Аддиктивное поведение у наркозависимых подростков

Но эти рассуждения Т. Шибутани не предусматривают смены миров. Если все противоречивые тенденции находятся внутри человека, в том мире, который создан с помощью героина или другого опийного препарата, то все они согласуются друг с другом, и личность не замечает внешней конфликтности потребностей.

Достаточно четко такую ситуацию можно отследить при анализе амбивалентных потребностей личности

, названных Л. Сонди симптомофакторами.

Более чем каждый третий пациент с наркотической зависимостью имеет амбивалентную потребность в факторе. С одной стороны, человек стремится к поиску новых объектов, с другой – держится за старый объект. Соотношение этих двух тенденций, это соотношение моментов изменчивости и постоянства, тенденций к консерватизму и радикализму. Борьба этих потребностей часто иллюстрируется известной дилеммой «журавль в небе, или синица в руках».

Ситуация поиска сопряжена со специфическими трудностями. Во-первых, поиск требует много энергии, но нет никакой гарантии в успехе. Новый объект можно и не найти, а старый потерять. Иными словами, резко возрастает угроза одиночества. Во-вторых, ситуация поиска – это жизнь в неопределенности, в необустроенности, как бы временно. Прежде чем решиться выйти на поиск, необходимо преодолеть страх, сформированный еще в детстве. Более того, у аддикта постоянно присутствует страх, что поиск напрасен. Когда этот страх овладевает личностью полностью, начинаются депрессивно окрашенные переживания. А депрессия как опасная модель поведения продиагностирована у 15% наркозависимых. Другой опасностью в ситуации бесцельного поиска становится неустойчивость, когда человек превращается в «перекати-поле», вечного кочевника, ведь чаще всего потребность в новых контактах у аддиктов не удовлетворяется.

Поэтому личность старается удержать объект, который уже найден. Сонди называет эту ситуацию «окаменением контакта» как неспособность личности к перестройке своей ситуации контакта. Человек «постоянно находится в угнетенном состоянии, испытывая страх, поскольку время инфантильного упрямства давно прошло, окружающий мир изменился, и физиологическая актуальность застревания как формы связи, имеющаяся у детей, давно утрачена».

Определение возможностей Я и своего окружения связывается Л. Сонди с фактором, амбивалентность в котором демонстрирует каждый четвертый пациент с опиатной зависимостью. Реальный мир, в который периодически возвращается аддикт, можно условно разделить на рациональный и иррациональный. Соотношение этих миров может быть различным, но зависимая личность демонстрирует «образ, всегда в значительной мере удаленный от реальности, хотя оказываемое им влияние на жизнь невротика вполне реально».

Таким образом, аддикт, определяя свои возможности и возможности окружающего мира, приходит к необходимости выбора. Тенденция говорить «да» своим притязаниям – это тенденция, противоположная -, связана с критичным отношением к миру, отвержение всего, что рассматривается личностью как лишнее. Амбивалентность представлена в данной выборке у 27% оптантов. Общая векторная картина трактуется Л. Сонди как «Я, предчувствующее катастрофу,… максимально напрягшее все свои защитные силы перед угрозой потери Я».

Другим симптомофактором выступает который, по утверждению Ф. Зимбардо, представлен в психике индивида посредством двух инстанций: «внутреннего тюремщика» и «внутреннего заключенного». Зимбардо обратил внимание на данное противоречие при проведении эксперимента, вошедшего во все учебники по социальной психологии. Нам хотелось бы в данном контексте указать на выявленный Ф. Зимбардо факт, что самым жестоким «тюремщиком» стал в прошлом робкий и застенчивый юноша. Ему все время казалось, что над ним смеются. Здесь застенчивость имела форму вытеснения агрессивных тенденций, которые в реальной жизни не смогли найти безопасного выхода.

