Изображение душевных волнений

«Давид воспитан в строгих правилах; он изойдет кровавым потом, но выполнит обязательства…»[2, 30]

«Госпожа Шардон и ее дочь Ева верили в Люсьена, как верила в Магомета его жена…»[2,31]

«Давид превзошел мать и сестру верой в гениальность Люсьена»[ ]

В то время, как сам Люсьен ангулемского периода «не осознавал, что стоит на распутьи между позором каторги и лаврами гения». Это обобщен

ие дает представление о глубочайшей противоречивости Люсьена и придает завершенность экспозиции его характера.

Известная формула Гегеля из «Лекций по эстетике», где роман характеризуется как современная буржуазная эпопея, приложима и к «Утраченным иллюзиям» и к «Дворянскому гнезду». «Здесь с одной стороны снова полностью выступает богатство и многообразие интересов, состояний, характеров, жизненных отношений, широкий фон целостного мира, равно поэтическое изображение событий».[8, 273] И наиболее обычная для романа коллизия, как говорит Гегель,- «Конфликт между поэзией сердца и противостоящей прозой отношений»[8, 273]- это конфликт Лаврецкого, это конфликт Шардона, это конфликт Дон Кихота и Гамлета внутри героев. Важно, как герой, наделенный поэзией сердца, справится с противостоящей прозой отношений и случайностью внешних обстоятельств.

Несмотря на двойственность натуральных образов Лаврецкого и Шардона, первый более склонен к человеческому типу Дон Кихота, который в свою очередь имеет нравственное преимущество, второй к Гамлету, который имеет преимущество интеллектуальне.

Так, например, Лаврецкий только мечтает заняться трудом, в то время как Шардон это делает.

Говоря о статье И.С. Тургенева «Гамлет и Дон Кихот» и сравнивая с ними наших героев, нужно сказать и об отношении масс к Гамлету и Дон Кихоту (что является одним из основных положений статьи). «И.С. Тургенев настаивает на том, что Дон Кихоты, в противовес Гамлетам, способны увлечь и повести за собой массу, хотя по началу она глумится над ними и преследует их. Всемирно- историческое свойство массы… состоит в том, что она способна на бескорыстный энтузиазм, способна «беззаветно веруя», идти за Дон Кихотами».[26, 42] Так в нашем случае Лаврецкий является именно таким человеком. Без таких людей, утверждает И.С. Тургенев,- «не подвигалось бы человечество»,- и вместе с тем Дон Кихоты- безумцы, не способные найти истину, несмотря на весь свой энтузиазм, самоотверженность и благородство помыслов».[26, 42]

«Дон Кихоты находят- Гамлеты разрабатывают». Отсюда Дон Кихот есть слово, Гамлет-дело. Но мы говорим, что как герой русской, так и зарубежной литературы двойственны, находятся между тем и другим, то мы можем говорить о разрыве между словом и делом.

Но в то же время И.С. Тургенев говорит о синтезе двух типов мировой литературы, о гармоничном их слиянии. Пришел ли Лаврецкий к «примеряющей гармонии»? Мы можем сказать, что он пытался преодолеть этот разрыв между словом и делом, между теорией и практикой, он стремился к гармонии в жизни. Это можно почувствовать из главы XX романа, когда Лаврецкий после тяжких испытаний возвращается в родное гнездо. Сидя под окном своего дома, слушает он тишину и на его находит ощущение какой-то могучей силы, которой дышит окружающая его неспешная жизнь. Законы жизни воспринимаются им слитно и порождают раздумья и неизбежности «покоряться», «смирения перед народной правдой».

