Вступление США в Великую Отечественную войну

В Токио 5-6 сентября 1941 года на совещании у императора крупнейшие японские сановники формально попросили дозволения открыть военные действия, хотя все еще обсуждались возможности разрешения конфликта дипломатическим путем. И снова главной движущей силой стала проблема нефти. "На данный момент нефтяной вопрос является слабейшим звеном оборонной мощи империи, - указывалось в материалах, по

дготовленных для совещания. - С течением времени наши возможности ведения войны будут уменьшаться, а наша империя будет становиться все более беспомощной в военном отношении". Время уходит, твердили императору высокопоставленные военные. "Важнейшие военные запасы, включая нефть, - заявил начальник штаба военно-морского флота, - истощаются день ото дня". "Как долго будут продолжаться военные действия в случае японо-американской войны?" - спросил император начальника штаба армии. "Операции в Южно-Тихоокеанском бассейне могут быть завершены примерно через три месяца", - ответил тот. "Вы, генерал, были военным министром, когда начался китайский инцидент, и . тогда вы информировали трон, что инцидент завершится примерно через месяц, - резко возразил император. - Несмотря на ваши уверения, генерал, инцидент не завершен и сейчас, спустя четыре долгих года боев". Генерал пытался оправдаться тем, что "обширные тыловые области Китая не позволили завершить операции согласно заранее составленному плану". "Если китайский тыл настолько обширен, - парировал император, повышая голос, - то Тихий океан бескраен". Как может генерал "быть уверен, что кампания завершится через три месяца?" Начальник штаба, понурив голову, ничего не ответил. Начальник штаба флота адмирал Нагано выступил в защиту генерала. "Япония - пациент, страдающий серьезной болезнью, - сказал он. - Необходимо быстро принять то или иное решение". Но император так и не получил ясного ответа, выступают ли его советники за дипломатическое или за военное решение проблемы. На следующий день, когда встал тот же вопрос, начальники штабов армии и флота снова хранили молчание. Император выразил сожаление, что они не готовы отвечать. Затем он извлек из своего одеяния листок бумаги и прочел вслух стихотворение своего деда императора Мейдзи: "Ведь все в этом мире братья, Отчего же в нем постоянный беспорядок?" В зале воцарилась тишина - все благоговейно молчали. Затем поднялся адмирал Нагано и со словами, что к военной силе прибегнут лишь тогда, когда с помощью иных средств эту задачу решить не удастся. Совещание закрылось "в атмосфере беспрецедентной напряженности". С приближением зимы истекали все сроки. Если военные собираются начать свои операции до весны 1942 года, то им следует сделать это к началу декабря. Тем не менее, принц Коноэ еще питал надежду найти мирное решение. 6 сентября после совещания в присутствии императора на заседании кабинета обсуждался вопрос о том, возможно ли быстро и резко увеличить производство искусственной нефти. По словам Коноэ, лучше было истратить значительные суммы на эту программу, чем на войну. Но глава управления планирования сообщил, что эта задача слишком велика: на ее решение уйдет до четырех лет, потребуются многомиллиардные затраты, большое количество стали, труб и специального оборудования. Кроме того, необходима будет огромная концентрация квалифицированных инженерных кадров, а также свыше четырехсот тысяч горняков. Предложение Коноэ было отложено. А в конце сентября четверо неизвестных, вооруженных кинжалами и короткими мечами, напали на автомобиль Коноэ, стремясь его убить. Атаку отбили, но премьер-министр испытал огромное потрясение. 2 октября Соединенные Штаты официально отклонили предложение о встрече Коноэ с Рузвельтом. Вскоре после этого, так и не сумев найти мирное решение проблемы, Коноэ лишился своего поста. 18 октября его сменил военный министр Хидэки Тодзио, который последовательно отвергал возможность решения проблемы дипломатическим путем, считая это бессмысленным, и выступал против любых компромиссов с Соединенными Штатами. Посол Номура в Вашингтоне уже считал себя лишь "скелетом павшей лошади". Когда дипломатические усилия зашли в тупик, Рузвельт также перестал бороться с чувством неизбежности, которое охватило многих в обеих столицах. Однако он просил Номуру, чтобы между двумя странами не было "никаких последних слов". В гавани около Лос-Анджелеса с середины лета стояли два японских танкера, ожидая загрузки нефтью, полагавшейся по контракту. В первой половине ноября они, наконец, подняли якоря и отплыли, так и не дождавшись обещанного. Теперь никто уже не ставил под сомнение полноту введенного эмбарго. Японские власти ответили тем, что прекратили подачу нефти для отопления американского и британского посольств в Токио[[2]].