Представления о «тюремщике» и «заключенном» в некотором смысле соответствуют описаниям психической структуры в классическом психоанализе. Если моральные запреты и требования Сверх-Я оказываются сильнее, чем импульсы влечений Оно, то в личности побеждает «надзиратель». Тогда Я становится «заключенным», попадая под контроль социальных норм и правил. С другой стороны, если верх берет инстанция Оно, на передний план выходит тот же самый «заключенный», но которого выпустили на свободу после изоляции. Такой человек теряет контроль над своим сознанием, следуя бессознательным влечениям Оно. Свобода таким человеком рассматривается как состояние экстаза, как жизнь по потребностям в соответствии с принципом удовольствия. Все наркотически зависимые личности стремятся достичь такой свободы, которая на самом деле представляет собой видоизмененную форму рабства и зависимости, ибо первым условием истинной свободы, связанной с осознанным выбором и ответственностью за этот выбор, является свобода от своих страстей и зависимостей.

Реальный паттерн поведения, демонстрируемый аддиктом, хорошо описан Митрополитом Волоколамским и Юрьевским Питиримом: «Без веры, совести и внутренней обращенности к Абсолюту, сердце человеческое мятется, а ум бывает поглощен суетой: вместо разумения появляется рассудок, поглощенный самим собой; отсюда – эгоизм, взаимоотчужденность, чувство одиночества, отпадение от семьи, выпадение из общества». Причем нами выявлена тесная обратная корреляционная связь между показателем стажа употребления опиатов и показателем наличия невротических моделей поведения. Чем больше стаж, тем меньший процент невротических реакций был нами выявлен. Так, если «наркоманский стаж» не превышает 1 года, то процент пациентов с опиатной зависимостью составляет 52%, тогда как у аддиктов со стажем 4 и более лет такой процент не превышает показателя 2%.

Зависимость наличия невроза от стажа употребления наркотических препаратов

2–3 года 4 и более лет 3% 2%

Со стажем употребления опийных препаратов связана также эмоциональная напряженность аддиктов. Так, в нашем исследовании обнаружено, что наибольший процент молодых людей, злоупотребляющих наркотическими веществами, отличаются высокой эмоциональной напряженностью в период от 1 до 3 лет употребления опиатов. Аддикты, имеющие стаж наркотической зависимости свыше 3 лет, демонстрируют резкий спад напряжения, что подтверждает выдвинутое предположение о смене Мира.

Другими словами, у современного человека возродилась способность противостоять атакам современного мира с помощью изъятия себя из самого себя. По образному выражению Гегеля, человек становится «целым миром представлений, погребенных в ночи Я». Кажется, что злоупотребляющий опийными препаратами человек обладает стремлением создать пространство, в котором боль может рассматриваться как иллюзия, имеющая отношение к реальности, которой на самом деле нет. Единственной ниточкой, связывающей такого человека с миром, выступают сигналы, идущие от сердца. Сердце как специфическая категория в объяснении мира и человеческой жизни представляет собой центр и целостное начало душевной жизни. Ведь индивидуальность человека заключена как раз в переживаниях, чувствах и реакциях человеческого сердца. Сердце как анатомический орган является средоточием центральной и симпатической нервной системы. Бу~ дучи обращенным и к центру, и к периферии человека, сердце становится гарантом целостности pi индивидуальности личности. О данной тенденции писал М. Хайдеггер, считая мысль сердца основанием рассудочной деятельности. Мысль восходит к древнегерманскому слову «Gedanc», что и означает «душа, сердце». «Внутренние и невидимые сферы сердца являются не только более внутренним, чем внутреннее рассчитывающего представления, и потому более невидимым, но оно одновременно простирается дальше, чем область только изготовляемых предметов. Только в невидимой глубине сердца человек расположен к тому, что является любимым, – к предкам, умершим, детству, грядущему». Поэтому, как только аддикт «теряет стремление к одиночеству, он с неистовой силой устремляется к поиску любви».

 Скачать реферат