Античные мотивы в поэзии Брюсова

К тому же трагическому периоду мировых общественных потрясений, что и «Рея Сильвия», относятся «римские» романы Брюсова: «Алтарь Победы. Повесть IV века» (1911-1912) и его незавершенное продолжение «Юпитер поверженный» (1918). В них писатель поднимает все те же вопросы и темы — поиски своего места на пике «грозового перевала», сохранение достоинства, метания между бытием и бытом; предощущение т

яжелой поступи рока; выбор между героизмом, подвигом и пассивностью; между эскапизмом, уходом в мир чувственных радостей и нравственным долгом. Следовало бы в связи со сходной моральной проблематикой и образной системой упомянуть и первый «большой» исторический роман «Огненный ангел» (1907—1908), наполненный мрачной мистической атмосферой и любовными переживаниями, но он посвящен эпохе Реформации в Германии XVI в. и выходит за рамки нашей темы.

В затянувшуюся закатную пору Римской империи IV век новой эры предоставлял классической античности не только передышку, но даже открывал второе дыхание, раскрывал, казалось, новые горизонты. В этом веке, пояснял Брюсов, «заканчивалось объединение народов древности в единой греко-римской культуре, — совершился великий переворот в религиозном сознании, приведший Европу от античного язычества к христианству; создалась та наука, которой потом жили почти целое тысячелетие, и то право, которое легло в основание юридических понятий всего нового мира; наконец, выработались многие такие основы государственной и общественной жизни, которые продолжают оставаться жизненными до последних дней» [13, 206]. Влюбленный в римскую старину, писатель принял недолгий подъем Римской империи в эпоху Юлиана за «время высшего расцвета римской идеи, когда римский мир пожинал плоды посеянного» [11, 544].

Брюсов жаждал доказательности своей концепции и, при любви к деталям, как всякий художник, веря в их убедительность, искал и находил нужный материал в первоисточниках (Авсоний, Симмах, Амвросий, Августин и др.) и в новой научной литературе (Г. Буасье, Т. Моммзен, Я. Буркхардт, Э. Гиббон, Р. Пишон и др.), стараясь не оступиться. Того же требовал и от других. Советуясь по ходу работы с известным петербургским профессором А.И. Малеиным, в одном из писем к нему (от 30 авг. 1911г.) сообщал: «Перечитывая «Юлиана Отступника» Мережковского, после внимательного изучения Аммиана Марцеллина, я нахожу у Мережковского столько анахронизмов и промахов против «эпохи», что сейчас боюсь буквально за каждое свое написанное слово» [14, 190].

Перенося свою продуманную точку зрения и недюжинные знания «эпохи» на страницы «повести», Брюсов частенько теряет чувство меры и, как говорится, перебарщивает: заполняет листы подробными описаниями топографии Рима, его - улиц и площадей, известных и малоизвестных строений, памятников, дворцов, статуй, а то и перечислением складок одеяний или блюд для гурманов. Пространные разглагольствования героев пестрят скрытыми и явными цитатами из древних авторов. К месту и не к месту Брюсов употребляет латинизмы, доводя тенденцию до абсурда и безвкусицы, которая обнаружила себя во всей красе в почти неудобоваримом макароническом переводе «Энеиды» Вергилия. Возьму для примера первый попавшийся на глаза отрывок из «Алтаря Победы»: «У входа в вестибуле дворца меня встретил номенклатор, которому я показал мою диплому. Номенклатор записал мое имя в пугиллар .» и далее в том же духе. На каждом шагу попадаются требующие специальных объяснений латинские слова в русской транскрипции: омикула, карленпш, папины, каррука, реда, пансиона, колобий, доместики, пугионы и т.п. Нужно сказать, самого Брюсова смущал вопрос, до какой степени допустимо «латинизировать» родной язык. В этом он признавался в одном из писем к А.И. Малеину [14, 189]. Ощущая некоторую неловкость и необходимость объясниться с читателем, Брюсов предпосылает «Алтарю Победы» предисловие, где указывает на две особенности произведения. Это, во-первых, присоединение к беллетристическому сочинению научных примечаний исторического характера: «В этих примечаниях я, прежде всего, имел в виду объяснить те, встречающиеся в повести черты быта и нравов IV века, которые могут быть непонятны или неизвестны читателю Иные примечания сообщают и такие сведения, показавшиеся мне небезынтересными для читателя, которые непосредственного отношения к действию повести не имеют». Прилагался и список источников, которыми пользовался автор при составлении примечаний. Во-вторых, это необычное написание некоторых латинских имен и названий: « .В повести мне пришлось нередко употреблять латинские названия различных вещей и явлений, так как соответствующие им русские слова имеют не совсем то же значение. Этим названиям, по возможности, сохранены их подлинные формы, например, «легионарий» вместо обычного галлицизма «легионер», «ретор» вместо «ритор» и т.п.». Автор обращает также внимание на свое желание сохранить оригинальные латинские ударения: например, Венера; писать «Март» вместо привычного Марс и т.п. Брюсов уже знает, как следует грамотно передавать по-русски некоторые латинские фонемы (что и стало нормой в последние годы): интервокальное «s» — через русское «с», а не «з», лат. «с» — через «к», но делал это непоследовательно и сохранял традиционные «цесарь», «Цицерон», хотя вдруг возникает «Мекенат». Что же касается чтения дифтонгов или нынешнего транскрибирования сочетаний «tio» или «this», то наш романист, не задумываясь, пишет «Грациан», «Диоклетиан», «Намациан».

Сюжет «Алтаря Победы» развертывается в правление императоров-христиан — Грациана (на Западе) и Феодосия (на Востоке империи). Язычество властно вытесняется христианством, но еще жива память о доблести и вере предков, особенно в среде патрицианской знати, утрачивающей свои власть и привилегии. О событиях, развивающихся в романе, который Брюсов упорно называет «повестью», рассказывает его главный герой Децим Юний Норбан, привлекательный и состоятельный юноша из провинциального аквитанского городка Лакторы в Галлии (лицо вымышленное). Название произведения связано с реальным историческим фактом — «делом об алтаре Победы» (384 г.). Император Грациан своим указом, вопреки воле Сената, где еще не выветрился дух принципата, выдворяет из римской курии алтарь и статую богини Виктории, установленную там божественным Августом. В Сенате зреет заговор, цель которого — устранить императора и восстановить прежние порядки.

Юний, прибывший в столицу Империи для завершения образования, поселился у своего дяди-сенатора и угодил в самую гущу дворцовых интриг. Среди его новых знакомых — светская красавица Гесперия и случайная попутчица Pea, бедная христианская фанатичка, порой одержимая припадками плотских желаний. Юния тянет и к той, и к другой. Преследуя каждая свою цель, они вовлекают его в заговор и требуют убить Грациана в его миланской резиденции. События закручиваются, но авантюра проваливается, и Юний оказывается в темнице.

В романе наряду с придуманными действующими лицами фигурируют исторические персонажи. Помимо Грациана, это епископ Амвросий, влиятельный и блестящий оратор Симмах, который вызволил Юния из тюрьмы. Личное переплетается с острейшими конфессиональными конфликтами. Им было суждено разрешиться, но они прервались «на самом интересном месте» в начатом и незавершенном продолжении «Юпитер поверженный». Гесперия стала еще более обольстительной и доступной. Но лишь ее сопернице, борющейся с Антихристом, дано приоткрыть завесу, скрывавшую счастливую Новую жизнь.

 Скачать реферат