В течение октября и ноября высшее военное командование и политические лидеры Японии все так же часто встречались в одной из небольших комнат императорского дворца для обсуждения окончательной подготовки к войне. Снова и снова дискуссия возвращалась к вопросу о нефти, запасы которой быстро уменьшались. "Из сохранившихся стенограмм ясно, что проблема соотношения запасов нефти и времени постоянно, словно демон, преследовала участников совещания, - написал позже один историк. - Вступление в войну считалось наиболее подходящим средством для изгнания этого демона". 5 ноября в присутствии императора состоялась конференция, в которой приняли участие самые высокопоставленные сановники. Сам император хранил молчание, как было принято в таких случаях. Позицию большинства изложил премьер-министр Тодзио. "С самого начала Соединенные Штаты полагали, что Япония сдастся, не выдержав экономического давления, - заявил он, - но они просчитались. .Если мы вступим в затяжную войну, то нас ожидают трудности. В этом смысле мы испытываем некоторую тревогу. Через два года у нас не будет нефти для военных целей. Корабли встанут. Когда я думаю, об усилении американской обороны в юго-западной части Тихого океана, о расширении американского флота, о продолжающемся китайском инциденте и тому подобное, я не вижу конца трудностям . Но как мы можем позволить Соединенным Штатам продолжать действовать, как им заблагорассудится? .Я боюсь, что через два-три года, если мы будем просто сидеть, сложа руки, то превратимся в третьеразрядную страну". Поступило предложение предъявить Соединенным Штатам последние жесткие требования. Если они будут отвергнуты, Япония вступит в войну. "Есть ли у вас замечания?" - спросил Тодзио собравшихся. Не услышав возражений, он объявил, что предложение принято. На третей неделе ноября в Вашингтон для передачи списка требований прибыл японский дипломат. Для государственного секретаря они прозвучали как ультиматум. На той же неделе Вашингтон перехватил депешу для Номуры от 22 ноября, из которой следовало, что американское согласие на последние предложения Токио должно быть получено самое позднее 29 ноября "по причинам, которые вам трудно себе представить. После этого дальнейшие события будут происходить автоматически". 25 ноября Рузвельт предупредил своих главных военных советников, что война начнется очень скоро, возможно, в течение недели. На следующий день Халл вручил японскому представителю ноту, в которой Японии предлагалось вывести свои войска из Индокитая и Китая в обмен на возобновление торговли с Америкой. В Токио это предложение посчитали американским ультиматумом. И специальное авианосное соединение японского флота, находившееся в районе Курильских островов, получило приказ сняться с якоря и начать движение к цели в режиме радиомолчания. А целью были Гавайские острова. Американцы ничего не подозревали об этом специальном соединении. Министр обороны Стимсон предоставил Рузвельту разведывательные данные, согласно которым большой экспедиционный корпус японцев отправился из Шанхая в район Юго-Восточной Азии. "Он взорвался, прямо подпрыгнул, если так можно выразиться, и сказал, что он этого не ожидал, - рассказывал Стимсон, - и что это меняет дело, так как доказывает вероломство японцев; что, когда они вели переговоры об этом перемирии, об этом выводе войск, они уже направляли туда свой экспедиционный корпус". Тем самым президент дал окончательный ответ на вопрос, который он поставил в своей статье почти два десятилетия назад. Японцам доверять нельзя. На следующий день, 27 ноября, Халл заявил Стимсону, что окончательно прекратил переговоры с Японией. "Я умываю руки, - сказал государственный секретарь, - теперь дело за армией и флотом". В тот же день Вашингтон разослал сигнал боевой готовности всем американским кораблям в бассейне Тихого океана, в том числе и адмиралу Хазбэнду Киммелу, командующему Тихоокеанским флотом, базировавшимся на Гавайских островах. Сообщение Киммелу начиналось словами: "Данная депеша должна считаться предупреждением о возможном начале войны". 1 декабря специальное японское авиационное соединение, все еще никем не обнаруженное, пересекло международную линию смены дат. "Все уже решено, - записал 2 декабря в дневнике офицер одного из японских судов, - не здесь, и не там, ни горя, ни радости". Токио дал указание сотрудникам своих посольств и консульств уничтожить шифровальную документацию. Американский офицер, посланный на разведку в японское посольство в Вашингтоне, сообщил, что на заднем дворе сжигают бумаги. В субботу 6 декабря Рузвельт принял решение направить послание лично императору с тем, чтобы рассеять "темные тучи", которые угрожающе сгустились. Вскоре он сказал некоторым посетителям: "Этот сын человеческий только что направил решающее послание сыну бога". По словам президента, он ожидал какую-нибудь "подлость"; у него было предчувствие, что японцы могут в течение сорока восьми часов совершить нечто "мерзкое". 