Империалистическая политика Германии на Ближнем Востоке в периоды Первой и Второй Мировых войн

Как бы продолжая эту же мысль, кайзер несколько позже писал: «Я возьму Месопотамию, Александрету, Мессину! Благоразумные турки терпеливо ожидают этой участи» [15; с. 88].

Так рассуждал всего за несколько месяцев до начала первой мировой войны о судьбе своих будущих союзников кайзер Германии Вильгельм II, незадолго до этого провозглашавший себя «другом всех мусульман» [15; с. 92]. Это еще ра

з свидетельствовало о том, что Турция нужна была Германии лишь как объект осуществления своих империалистических планов.

В правящих кругах султанской Турции были люди, которые, объективно оценивая сложившуюся ситуацию, подозрительно относились к политике Германии и выступали за соблюдение нейтралитета в назревавшем конфликте между двумя группировками европейских держав. Однако весьма влиятельная группировка в младотурецкой верхушке правительства Турции, видя в агрессивных планах германских империалистов возможность реализации своих пантюркистских и панисламистских идей, жаждала скорейшего присоединения к Центральным державам. Она выступала за немедленное заключение оборонительно-наступательного союза с Германией. Эта группа начала зондировать почву на предмет заключения союза с Германией еще в 1911 г. Особенно активизировались прогерманские элементы после Балканских войн, когда над Турцией нависла угроза международной изоляции. Но Берлин в то время не давал своего согласия даже на предварительные переговоры.

Чтобы убедить своих турецких приверженцев не торопиться с формальным заключением союза, германская дипломатия прибегла в тот период даже к провокационному запугиванию возможными ответными акциями со стороны России, вплоть до применения ею вооруженных сил, якобы стоящих наготове у «почти открытых восточных границ» [22; с. 44] Оттоманской империи.

Установив фактический контроль над вооруженными силами Турции и имея активную поддержку ее самых влиятельных кругов, правительство Германии было уверено, что оно может склонить Турцию к заключению союза в любое время и поэтому не спешило с принятием на себя союзнических обязательств по отношению к Турции.

Практические соображения, которыми при этом немцы руководствовались, сводились к следующему: во-первых, они не хотели преждевременно обострять отношения с европейскими державами, и прежде всего с Россией; русская дипломатия, зная об антирусских настроениях в правящих кругах Османской империи, пристально следила за событиями в Стамбуле.

Во-вторых, было очевидным, что необходимое улучшение военно-экономического потенциала Турции требовало значительных затрат, которые могли быть покрыты только за счет внешних займов. Пока Турция оставалась нейтральной, эти займы можно было получить и от стран Антанты. Это избавляло Германию от бремени подготовки к войне своего весьма слабого союзника.

Отношение правительственных кругов Германии к заключению союза с Турцией, однако, резко изменилось после убийства сербской террористической организацией 28 июня 1914 г. в г. Сараеве наследника австрийского престола Франца Фердинанда, когда обстановка в Европе крайне накалилась и сомнений в близком начале большой войны не оставалось.

После обмена мнениями с некоторыми членами турецкого правительства в конце июля 1914 г., в соответствии с инструкциями кайзера, министерство иностранных дел Германии предложило послу империи в Стамбуле Вангенгейму поставить в известность турецкое правительство о согласии Германии начать переговоры о заключении союзнического договора.

У турецкой стороны, естественно, давно были готовы соответствующие предложения, с которыми она не замедлила ознакомить немцев. Турецкий проект договора предусматривал заключение оборонительного и наступательного союза против России на длительный период, а также предоставление Германии права командовать четвертой частью турецких войск в случае войны.

Однако турецкий проект договора не удовлетворял правительство Германии, и оно предложило свой проект, который и был принят за основу германо-турецкого тайного договора о союзе, заключенного 2 августа 1914 г., т. е. через день после объявления кайзеровской Германией войны России.

Договор был заключен на срок до конца 1918 г. и предусматривал защиту Турции лишь при нападении на нее России (ст. 4). В случае же объявления войны Турции другими государствами, в том числе союзниками России, Германия не обязана была выступать на стороне Турции. По договору фактическое руководство турецкой армией переходило в руки германской военной миссии (ст. 3). Это был один из неравноправных договоров, заключенных в угоду германскому империализму [22; с. 53].

Для судеб Закавказья германо-турецкий договор мог иметь крайне отрицательное значение. Он превращал Закавказье в случае возникновения конфликта не только в объект открытых захватнических устремлений империалистических сил, но и в непосредственный театр военных действий; в дальнейшем так оно и случилось.

Идя навстречу просьбам младотурецких руководителей и принимая во внимание военную неподготовленность Турции, представитель Германии еще во время подписания договора дал согласие на вступление Турции в войну де-факто лишь после проведения ею мобилизации и осуществления других мер по усилению обороноспособности страны.

С учетом этой договоренности турки немедленно объявили всеобщую мобилизацию. А чтобы выиграть время для ее проведения, Турция официально опубликовала заявление о соблюдении нейтралитета. Вместе с тем турецкая дипломатия предприняла попытки завязать закулисные переговоры с Россией якобы для заключения оборонительного союза.

О целях турецкого нейтралитета Джемаль-паша - один из членов неофициального «триумвирата» (Энвер, Талаат-паша, Джемаль), фактически правивший Турцией накануне и во время первой мировой войны,- в своих записках указывал: «Мы объявили себя нейтральными только для того, чтобы выиграть время, мы ждали момента, когда наша мобилизация закончится и мы сможем принять участие в войне»[24; с. 60].

Одновременно с объявлением нейтралитета в восточных вилайетах Османской империи, граничащих с Закавказьем, было введено военное положение, усилилась охрана границы с Россией, активизировалась разведывательная деятельность турецкой резидентуры в пограничных районах.

В Стамбуле были получены настоятельные рекомендации из Берлина ускорить осуществление мер, могущих вызвать волнения и другие беспорядки среди мусульманского населения Кавказа.

По прямому указанию самого кайзера при генеральном штабе германской армии создается специальное подразделение, на которое возлагается организация подрывной деятельности в тылу противника. Это подразделение должно было, в частности, выйти на связь с националистическими деятелями Грузии, Марокко, Ливии и ряда других стран, находившихся под властью держав Антанты [21; с. 110]. В Берлине надеялись таким образом организовать и активизировать сепаратистские движения, способные ослабить в какой-то мере военно-политический потенциал противников Германии.

Хотя прогермански настроенные младотурецкие лидеры, и прежде всего Энвер-паша, были довольны заключением союза с Германией, однако на первых порах Турция не особенно торопилась с выступлением против Антанты. В Стамбуле какое-то время выжидали, и эта выжидательная позиция не осталась незамеченной правительством Германии. В связи с этим в посольство Германии в Стамбуле поступили одно за другим предписания с требованиями Берлина сделать все, чтобы максимально взвинтить антирусские настроения в Турции.

 Скачать реферат