Франция в жизни и творчестве В.К. Кюхельбекера

В тот период во Франции сильно осложнилась политическая ситуация. После убийства герцога Беррийского власть в государстве перешла в руки монархического правительства Ришелье. Либералы оказались в преследуемой оппозиции. Ультрароялисты, во главе которых был наследник престола граф д’Артуа, противостояли монархистам. В декабре 1821 года правительство Ришелье пало, и власть перешла в руки Виллеля

– одного из ярых ультрароялистов.

В это время либералы группировались вокруг «Атенея». Это учреждение было построено по замыслу Пилатра де Розье, под покровительством старшего брата короля (Людовик XVIII). «Атеней был предназначен для того, чтобы заслуженные профессора читали здесь лекции в течение большей части года. Слушать лекции могли все желающие, но для этого надо было купить абонемент, который стоил 120 франков в год, поэтому доступен был только людям более или менее обеспеченным.

Бурный период начала 20-х годов существенно изменил обстановку в «Атенее». Профессора в основном читали политические лекции, которые пользовались большой популярностью. Особенно стремились люди на лекции Жуи (подробнее о нем см. ниже) о политической морали, в которых он беспощадно критиковал «тех, которые привели столько народов к несчастью и государей к слабости»[23].

В Париже Кюхельбекер познакомился со многими членами «Атенея», среди которых были передовые французские журналисты и общественные деятели. Руководителем общества был Бенжамен Констан – идеолог либерализма и либеральный политик, известный не только во Франции, но и в других странах, в том числе и в России. Перу Констана принадлежат многочисленные публицистические очерки, которыми зачитывались русские декабристы, а также роман «Адольф» (1815). Известно, что Пушкин проявил к этому произведению большой интерес и посвятил «Адольфу» 22-ю строфу VII главы «Евгения Онегина». Кюхельбекеру не представился случай написать на него критическую статью. Но, сидя в одиночном заключении в Свеаборгской крепости, 4 апреля 1834 года поэт перечитал роман Констана и 5 апреля сделал такую запись: «…в этой повести богатый запас мыслей – много познания сердца человеческого, много тонкого, сильного, даже глубокого…»[24]. Основная идея романа – вера в будущее русского освободительного движения, будущее русского народа; вера в то, что угнетатели народа дождутся своего возмездия, как дождался его Адольф от соблазненной им Элеоноры.

Либеральная позиция Констана была близка Виктору-Жозефу-Этьену Жуи (известный прозаик, влиятельный литературный журналист, сотрудник ведущих газет и журналов («Constitutionnel», «Minerve» и пр.)). Кроме того, Жуи писал оперные либретто для таких композиторов, как Спонтини, Мегюль, Керубини, Россини; а также был автором громких пьес, почти всегда, при античном историческом сюжете, наполненных злободневными политическими намеками. К примеру, в трагедии «Велизарий» тонкими намеками прославлялся падший Наполеон, и так же ясны были нападки на ультрароялистов. Цензура пропустила пьесу только частично.

В парижских записях Кюхельбекера часто упоминается имя Марка-Антуана Жюльена. В 1821 году Жюльен был редактором известного парижского ежемесячного журнала «Revue Encyclopedie», который объединял крупнейшие радикальные силы. Но Кюхельбекера скорей привлекало в Жюльене его военное прошлое. Он принимал деятельное участие во Французской революции, в ее войнах и походах Наполеона. В семнадцать лет Жюльен был уже комиссаром революционных войск в Пиренеях, затем – в Бордо. Долгое время он состоял при Наполеоне; участвовал в сражениях при Ульме и Аустерлице. Отношения с Бонапартом у него были сложные, и Жюльен часто попадал в опалу. В период вынужденного безделья он занимался педагогикой. Когда при новом правительстве Жюльен впал в немилость, как бонапартист, он уехал в Швейцарию, где его связывала тесная дружба с педагогом Песталоцци. Вернувшись во Францию, Жюльен занялся публицистикой. Он был одним из основателей оппозиционной газеты «L’Independant» (позднее – «Le Constitutionnel»), а в 1819 г. приступил к изданию «Revue Encyclopedie».

Констан, Жуи и Жюльен подали Кюхельбекеру идею выступить в «Атенее» с курсом лекций по русской словесности. Поэту нужна была рекомендация двух членов общества, и его отрекомендовали Жуи и Констан.

Лекция о русской литературе и языке, прочитанная Кюхельбекером на кафедре «Атенея» в июне 1821 года – яркий эпизод в литературной и политической биографии поэта, который давно привлекает внимание исследователей. Вспоминая об этом эпизоде в стихотворении «Три тени», написанном в 1840 году в Сибири, Кюхельбекер восклицал:

Я (странный же удел!)

Кому рукоплескал когда-то град надменный,

Соблазн и образец, гостиница вселенной…

Лекция находится в настоящее время в рукописном отделе Ульяновского краеведческого музея. Рукопись представляет собой беловик, написанный на французском языке; нет ни заглавия, ни подписи, ни даты. Лекция занимает 18 страниц большого формата. Авторство Кюхельбекера установлено по результатам экспертизы почерка и анализа содержания.

В лекции Кюхельбекер говорит об угнетенном русском народе, который говорит на сильном, свободном и самобытном русском языке – а значит, никак не может пребывать в состоянии несвободы.

«Свободный, сильный, богатый», - характеризует язык своих соотечественников поэт. Ведь он возник раньше, чем появилось на Руси крепостное право и русский народ на долгие столетия, лишился личной свободы. Русский язык возник из древнеславянского «в свободной стране, в городе торговом, демократическом, богатом, любимом, грозном для своих соседей, этот язык усвоил свои смелые формы инверсии, силу – качества, которые без подлинного чуда не могли бы никогда развиться в порабощенной стране».

Далее следует подробный рассказ Кюхельбекера о заимствованных словах в русском языке. Это слова греческие, татарские, латинские, немецкие или французские. Из последних трех языков заимствовал слова Петр I, и теперь нет надежды очистить наш язык от инородных выражений. Если греческие, татарские и монгольские слова Кюхельбекер готов терпеть в русском языке и даже признает их необходимость, то немецкие варваризмы («шлагбаум», «ордонанс-гауз», «обер-гофмаршал» и др.), по его мнению, оскорбляют народную гордость. В целом же язык наш по лексике в основном славянский, и заимствованных слов становится в нем со временем все меньше и меньше. Многообразию грамматических форм в русском языке можно только позавидовать. Русским людям не нужно следовать строгим грамматическим нормам: в языке царит полная свобода.

В какой-то момент Кюхельбекер вновь обращается к истории. Он замечает, что в Европе «феодализм держал в рабстве земледельца», когда в России о крепостном праве еще даже не помышляли. «Увы, зачем Петр I, которого по многим основаниям называли великим, опозорил цепями рабства наших землепашцев, одновременно выставляя нас перед взорами всей Европы?» - негодует Кюхельбекер. Но в тот же момент он возвращается «к более утешительным предметам»: «Нет, не может провидение одарить великий народ столькими талантами, чтобы затем он коснел и погибал в рабстве… У нашего языка, достойного соперника греческого, будут свои Гомеры, свои Платоны, свои Демосфены, как у народа – … свои Тимолеоны[25]». В двух последних фразах Кюхельбекер выражает надежду на прозрение великого государя, который «сломит, наконец, тиранство знати, столь же наглой, как и жестокой, и в этом будет его наивысшее право на признательность грядущих поколений».

 Скачать реферат