Следственный аппарат России во второй четверти XVIII-XX вв.

Все началось с того, что в ходе работы шестой сессии Верховного Совета СССР IV созыва - на заседании 9 февраля 1957 г. - эстонский депутат Э.К. Пусэп выступил с предложением упорядочить деятельность следственных органов. По мнению депутата, разделение следствия между прокуратурой и милицией утратило смысл, и потому целесообразно сосредоточить расследование уголовных дел "в одном едином сле

дственном органе" (о необходимости упразднить. следователей госбезопасности речь, естественно, не заходила). Практически одновременно в февральском номере журнала "Советское государство и право" за 1957 г. была опубликована статья тогдашнего начальника Главного управления милиции МВД СССР М.В. Барсукова, в которой автор сходно высказался за создание объединенного следственного аппарата (предложив, правда, включить его в структуру МВД).

Странным образом синхронизированные выступления эстонского депутата и начальника Главного управления милиции всколыхнули юридическую общественность. На протяжении полугода на страницах юридической периодики и газеты "Известия" появились восемь статей и передовица, посвященные проблеме организации предварительного следствия. Единодушно согласившись с тезисом о необходимости образования единого следственного органа, авторы статей разошлись во мнениях касательно его ведомственной принадлежности.

Большая часть авторов (основной трибуной для которых стал журнал "Социалистическая законность") выступили за сосредоточение предварительного следствия в органах прокуратуры. Судьи Верховного суда РСФСР С.В. Бородин и А.Я. Грун предложили - в духе 1920-х гг. - сосредоточить следственный аппарат в органах Министерства юстиции. Наконец, И.Д. Перлов и М.Ю. Рагинский привели доводы как в пользу передачи следователей в систему Минюста, так и в систему МВД. Характерно, что отмеченные авторы так и не вышли в своих рассуждениях за рамки существовавших на тот период моделей построения следственного аппарата.

А вот среди откликов на дискуссию, поступивших в редакцию журнала "Советское государство и право", мелькнуло более оригинальное предложение. Представленный редакцией как "заместитель транспортного прокурора Калининской железной дороги тов. Голишников" высказался за создание "самостоятельного органа по расследованию всех уголовных дел". Кроме того, весьма примечательное анонимное мнение об основании следственного управления при Верховном Совете СССР мимоходом подверглось критике в статье Ф. Бердичевского и О.И. Чистякова.

Аналогично негативно о подобном замысле высказался тогда и М.С. Строгович. Рассматривая в вышеотмеченной статье 1957 г. различные варианты ведомственной "привязки" следственных органов, ученый эмоционально отметил: "Ведь не создавать же Министерство предварительного следствия!" ' Как бы то ни было, пусть и преимущественно в негативном контексте, речь зашла об учреждении в нашей стране - впервые со времен "майорских" канцелярий Петра I - ведомственно самостоятельного следственного аппарата.

Между тем, столь активно развернувшееся на страницах печати обсуждение проблем организации предварительного следствия угасло столь же внезапно, как и началось. Разумеется, подобная дискуссия не могла возникнуть спонтанно (как наивно полагать, что депутат Э.К. Пусэп и комиссар милиции М.В. Барсуков могли по собственной инициативе озвучить мысль о едином следственном органе). Судя по всему, в условиях проводившейся в те годы масштабной административной реформы и начавшей разворачиваться реформы судебной в каких-то высоких кабинетах в самом деле начала вызревать идея о соединении следственных аппаратов прокуратуры и МВД.

Кто персонально в руководстве страны взялся "продвигать" эту идею, установить сейчас вряд ли возможно. Несомненно другое: поддержки в Президиуме ЦК данная инициатива, в конце концов, не получила, и вопрос был снят с повестки дня. В итоге, в ходе проведения судебной реформы 1956-1964 гг. были de jure закреплены прокурорская и административная модели организации следственного аппарата.

Согласно ст.28 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик от 25 декабря 1958 г., осуществление предварительного следствия возлагалось на следователей прокуратуры, а по специальной категории дел - на следователей Комитета государственной безопасности. Следственный аппарат в органах внутренних дел не предусматривался. Как в связи с этим - на обсуждении проекта Основ уголовного судопроизводства на заседании Верховного Совета СССР 25 декабря 1958 г. - высказался генеральный прокурор СССР Р.А. Руденко, "освобождение милиции от не свойственной ей функции предварительного следствия, которую она сейчас фактически выполняет, позволит ей направить свои усилия на предупреждение преступлений, принятие необходимых оперативно-розыскных мер для раскрытия преступлений и розыска преступников и ведение дознания…".

Несколько позднее аналогичные нормы получили закрепление и в уголовно-процессуальных кодексах союзных республик. Так, согласно п.7 ст.34 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1960 г., в перечень следственных должностей оказались включены только следователи прокуратуры и следователи органов государственной безопасности. В свою очередь, согласно ст.125 данного кодекса, на следователей прокуратуры возлагалось "предварительное следствие по уголовным делам", а на следователей КГБ -• "по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 64-70, 72, 73 и 79" УК РСФСР 1960 г.

С этого времени объем дел, расследуемых следственными подразделениями органов прокуратуры, стал возрастать. Так, если в 1960 г. в РСФСР следователями прокуратуры было окончено производством 184 405 уголовных дел, то в 1961 г. - 244 280, а в 1962 г. - уже 256 1 23. Но уже очень скоро был сделан шаг назад: согласно указу Президиума Верховного Совета СССР от 6 апреля 1963 г. функция предварительного расследования была предоставлена органам внутренних дел (тогда - Министерства охраны общественного порядка).

В связи с этим Генеральная прокуратура СССР обязывалась передать основную часть штатной численности следователей в Министерство охраны общественного порядка. Кроме того, с середины 1960-х гг. начало происходить неуклонное увеличение круга дел, подследственных органам внутренних дел (что происходило за счет сокращения круга дел, подследственных прокуратуре). В итоге, число дел, расследовавшихся следователями МООП-МВД, нарастало год от года: 1964 г. - 256 815 дел, 1974 г. - 457 173 дела, 1989 г. - 976 123 дела. Соответственно, в 1990 г. следователями МВД было расследовано свыше 90% уголовных дел, а следователями прокуратуры - 9,1% дел.

При этом, если в первые годы существования следственных подразделений в органах МООП-МВД они подчинялись непосредственно вышестоящим следственным отделам и управлениям (а не руководителям соответствующего районного или областного органа внутренних дел), то с 1968 г. следственные подразделения были включены в состав местных органов внутренних дел на правах одной из служб и подчинены начальникам этих органов. Сложилась ситуация сколь абсурдная, столь и прямо противоречащая статусу следователя в уголовном процессе. В самом деле, как лицо процессуально независимое и самостоятельное следователь был управомочен давать обязательные для исполнения отдельные поручения органу дознания - с 1968 г. получалось, что своему собственному начальнику. В подобных условиях не приходиться удивляться, что в последней трети XX века в нашей стране обрела актуальность вневедомственная модель организации следственного аппарата.

 Скачать реферат