Он «погрузился в какое-то мирное оцепенение, из которого не выходил целый день… Он сидел под окном, не шевелился и словно прислушивался к течению тихой жизни, которая его окружала, к редким звукам деревенской глуши. … покоряйся: здесь незачем волноваться, нечего мутить; … И какая сила кругом, какое здоровье в этой бездейственной тиши! … тишина обнимает его со всех сторон, солнце катится тихо по спокойному синему небу, и облака тихо плывут по нему; …. И до самого вечера Лаврецкий не мог оторваться от созерцания этой уходящей жизни; …»[29, 356]

Лаврецкий искал новые пути жизни, задавал себе вопрос о том как перейти от «философского осмысления противоречий действительности к преодолению противоречий в действии?» Здесь и есть разрыв между словом и делом.

(Особенно важна здесь еще и такая мысль Тургенева: «вовлеченные люди», занятые мелкими противоречиями собственной жизни, способны с «философским равнодушием» пройти мимо реальных страданий других людей.

Здесь Тургенев осудил так называемых «лишних людей», у которых часто расходилось «слово» и «дело». (А.Салим 23,24)

Так, например, в погоне за своим счастьем, Лаврецкий забывает о своих намерениях, долге перед крестьянами, чей быт намерен был облегчить и упрочить.

Так Л. Шардон забывает в погоне за своим счастьем и славой о своих родных: матери, сестре, друге, которые жили в нищете, в то время как Люсьен жил и здравствовал, вспоминая о них в дни нужды и нестыдясь забирал последние деньги.)

1.3 Сюжетно-психологическая коллизия: испытание любовью и преодоление душевного чувства (В романе «Дворянское гнездо» и «Утраченные иллюзии»).

Коллизия чувства и долга вошла в творчество Тургенева еще до начала работы над «Дворянским гнездом» и первоначально была испытана в рамках иной жанровой структуры: эпистолярный жанр, повесть «Фауст». Это был подготовительный этап, своеобразный этюд к роману «Дворянское гнездо». «Роман явился как бы продолжением рассказа «Фауст» и повести «Ася», написанных на переломе…»

«Эти произведения связаны между собой и общностью настроения и сходством некоторых мотивов. Эпиграф из Гете, взятый для повести «Фауст»». «Отказывай себе, смиряй свои желания» мог быть предпослан и роману «Дворянское гнездо». И начальные строки «Фауста» отчасти перекликается с романом: «Вот я опять в своем старом гнезде». Повесть «Фауст» наиболее близка по своим идеям к «Дворянскому гнезду». Тургенев поднимает проблему чувства и долга, которую решает в трагическом ключе самоотречения: «Жизнь не шутка и не забава, жизнь даже не наслаждение… жизнь тяжелый труд. Отречение -постоянное - вот ее тайный смысл, ее разгадка… исполнения долга, вот о чем следует заботиться человеку… но стыдно тешиться обманом, когда суровое лицо истины глянуло наконец тебе в глаза» (А. Салим, с.86-87). В «Фаусте» «слышится почти отчаяние в образованном русском интеллигенте, который даже в любви оказывается неспособным проявить сильное чувство, которое снесло бы преграды, лежащие на его пути; даже при самых благоприятных обстоятельствах он может принести любящей его женщине только печаль и отчаяние»[26, 90]. В этом примечательном отзыве революционера П.А. Кропоткина «указан еще один аспект, который становится объектом пристального рассмотрения в романе «Дворянское гнездо»: это неспособность героя на сильное чувство и активное действие» [26,90]. Но также нужно отметить, что в романе наблюдается колебание авторского отношения к главным героям, Лизе Калитиной и Федору Лаврецкому, поэтому следует избегать однолинейных суждений по этому поводу.

Обманом тешит себя Лаврецкий, получив известие о ложной смерти жены. Обманом тешит себя Люсьен, надеясь, стать истинным аристократом, присвоив фамилию матери. Но оба героя русской и французской литературы приходят к отречению. Но отречения различны, по сути. В первом случае отречение от любви во имя долга. Во втором случае отречение от любви, семьи во имя «благ самого низменного порядка»[32, 81] При этом Лаврецкий достигает при таком раскладе нравственного совершенства, Люсьен же - нравственного уродства. « «Прекрасный принц»оказывается человеком с самой грязной изнанкой».[32, 81]

 Скачать реферат