Русская усадьба в драматических произведениях А.П. Чехова

«Гаев. Ты отдала им свой кошелек, Люба. Так нельзя! Так нельзя!

Любовь Андреевна. Я не смогла! Я не смогла!» [84;173].

В тоже время, только в четвертом действии бумажник появляется в руках Лопахина, хотя читателю с самого начала пьесы известно, что он не нуждается в деньгах.

Постоянно присутствует и играет важную роль в пьесе Чехова «Вишневый сад» образ времени и изменений, с ним св

язанных.

Время и в драме Перспектива от настоящего в прошлое открывается почти каждым действующим лицом, хотя и на разную глубину. Фирс уже три года бормочет. Шесть лет назад умер муж и утонул сын Любови Андреевны. Лет сорок-пятьдесят назад помнили еще способы обработки вишни. Ровно сто лет назад сделан шкаф. И совсем о седой старине напоминают камни, бывшие когда-то могильными плитами. Петя Трофимов же наоборот, постоянно говорит о будущем, прошлое его мало интересует.

Часы – важная деталь, характеризующая образ Лопахина. Он единственный персонаж в пьесе, время которого расписано по минутам; оно принципиально конкретно, линейно и, при этом, непрерывно. Его речь постоянно сопровождается авторскими ремарками: «взглянув на часы» [84;147]. Примечательно, что именно Лопахин сообщает Раневской дату продажи имения – двадцать второе августа. Таким образом, часы Лопахина становятся не просто деталью его костюма, а символом времени.

Читатель видит, как усадебная жизнь в «Вишневом саде» ветшает на глазах.

В последнем действии, перед отъездом, прощаясь с домом, Раневская произносит: Любовь Андреевна. Минут через десять давайте уже в экипажи садиться . (Окидывает взглядом комнату.) Прощай, милый дом, старый дедушка. Пройдет зима, настанет весна, а там тебя уже не будет, тебя сломают. Сколько видели эти стены! [84;175]Любовь Андреевна. Я посижу еще одну минутку. Точно раньше я никогда не видела, какие в этом доме стены, какие потолки, и теперь я гляжу на них с жадностью, с такой нежной любовью .Гаев. Помню, когда мне было шесть лет, в Троицын день я сидел на этом окне и смотрел, как мой отец шел в церковь .Любовь Андреевна. О мой милый, мой нежный, прекрасный сад! Моя жизнь, моя молодость, счастье мое, прощай! Прощай! [84;179]

Пьеса Чехова наполнена звуками. Свирель, гитара, еврейский оркестр, стук топора, звук лопнувшей струны – звуковые эффекты сопровождают едва ли не каждое значительное событие или образ персонажа, становясь символическим отзвуком в читательской памяти.

Лопнувшая струна получает в пьесе неоднозначное значение, которое нельзя свести до ясности какого-либо абстрактного понятия или зафиксировать в одном, точно определенном слове. Дурная примета предзнаменует печальный конец, который действующие лица – вопреки своим намерениям – не могут предотвратить.

И печальный характер звука, и неопределенность его происхождения – все это создает вокруг него какую-то таинственность, которая переводит конкретное явление в ранг символических образов.

В самом конце пьесы звук лопнувшей струны заслоняет звук топора, символизирующий гибель дворянских усадеб, гибель старой России. На смену России старой приходила Россия действующая, динамичная.

Рядом с реальными ударами топора по вишневым деревьям символический звук «точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный» венчает собой конец жизни в имении и конец целой полосы русской жизни[84;180]. И предвестие беды, и оценка исторического момента слились воедино в «Вишневом саде» – в отдаленном звуке лопнувшей струны и стуке топора.

1.2 Слуги и господа

В пьесе «Дядя Ваня»с образом старой няни Марины связаны такие черты, как доброта, милосердие, кротость, способность понять, выслушать, забота о других, поддержка традиций. Няня выступает хранителем дома, семьи. Она, как и подобает классической няне, поит, кормит, утешает, убирает и ворчит. Но, с головою ушедшая в заботы, не выпускающая недовязанного чулка из рук, няня живёт в пьесе как никто внимательно и мудро. Её выбирает в собеседницы умница Астров (их разговором, в котором измотанный работой доктор жалуется ей на душевную неприкаянность, начинается пьеса), у неё ищет защиты и чудаковатый Сонин крёстный, которого деревенские дразнят приживалом. И обоих равно она утешает, обоих равно берёт под крыло, спокойно и твёрдо, как наделённая властью свыше («люди не помянут, зато Бог помянет» [84;62], «все мы у Бога приживалы» [84;88]).

Единственная в доме, няня способна пожалеть даже «герра профессора». Для всех он кара, наказание Господне, а для неё – несчастный, неразумный, непонятливый старик («Старые что малые, хочется, чтобы пожалел кто . Пойдём, батюшка, в постель . Пойдём, светик . Я тебя липовым чаем напою, Богу за тебя помолюсь» [84;71]).

В сцене неудавшегося убийства, где люди в безумии топчут друг друга, няня с её ворчаньем-вязаньем – скала, сила. К ней взывает Соня в молчаливом отчаянии («Нянечка, нянечка!» [84;86]), и с извечно-материнским «ничего, деточка, ничего» няня утешает, успокаивает её, гладит по волосам. [84;86]

В пьесе «Три сестры» важным персонажем, хотя и эпизодическим, является няня Анфиса. Нити к этому образу тянутся от няни Марины из пьесы «Дядя Ваня». В семье Прозоровых Анфиса является таким же хранителем дома, как и в «Дяде Ване». Она воспитала не одно поколение Прозоровых, вырастила сестёр как собственных детей. Они и являются её единственной семьёй. Но семья разваливается в тот момент, когда в доме появляется Наташа, обращающаяся с няней так, как с прислугой, в то время как она для сестёр является полноправным членом семьи. Тот факт, что сёстры не могут отстоять свои права в доме, что няня покидает дом, и сёстры не могут ничего изменить, говорит о неизбежности краха семьи и неспособности героев повлиять на ход событий.

Образ няни Анфисы во многом пересекается с характером Марины («Дядя Ваня»). Но освещён этот характер в «Трёх сёстрах» уже по-новому. В речи Анфисы мы наблюдаем обращения: батюшка мой, батюшка Ферапонт Спиридоныч, милые, деточка, Аринушка, матушка, Олюшка. Анфиса редко появляется на сцене, немногословие — её отличительная черта. В её речи встречаются и ключевые для чеховского творчества слова-символы чай, пирог: «Сюда, батюшка мой < .> Из земской управы, от Протопопова, Михаила Ивановича . Пирог» [84;103]; «Маша, чай кушать, матушка» [84;119].

Оппозиция прошлое — будущее есть и в характере Анфисы. Но если для всех настоящее хуже прошлого, а будущее — это мечты, надежды на лучшее, на изменение действительности, то Анфису настоящее устраивает, а будущее пугает. Она — единственный персонаж, которому не нужны перемены. И она единственная, кто доволен изменениями, произошедшими в её жизни: «И-и, деточка, вот живу! Вот живу! В гимназии на казённой квартире, золотая, вместе с Олюшкой — определил Господь на старости лет. Отродясь я, грешница, так не жила < .> Проснусь ночью и — о Господи, Матерь Божия, счастливей меня человека нету!» [84;133].

В её речи впервые появляется противопоставление дело, труд — покой как награда за труд. В «Дяде Ване» это противопоставление было, но в характере Сони (финальный монолог на тему «мы отдохнём»). В пьесе «Три сестры» для Анфисы «небо в алмазах» стало реальностью.

 Скачать реферат