Жизненный путь Зинаиды Николаевны Гиппиус

Сестры Гиппиус - Зинаида, Анна, Наталья и Татьяна,- поэтому не получили систематического гимназического или институтского образования, оно было домашним: их готовили к экзаменам экстерном гувернантки и приходящие студенты, но живые, оригинально мыслящие, имеющие пылкое художественное воображение, отличную память, пристрастие к хорошему чтению и музыке, девочки – Зина была самой старшей из них –

выгодно отличались от своих сверстниц серьезностью и глубиною домашних познаний.

Впрочем, некоторое время хрупкая умница Зиночка побыла ученицею Киевского патриотического женского института, но вскоре из–за слабости здоровья - ее забрали оттуда. Все дети унаследовали от обожаемого ими отца склонность к чахотке. Именно эта коварная болезнь слишком рано свела Николая Романовича в могилу, осиротила семью и безумно страшила молодую вдову и мать смутным призраком новых потерь!

Опасаясь потерять старшую дочь, вскоре после смерти супруга - в 1881 году, Анастасия Гиппиус уехала с детьми сперва в Крым, в Ялту, а затем в Тифлис, к брату, потом на дачу в Боржоми. Кочевое детство талантливой, очень музыкальной и восприимчивой ко всему удивительному и новому девушки, – к моменту внезапно решенного переезда на юг Зине исполнилось шестнадцать, - внутренне безумно одинокой после смерти отца, которого она сильно любила, - все продолжалось.

Религиозное воспитание Зины, впитанное с младенчества от любимой бабушки, было скорее, не то, чтобы - глубоким, а привычным для того времени.

Зиночка знала наизусть молитвы, прилежно ходила к заутрене и обедне, внимательно слушала жития святых, особенно Николая Чудотворца. Делала то, что делали все, но душа ее - молчала.

Она запоем читала самые разные книги, вела обширные дневники, писала письма знакомым и друзьям отца. Один из них, генерал Н. С. Драшусов, первым обратил на литературное дарование девушки и посоветовал ей серьезно заняться писательством, но тогда она еще сомневалась…

Грызущую тоску о мгновенности жизни и вечности Разлуки с близкими и любимыми, которую она недавно и страшно познала, пока ничем нельзя было унять Так ей думалось. «Смерть тогда, казалось, на всю жизнь завладела моею душой!» - с горечью писала З. Н. Гиппиус десятки лет спустя

Требовалось время, чтобы залечить раны. И как, кстати, опять грянул переезд: родственники усиленно приглашали Анастасию Васильевну и детей ехать с ними на дачу в Боржоми. После Москвы и скучного лечения в Ялте, жизнь в теплом горном Боржоми, вместе с большою и веселой семьей дяди Александра, брата матери, очень Зине понравилась: музыка, танцы, верховая езда, море книг, первые поклонники Душа ее понемногу оттаивала.

Природа Боржоми совсем обворожила ее.

Она вернулась сюда и ровно через год, в 1888 году. Ей было тогда неполных семнадцать лет. И именно здесь, на скромной даче в Боржоми снимаемой вместе с подругою, она и познакомилась с будущим мужем своим, двадцатитрехлетним поэтом Дмитрием Мережковским, только что выпустившим в свет свою первую книгу стихов и путешествующим по Кавказу.

Он отличался от роя поклонников Зиночки тем, что был серьезен, много молчал, а когда все – таки заговорил, сопровождая ее на прогулке, то неожиданно посоветовал ей прочесть сочинения английского философа Спенсера.

Красавица была ошеломлена. Обычно кавалеры предлагали ей прочесть только их беспомощные стихи или спешно тянулись за поцелуем. Она, посмеиваясь в душе над ними, уступала просьбам, ей даже нравилось немного мучить надоедливых воздыхателей, но приходилось же и страдать от их невыносимой глупости!

А тут Интересное, удлиненное, чуть аскетическое, лицо, серые глаза, грассирующий выговор, что то притягивающее в манерах, и главная, обезоруживающая ее пленительное кокетство, странность: кавалер сей верхом не ездит и не танцует! С увлечением говорит лишь о поэзии и философии, прочел бездну книг и безумно любит мать, которая серьезно больна печенью и лечится в Виши. Они стали говорить друг с другом так, как будто были знакомы уже тысячу лет. Через несколько дней Дмитрий Сергеевич сделал предложение и Зинаида Николаевна приняла его без каких – либо колебаний. Она наконец - то встретила родственную душу, которую так долго искала. Это был слишком большой подарок Судьбы, чтобы его не принять!

Зинаида Николаевна вышла замуж очень просто. Приданного не было никакого – ее мать, вдова с тремя подрастающими барышнями на руках, едва ли могла обеспечить ее всем нужным.

На свадьбе, 8 января 1889 года, не было ни свидетелей, ни толпы знакомых, ни цветов, ни венчального наряда. Только родные и два шафера – лишь для того, чтобы держать венцы над головой. После венчания молодые разошлись в разные стороны – Зинаида Николаевна отправилась к себе домой, Дмитрий Сергеевич - в гостиницу. Они встретились довольно буднично утром, в гостиной, за чаем, в доме вчерашней невесты, где и было объявлено неожиданной гостье – гувернантке, что «Зиночка то у нас вчера замуж вышла!»

После обеда, в тот же день, молодые уже выехали в дилижансе в Москву. Там они навестили бабушку и тетку Зинаиды Николаевны, не нашли у них понимания «непышности» своей свадьбы, но, ни сколько ни смутясь столь холодным приемом близкой родни, молодожены отправились на несколько дней на Кавказ, по заснеженной Военно – Грузинской дороге. Это и было их коротким свадебным путешествием.

Затем они вернулись в зимний сонный Петербург… И началась их семейная жизнь в новой петербургской квартире, снятой и обставленной матерью Дмитрия Сергеевича, как свадебный подарок. Именно здесь, в квартире в доме Мурузи 18, и начался путь Зинаиды Николаевны Гиппиус – Мережковской, как поэта, романиста и критика. Как Личности. Женщины. Чуда Серебряного века.

Это был очень долгий путь, длиной в пятьдесят с лишним лет. Последнюю свою литературную работу – редакцию альманаха «Свободный путь» она завершила за несколько месяцев до смерти в Париже, летом 1945 года.

Она сама вспоминала о своем браке и о начале литературного пути так: « Говорю здесь о коренном различии наших натур У него – медленный и постоянный рост, в одном и том же направлении, но смена как бы фаз, изменение (без изменений). У меня – раз данное, но все равно какое, но то же. Бутон может распуститься, но это тот же самый цветок, к нему ничего нового не прибавляется. Росту же предела или ограничения мы не можем увидеть Но раскрытие цветка может идти быстрее, чем сменяются фазы растущего стебля или дерева. По существу - все остается то же. Однако, оттого и случалось мне как бы опережать какую – нибудь идею Дмитрия Сергеевича. Я ее высказывала раньше чем она же должна была встретиться ему на пути. Он ее тотчас подхватывал и развивал (так, как она, в сущности, была его же), и у него она делалась сразу махровее, что ли, принимала как бы тело, а моя роль вот этим высказыванием и ограничивалась, я тогда следовала за ним. Потому что – необходимо здесь добавить,– разница наших натур была не такого рода, при каком они друг друга уничтожают, а, напротив, могут, и находят между собою известную гармонию. Мы оба это отлично знали, но не любили разбираться во взаимной психологии »

 Скачать реферат