Русская усадьба в произведениях писателей XIX века

Если Симеонов-Пищик сумел приспособиться к новой жизни, то Лопахин научился управлять ею. У него есть врожденное чутье предпринимателя, которое становится незаменимым качеством в новом мире. Лопахин – человек с сильным характером, он весьма предприимчив. Но это не прохвост Рябинин, обобравший Облонского и презираемый Левиным. Лопахин искренне жалеет бестолковых хозяев имения, пытается помочь им

. Он прекрасно сознает, насколько далек он от духовной жизни обитателей поместья: "Отец мой, правда, мужик был, а я вот в белой жилетке, желтых башмаках. Со свиным рылом в калашный ряд . Только что вот богатый, денег много, а ежели подумать и разобраться, то мужик мужиком . Читал вот книгу и ничего не понял. Читал и заснул"[12].

Лопахин покупает сад и вырубает его, но чувства его к этому имению, " . где его дед и отец были рабами", все же не только прагматичны. Лопахин – это то спящее зерно будущей аристократии, которому не дано было прорасти. Следующее поколение Лопахиных, как мне кажется, насадило бы новый сад – и, может быть, научилось бы вялить и сушить вишню, так, чтобы зарабатывать на ней большие деньги.

Итак, "Вишневый сад" рисует нам широкий спектр мыслей и чувств людей разного возраста и происхождения, ставших свидетелями гибели прекрасной усадьбы, дивного вишневого сада. Почему так различна их реакция? Для каждого из них вишневый сад – личная проблема и переживание. Поэтому очевидно, что судьба усадьбы, судьба того мира, который как раз тогда, когда Чехов писал пьесу, уходила безвозвратно, небезразлична лишь тем, кто в силу духовной незрелости и непрактичности не могут восстановить и любовно сохранить то, что им дорого.

Возможно, это различие в восприятии обстоятельств упадка усадебного быта и обусловило различие в восприятии пьесы современниками. Те, кто были равнодушны, не ощущали поэзии усадебного быта – восприняли пьесу как комедию, насмешку над вырождающейся аристократией. Те, кто подобно Левину, сожалел о "разорении по невинности", кто был обеспокоен судьбой русского дворянства и вообще судьбой России – увидел в пьесе нечто большее, чем собирался показать автор.

Современному человеку, часто больному ностальгией о том ушедшем "золотом веке" русской культуры, трудно увидеть комизм в гибели вишневого сада. Усадебный быт, с той особой пространственно-временной структурой, которая обусловила становление уникальной усадебной культуры, манит современного человека, уставшего от суеты города. Может, потому так популярны сейчас экскурсионные туры по старинным усадьбам.

Все рассмотренные выше произведения широко известны и являются классикой русской литературы. Однако в последнее время мы узнаем новые имена, которые за семьдесят лет советской идеологии были вычеркнуты из русской литературы. Одним из ярких, исконно русских литературных талантов был Иван Шмелев. Несмотря на то, что по происхождению он далек от усадебного быта, в своем творчестве он затронул все стороны русской действительности, и немалое значение в своем творчестве он отвел русской усадьбе.

И.С. Шмелев родился в Москве, в Кадашевской слободе 21 сентября (3 октября) 1873 года, в семье подрядчика. Еще в ранней юности страсть к "сочинительству" стала для Шмелев необоримой. И некую светлую побудительную роль, безусловно, сыграл А.П. Чехов (очерки 1934 года "Как я встречался с Чеховым"). Образ его легкой, но незабываемой тенью вошел в память гимназиста. Случайные встречи через много лет стали казаться Шмелеву судьбоносными в выборе пути писателя-страдальца, заступника народного.

