Творчество Владимира Николаевича Крупина

С началом "перестройки" Крупин активно выступает с "государственно-патриотических" позиций – и как тенденциозный беллетрист (роман-завещание о нравах "больной", ущербной, по мнению Крупина, творческой интеллигенции и атмосфере в писательской среде – "Спасение погибших", 1988; повесть "Прощай, Россия, встретимся в раю", 1991, показавшая агонию ру

сской деревни конца 20 в., когда в отчизне Крупина установились порядки, отождествляемые писателем с нравами психиатрической больницы, – мысль, питающая повесть "Как только, так сразу", 1992, составленную в форме записок врача-психиатра), и как публицист (статьи в журналах "духовной оппозиции" "Наш современник" и "Москва" – "Крест и пропасть", "Горе горькое" – о расстреле парламента в октябре 1993; "До чего, христопродавцы, вы Россию довели .", очерк "Крестный ход" и др.). Сочувственная, умиротворенная тональность большинства произведений Крупина, особый вкус к народной речи, фольклору, насыщению ткани повествования частушками, поговорками, присловьями и т.п., культ смирения и подвижничества создают специфический художественный мир писателя, отталкивающий "западные" ценности – прагматизм, цинизм, сексуальную свободу и "масс-культуру" (рассказ "Янки, гоу хоум!", 1995, и др.), ведущий к восхвалению традиционных семейных добродетелей ("Свет любви": Книга прозы, 1990; составление сб. "Мы строим дом": Книга о молодой семье, 1981), религиозного страстотерпия (повесть "Великорецкая купель", 1990) и покаяния как пути к православию, которое, по убеждению Крупина, одно только спасет Россию ("Слава Богу за все": Путевые раздумья, 1995, и др.).

Период формирования В.Крупина как писателя пришелся на 1972-1980-е гг. Определяя проблематику писателей своего поколения, В.Крупин по сути говорил о собственных творческих задачах: « .мы шли по трем направлениям: последний поклон ушедшим от нас, воспоминания собственного детства и юности и третье - попытка осмысления современности». Можно сказать, что В. Крупин-художник оставил заметный след на каждом из этих направлений: о первых годах советской власти в вятской деревне - «Ямщицкая повесть» (1974). Все страшные вопросы пореволюционной действительности проживаются в судьбах персонажей как вопросы личностного поведения, собственной оценки и разумения. Вот, например, разговор героев повести о власти старой и новой:

- Вот твоя власть. Сели на глотку .

- Кто тебе сел? - Анатолий встал, вышел из клети. - Кто сел? Царь сидел, его спихнули.

Прошка отмахнулся:

- Царя давно ни во что не ставили. А что ж опять мужику жизни нет? А вот о «революционной ненависти и гуманизме»:

- Всех ненавижу, - вдруг сказал Сенька. - Расшиб бы всех вдребезги, чтобы никого не видеть. - Он ударил кулаком по лавке. - Не верю никому. Себе не верю, не то что! < .>

- Нет в тебе, Семен, жалости, - попрекнул Яков.

- А меня хоть одна собака пожалела? Хоть одна? Яков не выдержал:

- Ты хоть одну собаку накормил?

- В рассказах о детстве, повестях о юности («О войне», «Две доли», «Прости, прощай .»), о современности («Живая вода», «Прощай, Россия, встретимся в раю», «Спасение погибших»), как и в произведениях, связанных с историей России, на первом плане обыкновенные герои, и автор-повествователь рассказывает о них «на удивление просто» (В.Распутин). Почти очерковое повествование в прозе В.Крупина органично сочетается с фольклорной традицией, библейско-мифологическими мотивами и иронической интонацией.

В 1982 г. в Москве была издана книга рассказов и повесть В.Крупина «Живая вода». Критика считает, что это издание стало своеобразным итогом начального этапа творчества прозаика. Этапной, конечно, была повесть «Живая вода». Главный герой ее, шестидесятилетний пенсионер, последний конюх в деревне, за пахоту личных огородов которому жители «платили» бутылками водки, потихоньку спивается, не теряя чувства самоуважения и собственной значимости. Но вот крепко пьяного Кирпикова сняли видеокамерой живущие в городе сын и невестка. Посмотрел на себя со стороны Кирпиков, погрустит, что свои, дети, не пожалели его в глупой слабости, не уважили старость, и принимает решение залезть в погреб и сидеть там до смерти, одному, в размышлениях: «Варя, я должен понять, зачем я жил».

Активное использование в повести элементов сказок, пословно поговорок, частушек, заговоров превращает «частный» поиск главного героя в размышления о смысле человеческого существования вообще и российского мужика в частности. Деревенская жизнь, с одной стороны, опоэтизирована, спроецирована на лучшие качества народа, с другой - предстает в чем-то несовпадающей ни с поэтическим, ни с духовным. Неслучайно, напившийся ранней весной Кирпиков, понимая, что сейчас, в дни посадки картофеля, всем будет нужда в нем и его лошади, требует заучивать и исполнять его приказы впредь деревенских называть не «баба», а «женщина», поскольку они-то всегда свой смысл жизни оправдывают - рожают детей, выхаживают новое поколение рода человеческого, за что им должен быть почет. Вторая заповедь Кирпикова - «эстетическая»: «красота есть природа жизни». Третья - этическая - остается недосказанной, но очевидно, что она содержит призыв черпать из общечеловеческого исторического опыта. И хотя действенность заповедей на слушателей Кирпикова (да и на читателей повести) ослаблена самой ситуацией (сидят мужики в пивной) и состоянием героя (он сильно охмелел), но вся повесть доказывает их основательность и открывает сущностное значение их для понимания жизни.

Финал повести - утро, восход солнца, за которым наблюдает старый Кирпиков. Забравшись на крышу, он с благодарностью думает о своей старости, ибо только теперь земля чуть отпускает мужика от себя, перекладывая трудовые заботы на молодые плечи и руки:

Он переберет, не откладывая на последнее озарение, свою жизнь, он постарается понять, почему у него была такая жизнь, а не другая. Он был благодари памяти, своей судьбе и солнышку, всей жизни и новому теплому и ясному дню «Но такие дни посылаются не только для радости, они и для работы. Надо обязательно делать что-то хорошее и нужное, чтобы делом своим, пусть маленькие отблагодарить за такой день.

Вечное желание человека быть счастливым В.Крупиным представлено в чистоте и простоте уже данного человеку природой. Счастье - не цель, но возможность, которую лишь надо использовать: «И было бы тихо. И никто бы не ссорился. И было бы спокойно думать что те, кто был до тебя, видели такие дни, и хорошо бы, чтобы те, кто будет после, увидели бы их тоже».

Конец 80-х - начало 90-х гг. знакомят читателя с новым этапом в творчестве В.Крупина. Во-первых, романтически-ироническая интонация все чаще переходит в трагедийную; во-вторых, усиливаете исповедальность его прозы, внутренний мир человеческого «я» осмысливается в классических приемах психоанализа («диалектика души»). Наконец, усиливается критическое начало его прозы. Особенно выразителен в этом смысле роман «Спасение погибших» (1988). В нем три повествовательных плана и три фабульных линии.

 Скачать реферат