7 декабря в час дня по вашингтонскому времени или 8 декабря в три часа утра по токийскому времени, когда Рузвельт беседовал с китайским послом, послание вручили непосредственно императору. Было раннее утро 7 декабря. Японский флот приближался к Гавайским островам. Над флагманским кораблем развевался флаг, сохранившийся со времен Цусимы, когда японцы разгромили русскую эскадру. С палуб авианосцев взлетели самолеты. Их экипажи получили приказ уничтожить военную мощь Соединенных Штатов, без которой им не удастся лишить Японию ее места под солнцем. В 7.55 по гавайскому времени на американские корабли, стоявшие в Перл-Харборе начали падать бомбы. Через час после начала атаки на Перл-Харбор в государственный департамент США прибыл посол Номура в сопровождении другого японского дипломата. Они ожидали в приемной Халла, срочно вызванного к телефону. Звонил президент. "Получено сообщение, что японцы атаковали Перл-Харбор", - сказал Рузвельт твердым, но напряженным тоном. "Сообщение уже подтверждено?" - спросил Халл. "Нет", - ответил президент. Оба полагали, что это, скорее всего, правда. Однако думал Халл, остается один шанс из ста, что это не так. Он пригласил японских дипломатов к себе в кабинет. Номура, узнавший об атаке из радионовостей, неуверенно вручил американскому государственному секретарю пространный документ. Халл притворился, что читает оправдание Токио своих действий. Он не мог сдержать ярости. "За все пятьдесят лет государственной службы мне не приходилось читать документ, представлявший собой большее нагромождение лжи и искажений, искажений и лжи, настолько постыдных, что до сегодняшнего дня не мог представить, что какое-либо правительство на планете способно предать их гласности". К чему были долгие месяцы конфиденциальных переговоров с Номурой? Халлу, провинциалу, ставшему государственным деятелем, оба японских дипломата напомнили "пару собак, задравших овец". Японцы промолчали. Встреча завершилась, но никто не поднялся, чтобы открыть им дверь, т.к. теперь эти двое были врагами. Они сами открыли двери и покинули кабинет Халла, спустились в пустом лифте и вышли на улицу. В течение всего дня в Вашингтон из Перл-Харбора поступали сообщения - несвязные, отрывочные и наконец печальные. "Новости с Гавайских островов очень плохи, - записал Стимсон в своем дневнике в конце этого долгого воскресного дня. - Ошеломляющая новость: наши застигнуты врасплох, хотя были задолго предупреждены и находились в боевой готовности". Как могло случиться, что дошло до такой катастрофы? Конечно, американское командование ожидало японского нападения, оно воспринималось как неизбежное. Но его ожидали в Юго-Восточной Азии. Практически никто, ни в Вашингтоне, ни на Гавайях, не представлял, что Япония посмеет столь дерзко напасть на американский флот на его же базе, никто даже не рассматривал всерьез такой возможности. Как заявил президенту Рузвельту генерал Маршалл в мае 1941 года, остров Оаху, где расположен Перл-Харбор, считался "сильнейшей крепостью в мире". Большинство американских военных, наверное, забыли, - или никогда не знали, - что Русско-Японская война, завершившаяся победой Японии, началась с внезапного нападения на русский флот в Порт-Артуре. Изначально каждая из сторон основательно недооценивала другую. Как японцы не представляли, что американцы имели технические возможности для расшифровки их самых секретных депеш, так и американцы не могли предположить, что японцы способны на проведение такой сложной с технической точки зрения операции. Действительно, в первый момент после нападения некоторые высокопоставленные советники Рузвельта были уверены, что атаку организовали немцы; они полагали, что японцы не в состоянии сами справиться с такой задачей. И каждая из сторон не понимала психологию другой. Американцам и в голову не могло прийти, что японцы пойдут на такую дерзкую и даже безрассудную акцию. Они оказались не правы. Но и японцы рассчитывали, что Перл-Харбор поколеблет боевой дух американцев, а вместо этого их нападение способствовало моральному подъему нации и объединению страны. Это было роковой ошибкой. Оглядываясь назад, кажется, что о японских намерениях было так легко догадаться исходя из большого количества информации, поступавшей в распоряжение правительства Соединенных Штатов, в том числе и из такого ценного и обильного