Польша в XIV - первой половине XVII вв

В целом, польская шляхта так и не стала замкнутым сословием. Отсутствие феодальной иерархии внутри шляхты, единственный в своем роде статус в обществе и государстве, односословность сейма показывают, что само понятие сословие с его классическом смысле, видимо, не вполне адекватно отражает социальную природу польского шляхетства.

Ощущение сословного превосходства было характерно для самосозн

ания всего европейского дворянства в XVI – XVIII вв. И все-таки польская шляхта своим гонором, национальной мегаломанией и "сословным расизмом" (А. Зайончковский) выделялась на этом фоне. Специфическая идеология и образ жизни, система ценностей и жизненных установок, выросшая на почве сословного самосознания шляхты и того исключительного положения, какое она занимала в Речи Посполитой, обозначают как "сарматизм". Логическим центром идеологии сарматизма был этногенетический миф о происхождении польской шляхты от сарматов, завоевавших в незапамятные времена славянское население польских земель. К этому мифу приплетался ряд других, составивших вместе совершенно уникальный комплекс представлений, которые нашли отражение практически во всех проявлениях польской шляхетской культуры XVII - XVIII вв. Среди мифологем шляхетского социального самосознания – миф шляхетского равенства, особой шляхетской доблести и политической ответственности, миф о жизненной важности польского хлеба и польского шляхетского в фольварка для существования Западной Европы, миф об особом историческом призвании поляков как защитников Европы от турецкой опасности, миф о рыцарственности польского шляхтича и одновременно миф о шляхтиче как добродетельном земледельце.

Среди всех этих идей особо следует выделить представление о полном равенстве всех польских дворян. Оно имело громадное значение и для консолидации шляхетского сословия, и для политической жизни, и для дестабилизации польского государства. Этот миф выражался не только в сеймовых декларациях подобных той, какую оставил Ст. Ожеховский в середине XVI в. “Равенством поляки превзошли все иные королевства: нет в Польше никаких князей, ни графов, ни княжат. Весь народ и вся масса польского рыцарства включается в это слово "шляхта"“. Ему сопутствовал также особый стиль организации социальных связей и общения в шляхетской среде, принимавший иногда совершенно неожиданные формы. Например, магнат или просто богатый шляхтич мог подвергнуть телесному наказанию служащего у него собрата по сословию. Однако экзекуция осуществлялась крестьянами, и ради обережения достоинства шляхты был разработан целый ритуал ее битья. Шляхтича секли на специальном ковре, без брани, обращаясь к нему не на "ты", а "пан ." Или другой пример: дабы отразить существующую в обществе реальную иерархию и в то же время не ущемить ничьего достоинства, был принят особый церемониал жестов при встречах и прощаниях. Иерархия поцелуев (знак равенства!) нисходила от поцелуя в щеку, в плечо, в руку в локоть – к поцелую в живот и вплоть до падения ничком перед приветствуемым. Это все не мешало сохранять уверенность в прирожденном равенстве всех шляхтичей. Как только дело доходило до хотя бы мельчайших перемен в официальной идеологии или терминологии, шляхетские сеймики начинали кипеть и бурно протестовать. Так было, например, в 1699 году, когда шляхта обнаружила, что в сеймовые конституции 1690 г. по недосмотру проскользнуло выражение "меньшая шляхта", в чем было немедленно усмотрено покушение на шляхетскую aequalitas. Так было и в начале XVII века во время рокоша Зебржидовского, когда один из шляхетских полемистов узрел корень начавшегося кризиса в получении некоторыми магнатами графских титулов от Габсбургов или римских пап. Он ясно выразил присущую всей польской шляхте резкую неприязнь ко всякому титулованию, написав: "иностранные титулы противны польским законам и вредны шляхетскому сословию Польши и соединенных с нею земель. Такие титулы уничтожают равенство шляхетского сословия, каковое имеет первенство в Польше". Один из шляхтичей, принявший титул маркграфа и приобщенный к гербу мантуанских Гонзагов, навлек на себя вал негодования и ненависти: "Ты стремился к иноземным титулам, по своей амбиции пренебрегая шляхетским достоинством, и оскорбил его своими развратными желаниями, поставив итальянского пса выше десятка польских шляхтичей . Получив их, ты, иноземец, стал еще больше унижать шляхетство, попирая наш народ, его старые обычаи и законы".

Сарматская мифология усиливала наряду с сословным и родовое самосознание польской шляхты. XVI - XVII вв. принесли громадный интерес к генеалогии. Шляхтич бывал чрезвычайно горд, если находил упоминание о своем гербе или роде в "Истории славного Польского королевства" Яна Длугоша. Но и тот, кто не мог этим похвастаться, не унывал. В изобилии стали создаваться ложные и фантастические генеалогии. В первом своде генеалогических преданий у Б. Папроцкого было помещено описание гербов Ноя и его сыновей, прямыми наследниками которых (точнее, Яфета) были объявлены польские шляхтичи. Литовская шляхта ответила на это легендой о своем римском происхождении. Многие знатные роды шляхты занялись поиском пращуров в Древнем Риме, в библейских временах, и, наконец, даже среди строителей Вавилонской башни. Следует, однако, отметить, что этот генеалогический зуд был чем-то большим, чем простое увлечение. В XVI в. шляхетский герб стал знаком принадлежности не столько к роду, сколько к сословию. Генеалогическое сознание шляхты расширилось. Самый узкий его круг – семья, ближайшие родственники и предки. Самый широкий – "паны-братья" всей Польши и в какой-то степени Речи Посполитой. Генеалогические розыскания, сдобренные искренней верой в сарматский миф, становятся путем формирования не только сословного, но и национального самосознания. Таким образом, из сарматизма рождается представление о польском "народе-шляхте", в котором шляхта узурпирует права национального представительства.

Духовенство оставалось самым стабильным и наиболее ясно отделенным от других сословием. Оно охватывало менее 0,5% населения, насчитывало в XVI веке около 30 тыс. человек, но его политическое, культурное и экономическое значение было очень велико. Духовенство рекрутировалось из разных слоев, однако его высший слой подвергался прогрессирующей аристократизации. В 1496 – 1538 гг. был принят ряд сеймовых постановлений, которые закрепили за шляхтой монопольное право занимать высшие церковные должности (епископ, прелат, каноник, аббат). Много перемен в жизнь духовенства внесла Контрреформация и Католическая реформа.

Сословный статус крестьянства в XVI – XVII вв., несомненно, ухудшался. Практически каждый сейм, начиная с 1436 г., принимал постановления об ограничении права крестьянского выхода и права посылать крестьянских детей в город, о поимке беглых, о прикреплении к земле так наз. люзных людей. Барщина получила законодательна санкцию. Другой стороной ухудшения сословного статуса крестьян было развитие вотчинного домениального суда: крестьян лишили права апеллировать к королевскому суду, в гродских и городских судах крестьянин мог выступать только в присутствии своего пана. Постепенно были ограничены права крестьян и на ту землю, которой они пользовались. Если раньше она была практически неотчуждаемой, то теперь землевладелец получил право отнимать у крестьянина часть надела, перевести его с одной территории на другую.

 Скачать реферат