и провидении, я действовал как неразумное животное, руководствуясь природным инстинктом, внимал лишь повелениям здравого смысла», Робинзон порицает в себе это равнодушие к провидению, однако повсюду мы замечаем, что он больше полагается на здравый смысл и реальность вещей, чем на какие-либо сверхчувственные и сверхъестественные явления. Он постоянно убеждается в том, что чудес нет, и все то, что он первоначально принимает за чудо, оказывается при здравом рассмотрении вещью естественной. «Чудо исчезло, а вместе с открытием, что все это произошло самым естественным путем, я должен сознаться, значительно поостыла и моя горячая благодарность провидению».

Дефо не случайно коснулся этого вопроса. Через несколько страниц он снова вернется к этой мысли о чуде, провидении и естестве. «Прорастание зерна, как было уже отмечено в моем дневнике, оказало на меня благодетельное влияние, и до тех пор, пока я приписывал его чуду, серьезные благоговейные мысли не покидали меня; но как только мысль о чуде отпала, улетучилось, как я уже говорил, и мое благоговейное настроение».

Словом, перед нами не случайная деталь повествования, а концептуальная мысль, очень важная для автора. Дефо вряд ли можно заподозрить в нерелигиозности, он, конечно, был искренним христианином, но и практическим человеком, который действовал по принципу «на бога надейся, а сам не плошай». Главное в его концепции, как и в мировоззрении всего его поколения, была идея волевой активности личности. Человек может и должен всего добиваться сам, побеждать, ломать все преграды как в мире природы, так и в мире людей.

Чрезвычайно интересен в плане идей времен Дефо образ Пятницы, мальчика-дикаря, ставшего слугой и товарищем Робинзона. Пятница, это «дитя природы», по выражению Дефо, прошел школу цивилизации под руководством Робинзона. Тот, конечно, прежде всего обратил его в христианство. Любопытно, как шло это обращение, как воспринимал непосредственный ум дикаря хитрости цивилизованного мира. Он быстро усвоил идею бога, его власти над миром, его могущества. Но никак не мог понять, почему бог терпит дьявола и зло, исходящее от него. И Робинзон растерялся: он не знал, как объяснить непонятное ему самому противоречие между всесилием бога (благого, милостивого) и злом, царящим на земле: «Раз бог больше сильный и больше может сделать, почему он не убить дьявол, чтобы не было зло?» И Робинзон не находит ответа.

Дефо разделяет иллюзию своих соотечественников о цивилизаторской миссии колонизаторов. Пятница, пройдя «школу христианства» у Робинзона, зовет его к своим сородичам-дикарям.

«– Но послушай, Пятница, – продолжал я, – зачем же я поеду туда? Что я там буду делать?

Он живо повернулся ко мне:

– Много делать, хорошо делать: учить диких людей быть добрыми, кроткими, смирными; говорить им про бога, чтобы молились ему; делать им новую жизнь».

Увы, еще в XVI столетии Лас Касас рассказал о том, как испанские колонизаторы «делали новую жизнь» американским индейцам, о чудовищных актах против миролюбивых племен, об ужасах их истребления.

Но вернемся к главному герою Дефо.

У Робинзона бодрый, оптимистический взгляд на вещи. Он не поддается отчаянию. Все его размышления, в сущности, сводятся к поискам выхода из всех трудных положений, в какие бросают его обстоятельства, и он всегда находит выход и обретает радость и спокойствие духа. «Я уже покончил с напрасными надеждами и все свои помыслы направил на то, чтобы по возможности облегчить свое существование», «У нас всегда найдется какое-нибудь утешение», «…по должном раздумье, я осознал свое положение… все мое горе как рукой сняло: я успокоился, начал работать для удовлетворения своих насущных потребностей и для сохранения своей жизни».

Книга Дефо, пожалуй, самая бодрая, самая жизнеутверждающая книга из всех книг мира. Недаром ее так любят дети, дети всегда оптимисты и не терпят неудачников. Они охотно следят за бедами своих любимых героев, но при обязательном условии, что герои эти в конце концов победят, что история бед закончится счастьем и радостью.

В наши дни французский врач Ален Бомбар на маленькой резиновой лодке без питьевой воды и продовольствия пустился в океан и в течение 50 дней добровольно подвергал себя постоянной смертельной опасности и тягчайшим физическим испытаниям. Это он делал для того, чтобы доказать, что при кораблекрушениях люди гибнут чаще от страха и отчаяния, чем от недостатка воды и пищи. Об этом уникальном испытании на мужество рассказывает его книга «За бортом по своей воле» (М., 1963).

Дефо не идеализирует природы. Она сурова и подчас беспощадна к человеку. Жизнь Робинзона не идиллия. Его постоянно подстерегают опасности. Смерть ходит за ним по пятам. Но такова сила человека: он подчиняет себе природу. Это следует понимать расширительно: не обстоятельства владеют человеком, а человек обстоятельствами. И книга Дефо становится великим памятником человеческой силе, бодрости, предприимчивости, изобретательности и энергии. С каким удовольствием мы узнаем о новых и новых победах Робинзона, как важны и значительны для нас все детали его быта! Мы, не отрываясь, следим за всеми его трудами. Мы радуемся вместе с ним, когда он заявляет: «Теперь у меня есть дом на берегу моря и дача в лесу» или «Я только что доделал ограду и начал наслаждаться плодами своих трудов». Теперь и природа перестает быть враждебной к человеку и улыбается ему и приветствует его: «Я был так пленен этой долиной, что провел там почти весь конец июля».

 Скачать реферат