источника, как расшифрованные секретные сообщения. Однако в те напряженные месяцы непосредственно перед нападением правдивые сигналы тонули в море "шума" - путанице отрывочных, противоречивых и неоднозначных данных. Кроме того, были многочисленные явные указания на то, что Япония собирается напасть на Советский Союз. Работа системы дешифровки также иногда оставляла желать лучшего, в особенности в отношении наиболее важных каналов связи. Все это были части более серьезной неудачи, связанной с нарушением процесса обмена важнейшей информацией между ключевыми фигурами американской стороны. Это явилось второй по важности причиной трагедии в Перл-Харбор после нежелания поверить в то, что такое нападение вообще возможно. Ожидание закончилось. Япония и Соединенные Штаты вступили в войну. Но Перл-Харбор не был главной целью японцев. Удар по Гавайям - лишь часть обширной наступательной программы. Практически одновременно с атакой базы Тихоокеанского флота США, японцы начали бомбардировку и блокаду Гонконга, Сингапура, Филиппин, обстрел островов Уэйк и Гуам, высадку в Таиланде, вторжение в Малайю, подготовку к вторжению в Ост-Индию. Атака Перл-Харбор была предназначена для защиты флангов. Выведя из строя американский флот, японцы надеялись обезопасить свое вторжение в Ост-Индию и остальную часть Юго-Восточной Азии и, следовательно, защитить морские пути, особенно маршруты танкеров с Суматры и Борнео к Японским островам. Основной же целью этой кампании оставались нефтяные месторождения Ост-Индии. Таким образом, операция "Гавайи" играла огромную роль в японских стратегических планах. И удача - главный элемент успеха был на стороне японцев до самого последнего момента. Действительно, они добились того, на что даже не рассчитывали. Степени внезапности и неготовности американской системы обороны в Перл-Харбор значительно превзошли ожидания японцев. В ходе атаки японским самолетам, которые шли двумя волнами, удалось потопить, опрокинуть или серьезно повредить восемь линейных кораблей, три легких крейсера, три эскадренных миноносца и четыре вспомогательных судна. Сотни американских самолетов были уничтожены или повреждены, убиты 2335 американских военнослужащих и 68 гражданских лиц. Добавьте ко всему этому, возможно, самое оглушительное в американской истории потрясение. Американские авианосцы уцелели лишь потому, что находились в это время в море на учениях. Потери японцев составили всего двадцать девять самолетов. Авантюра адмирала Ямамото удалась полностью. Сам Ямамото мог бы развить успех, но он находился за тысячи миль от места событий, руководя со своего флагманского корабля операциями у побережья Японии. Командир специального авианосного соединения, осуществлявшего операцию "Гавайи", Тюити Нагано, был гораздо более осторожным человеком; он противился проведению всей этой операции. И теперь, несмотря на просьбы ободренных удачей офицеров, и к их немалой досаде, Нагано не хотел посылать третью волну самолетов на Гавайи для нанесения ударов по ремонтным мастерским и нефтехранилищам. Удача была настолько огромна, что командир не желал более рисковать. Только это, включая чудом уцелевшие авианосцы, могло порадовать Америку в день разгрома. Планируя операцию, адмирал Ямамото отмечал, что основной ошибкой, совершенной японцами в ходе внезапной атаки в Порт-Артуре в 1905 году, было то, что нападение "не довели до конца". Та же ошибка повторилась в Перл-Харборе. Нефтяной фактор был одним из основных причин, по которой японцы решились начать войну. Но именно о нефти-то они и забыли, когда планировали операцию "Гавайи". Ямамото и его сподвижники, беспрестанно анализировавшие американское превосходство в нефтяной сфере, не сумели понять важность запасов на острове Оаху. Удар по нефтехранилищам не входил в их планы. Эта стратегическая ошибка имела самые серьезные последствия. Каждый баррель находящейся на Гавайях нефти был привезен с континента. Новые поставки могли быть только из Калифорнии, находящейся на расстоянии многих тысяч миль от Гавайских островов. Если бы японские самолеты уничтожили запасы топлива Тихоокеанского флота и резервуары, в которых они хранились в Перл-Харбор, встали бы все корабли американского Тихоокеанского флота, а не только те, что, так или иначе оказались повреждены. "Вся нефть для нужд флота в Перл-Харборе хранилась в то время в наземных резервуарах, - сказал позднее адмирал Честер Ними, ставший главнокомандующим Тихоокеанского флота. - У нас здесь было 4,5 миллиона баррелей нефти, а резервуары можно пробить пулями калибра 0.50 (12,7 мм). Если бы японцы уничтожили эти запасы, война затянулась бы еще на два года.

 Скачать реферат