Эволюция жанра антиутопии в литературе ХХ века

Достаточно вспомнить вездесущие лики Старшего брата – советские вожди ещё недавно точно так же взирали на свой народ с портретов и постаментов…Оруэлл писал о настоящем и возможном будущем(роман написан в 1949 году), и цель автора антиутопии не констатация факта, а взгляд в будущее, предпосылки которого зреют в настоящем.» (1.стр 387).

Оруэлл писал свой роман, опираясь, на произведение Замят

ина, поэтому он во многом схож с замятинским «Мы»: Многочисленные министерства, напоминающие бюро Единого Государства, Большой Брат – «последователь» Благодетеля, та же невозможность остаться одному, наедине со своими мыслями. «Центральная проблема романа «1984», как, впрочем, и замятинского «Мы» и романа О. Хаксли «О дивный новый мир», - человек, и мир, а это «гамлетовский», «раскольниковский» конфликт личности и существующего миропорядка.» (1.стр 388).

В героях Оруэлла Уинстоне Смитте и Джулии мы видим Д-503 и I-330 – героев, восставших против общества, и искренне надеявшихся победить его.

«…Общество всеобщего счастья, «Свободы. Равенства. Братства», дано здесь изнутри, через чувства его единичного обитателя, испытывающего на себе, своей частной судьбе законы общества «идеальной несвободы»».(1.стр388)

Но Оруэлл, в отличие от Замятина, ужесточает требования к человеку. Те самые, соблюдая которые человек должен быть счастлив. Он создал общество в котором человеку запрещено абсолютно всё, кроме подчинения партии. Партия превращается в «последнюю инстанцию правды». Если партия говорит, что 2+2=5, то каждый должен искренне верить, что так оно и есть. Кроме того, в Океании существует совершенно абсурдная теория, воплощая которую партия приравнивает себя к Богу, когда-то существовавшему, но давно запрещённому ей. «…Ведь обратить «рабство в «свободу», не смягчая его ни на йоту, а «войну» в «мир», не прекращая её вести, - никак не меньшее чудо, чем превратить воду в вино. А сделать бывшее не бывшим, чем поминутно занимаются разнообразные «министерства правды», - под силу, как полагал, например, Данте, одному Богу». (2.стр36).

При такой ситуации вполне законна победа общества над героем, причем, не физически устранив его, а, заставив его мыслить, подобно миллионам других людей. И хоть Оруэлл и оставил место в Океании сравнительно свободной категории людей – пролам, он все равно не видит в них спасения.

И снова общество побеждает личность, и не оставляет надежды на то, что все изменится в лучшую сторону. А обществом по-прежнему управляют фанатики, убеждённые в том, что все их дела действительно делают человека счастливым.

Т. Толстая «Кысь»: Современная антиутопия

И, наконец, обратимся к антиутопии конца ХХ века. Посмотрим, что произошло с жанром в дни, когда уважение личности является главной ценностью во всём мире, и постепенно отпадает надобность писать об опасности коммунизма и тоталитарного режима.

Но, несмотря на то, что возможность потерять свободу личности в обмен на сомнительное счастье всего социума кажется нам практически нереальной, антиутопии продолжают появляться. Тут даёт о себе знать то самое «новое тотальное антиутопическое сознание, ставшее знаком современности», которое выявляют писатели.

Рассмотрим роман Т. Толстой «Кысь» как пример антиутопии конца ХХ века.

Построен роман по всё той же схеме: действие происходит после Взрыва, изменившего весь мир, что находится за пределами города Фёдор-Кузьмичинска никто не знает. Есть даже санитары, напоминающие замятинские бюро и оруэлловские министерства. Но, читая «Кысь», понимаешь, что всё-таки что-то очень сильно отличает это произведение от предшествующих.

«Вот прочитаем мы "Кысь" (мудростью проникнемся, видимо, наизусть текст выучив), и тогда, быть может, что-то сдвинется. Ну а не хватит силенок - останемся в том заколдованном круге, о коем и повествует Толстая, в том русском бреду, где будущее (действие происходит через несколько столетий после Взрыва, превратившего людей в мутантов) неотличимо от прошлого (в романе представлен синтез неолита и средневековья). Будем мы, "голубчики" (так именуют друг друга персонажи Толстой), трястись над огнем (добывать не умеем), подчиняться произволу "мурз", славить очередного верховного Федора Кузьмича, что изобрел колесо и коромысло и сочинил всю мировую литературу (бывшая Москва и зовется Федор-Кузьмичск - до тех пор, пока новый царек не наречет ее Кудеяр-Кудеярычском).

Будем питаться мышами и червырями, драться, воровать, ржать над чужими бедами, исходить похотью, изнывать от страха перед властями, а пуще - перед Санитарами (тайной полицией), а того пуще - перед невидимым зверем Кысь, что живет в северных лесах, дико и жалобно воет и бросается на зазевавшегося голубчика, рвет когтем его главную жилочку - "и весь разум из человека выйдет". Будут вести свои бессмысленные споры "прежние": то ли прошлое восстанавливать надо, то ли на прогресс и Запад надеяться. Будут дразнить и соблазнять нас химерой культуры: "старопечатные книги" запрещены (на тех, кто хранит их, и охотятся Санитары), но писцы исправно покрывают бересту "новыми сочинениями" Федора Кузьмича, каковые всегда можно купить на торжище, заплатив некоторым количеством мышей. А если кто шибко полюбит книжную мудрость, если возжаждет всю ее себе присвоить (проникнется духом гоголевского Петрушки), то станет он орудием тех же самых Санитаров - "лечить" (убивать) других голубчиков начнет, в очередной революции участие примет и ради "спасения искусства" на предательство пойдет. И окажется, что он (ты, читающий без разумения!) и есть невидимый зверь Кысь. Что и случилось с главным героем романа».(5)

Толстая высматривает все проблемы не в фанатизме и не в преданности идее. Она видит угрозу в незнании, в нежелании стремиться к знанию. Отсюда появляется страх, который и заставляет человека сидеть на одном месте, боясь изменить что-нибудь, и необдуманные поступки, приводящие общество к большему упадку. Совершенная потеря ценностей или неправильное их восприятие возвращают общество к первобытному строю.

«Правда, почему-то пережившим финальную катастрофу - новый Взрыв, после которого на вечном нашем пепелище длят свои споры двое всегда живых "прежних" - "хранитель огня" и "диссидент-западник".

Так и будет. А все потому, что азбуки не выучили. Чего читаем - не понимаем» (5).

Однако у Толстой не всё так однозначно. Роман заканчивается новым взрывом и остаётся непонятным: либо герои возносятся над тем самым обществом, и побеждают его, либо погибают. Но в любом случае «варварские» устои сгорают в огне нового взрыва, поэтому в романе нет безнадёжности, скорее, смутная надежда на разумность человечества.

Вывод

В процессе исследования мы убедились, что первые две трети двадцатого столетия антиутопия боролась с тоталитарным сознанием, захватывавшим мир, указывая на изъяны и опасность общества, построенного без уважения к личности, к отдельному «я». Строем, основанным на утопической идее всеобщего счастья. Казалось, после краха этой идеи отпала и надобность бороться с идеологизмом и фанатизмом, антиутопия должна перестать быть востребованным жанром. Но всплывают другие проблемы, скрытые внутри самого человека, прежде всего это нравственные проблемы.

 Скачать реферат