Отношение религии к проблеме аборта

Все уже привыкли к мирным призывам. Война получила проклятие общества и отрицается как способ разрешения споров. Вся страна усеяна обелисками, озарена "вечными огнями".Ни одна газета не обходит вниманием нужды ветеранов всех войн. Часто можно видеть фотографии старушки матери или невесты-вдовы. Но почему в хоре осуждения войны -этого очевидного зла - слышится фальшивая нота ? Почему л

ицо скорби порой напоминает лицемерную маску ?

Потому что в нашей стране идет страшная, необъявленная, многодесятилетняя кровавая война, имеющая сотни миллионов жертв убитыми и ранеными. Это и войной-то нельзя назвать. Бойня, гекатомба ! С одной стороны фронта - невинные беззащитные младенцы, с другой - взрослые: матери, отцы, врачи. Младенцы не могут за себя постоять и гибнут миллионами, а взрослые, редко гибнущие в этой бойне, чаще отделываются ранениями. Но за это получают оплачиваемый больничный лист. Надеюсь, теперь понятно, о чем идет речь? Кто поставит памятник на неизвестной могиле безымянных младенцев ?

Сразу слышны возражения: "Аборт, искусственное прерывание беременности - личное дело матери". Представим картину: суд, скамья подсудимых, убийца. Судья спрашивает: "Как ты смел?" Подсудимый: "А что тут особенного? Одному потерпевшему я искусственно прекратил деятельность сердца, другому - головного мозга, третьему - легких". - "Но они от этого погибли!" - "Да, но что делать, так уж получилось, они могли помешать мне жить так, как я хочу". Абсурд ? А то, что мы делаем, убивая дитя, как назвать?

Часто говорят, что ребенок ничего не чувствует. Это ложь. Если даже растения чувствительны к боли, неужели маленький ребенок в утробе матери более примитивен? Но даже смерть в бессознательном состоянии не делает ее чем-то иным. И если допустить, что ребенок ничего не ощущает, убийство его все равно ничем не оправдано. Рассуждения же о том, что чувствует убиваемый, очень напоминают рассуждения о гуманной смерти в газовой камере: она, дескать, слаще, чем в петле.

Третье возражение: "Там еще ничего нет . Это еще не человек".И это ложь. Никакой ученый не скажет о человеческом зародыше: это рыба, дерево, злак. И росток, только недавно появившийся из желудя, и четырехсотлетнее, корявое дерево - в равной степени дубы. Очень жаль, что такие простые , понятные вещи приходится разжевывать взрослым людям. Почему-то, когда речь заходит о растениях, все соглашаются, а когда говоришь о людях, начинают оправдывать преступления. Ведь новорожденный младенец тоже еще не вполне человек, он не умеет ничего из того, что умеет взрослый;любое животное умнее его. Но за убийство рожденного ребенка - тюрьма, а нерожденного - бюллетень, хотя и зародыш, и младенец являются людьми только потенциально. Видеть разницу между убийством одного и другого равносильно тому, если бы за убийство пятилетнего ребенка полагалось большее наказание, чем за убийство четырехлетнего. Это ли не лицемерие?

Другие обычные возражения столь несуразны,что их не хочется и приводить . Но все же: "У меня нет денег, чтобы прокормить, одеть,дать приличное образование . От меня ушел муж, возлюбленный" и т. п. Если бедность - оправдание убийству, можно решить продовольственную, жилищную и другие проблемы истреблением двух третей населения страны. Если одиноким трудно воспитывать детей, неужели нужно издать закон, разрешающий вдовам и разведенным убивать лишних детей, рожденных ими?

По официальной статистике, в нашей стране ежегодно убивается около 8 миллионов детей (население Москвы). На самом деле - много больше. Во сколько раз? В два? В три? Такие масштабы не снились ни Гитлеру,ни Сталину. Этот массовый террор против собственных детей является кровавым фоном всей нашей жизни. На этом зловещем фоне любое, даже самое благое общественное движение: миротворчество, милосердие, защита природы, сохранение культурной среды, демократизация, гласность, права человека - выглядит ужасающим лицемерием с крокодиловыми слезами. Пусть наша совесть, если мы забыли заповедь "не убий", ответит: есть у зачатого человека данное от Бога право на жизнь или оно (это право) в руках другого человека, который может распоряжаться этим правом по своему усмотрению ? Отрицая право на жизнь другого, мы отрицаем вообще всякое право и всякое проявление жизни как таковой.

Среди нас, уже уверовавших в Бога людей, многие в прошлом по неразумию совершали такой грех или соучаствовали в нем своим попустительством, а некоторые и неоднократно. По древним канонам Церкви за подобное деяние отлучали, как за убийство, от общения церковного на двадцать лет. Современная жизнь такова, что теперь Церковь никого не отлучает, но зовет к покаянию. Надо каяться и принести плоды покаяния. Убитых детей не воскресишь, вину не загладишь, даже если воспитаешь десять сирот. О, если бы мы вместо того, чтобы силой приводить в храм наших неверующих дочек-убийц за разрешительной молитвой (чтобы в дальнейшем они со спокойной совестью могли повторять то же преступление ), все силы своей души и ума, все свое красноречие, весь свой родительский авторитет употребили на то, чтобы предотвратить беззаконие ! И так бы в оспитывали детей и внуков ! Скольких землепашцев, рабочих, воинов, ученых, артистов, священников мы сохранили бы.

Вступись за маленького, беззащитного ! Научи неразумного заповеди Божией! И всемилостивый Судия, может быть, и помилует тебя, если застанет не убивающим, но спасающим невинного. Велика милость Божия !

Почему мы остановились столь подробно на этом одном проявлении лицемерия? Разве других нет? Есть, и много, но это самое вопиющее. Оно особенно ярко показывает всю небезобидность фарисейства, лицемерия. Оказывается, плодами его могут стать многомиллионные человеческие жертвы. "Берегитесь закваски фарисейской, которая есть лицемерие !". Аминь.

Я раскаиваюсь в совершении аборта

По-человечески говоря, сей грех простить невозможно. И лишь Господь, Которого мы пригвоздили ко Кресту нашими грехами, множественными и страшными, лишь Единый Господь, будучи не только человеком, но и Всемогущим Богом, силен Своею собственной живоносной кровью омыть этот страшный - пожалуй, самый страшный, - грех человеческий. Всякая женщина, которая начала каяться в том, что содеяла по молодости, по слабости своей, по неведению, по насилию сродников, по помрачению души, должна знать, как именно ей каяться в этом грехе, дабы Бог простил его и изгладил, дабы затянулась страшная рваная рана в душе, дабы исходатайствована была нами милость и для убиенных нами детей.

Прежде всего, восчувствовав всю дикость и безбожие содеянного, нужно в мыслях впредь отказаться от подобного греха, от возможности его совершения. Притом подобает осудить именно самое себя, а не обстоятельства, не приговор врачей, не соединенные усилия сродников, толкавших нас на убийство нашего ребенка. Во-вторых, должно полно, с глубоким сокрушением исповедовать содеянный грех, назвав священнику, сколько же нерожденных детей у нас на счету, и каяться даже в выкидышах - этих несчастиях супружеской жизни, которые бывают часто обусловлены либо предшествующими абортами, либо нежеланием сохранять ребенка во чреве. Ибо единый душевный импульс может повести к извержению плода из чрева матери. Покаявшись в этом грехе у креста и Евангелия в православном храме, мы должны получить у священника епитимью, покаянное правило, которое необходимо совершать со всею тщательностью, дабы душа, израненная беззакониями, обрела возможную цельность и чистоту.

 Скачать реферат