В начале творчества Шмелева его герои скованы городом – нищими углами, душными лабазами, меблированными квартирками с окнами "на помойку". Они могут лишь изредка вспомнить, как о чем-то далеком, о "тихом, сонном лесе", о "тихих обителях" и "пустынных озерках". В новые его произведения вторгаются пейзажи во всем богатстве их ароматов и красок. Для персонажей поздних рассказов и повестей Шмелева красота природы как будто открыта. Но ее не замечают они – люди, погрязшие в мелкой и суетной жизни. Так, рассказ "Пугливая тишина" строится на контрасте между завороженной своей красотой природой, разомлевшей от летнего зноя, и измельчавшими беспокойными обитателями усадьбы: заматеревшим в скупости барином Николаем Степановичем и его сыном корнетом Павлом, приехавшим с единственной целью – раздобыть деньжат на возмещение "долга чести".

Заглавие рассказа очень точно передает ощущение тишины, от века жившей в усадьбе: "Стало так тихо, что даже в самом дальнем конце усадьбы, в малиннике, было слышно Проклу, как скатывались на лапках по крыше голуби", "И тогда тишина становилась такой четкой и звонкой, что сорвавшаяся вишня давала тугой звук камня".

Судьба патриархального купечества, сходящего на нет, уступающего место прущему напролом новому, бесцеремонному и наглому буржуа, – пожалуй, центральный мотив в разнообразном творчестве Шмелева 1910-х годов. Быть может, и тема дворянского оскудения, гибели патриархальной усадьбы привлекала художника тем, что он видел нечто общее в судьбе старого барства и патриархального купечества. С той, впрочем, существенной разницей, что вымиравшие дворянские "зубры" не вызывали у него никакого сочувствия. Шмелев, чуткий художник, с большой точностью запечатлел появление "самоновейшего" оборотистого коммерсанта, который проник уже и в дворянскую усадьбу.

Октябрь Шмелев не принял. Отход писателя от общественной деятельности, его растерянность, неприятие происходящего – все это сказалось на его творчестве 1918--1922 годов. В ноябре 1918 года в Алуште Шмелев пишет повесть "Неупиваемая Чаша", которая позднее своей "чистотою и грустью красоты" вызвала восторженный отклик Томаса Манна (письмо Шмелеву от 26 мая 1926 года). Грустный рассказ о жизни или, скорее, о житии Ильи Шаронова, сына дворового маляра Терешки и тягловой Луши Тихой, напоен и в самом деле подлинной поэзией, проникнут глубоким сочувствием к крепостному живописцу. Кротко и незлобиво, точно святой, прожил он свою недолгую жизнь и сгорел, как восковая свеча, полюбив молодую барыню.

В этой работе мне хотелось бы проанализировать тот образ усадьбы, который создал в повести "Неупиваемая Чаша" И. Шмелев, поскольку этот образ сильно отличается от уже рассмотренных выше. Кроме того, меня поразили те картины дворянского имения, которые Шмелев рисует в самом начале своего произведения, как бы предваряя свою историю, показывая ее конец. Если Гончаров и Толстой отразили в своих произведениях пышно цветущую, значимую, богатую русскую, если Чехов описал закат русской усадьбы, то у Шмелева описана даже не смерть – разложение мертвого тела.

Первые же строки повести поражают нас тоской об ушедшем навеки, о том, что не вернется, потому что некому его вернуть: "Дачники с Ляпуновки и окрестностей любят водить гостей "на самую Ляпуновку". Барышни говорят восторженно: "Удивительно романтическое место, все в прошлом! И есть удивительная красавица . одна из Ляпуновых. Целые легенды ходят". Правда: в Ляпуновке все в прошлом. Гости стоят в грустном очаровании на сыроватых берегах огромного полноводного пруда, отражающего зеркально каменную плотину, столетние липы и тишину; слушают кукушку в глубине парка; вглядываются в зеленые камни пристаньки с затонувшей лодкой, наполненной головастиками, и стараются представить себе, как здесь было. Хорошо бы пробраться на островок, где теперь все в малине, а весной поют соловьи в черемуховой чаще; но мостки на островок рухнули на середке, и прогнили под берестой березовые перильца"[13].

 Скачать реферат