А.С. Пушкин. Восхождение к Православию

Теперь и жизнь не кажется ему, как прежде, «даром напрасным и случайным». Известно, что на унылое стихотворение Московский архиепископ, митрополит Филарет, в свою очередь, написал ответное стихотворение, глубокомысленное и истинно христианское: «Не напрасно, не случайно, — жизнь от Бога мне дана». Пушкин с величием покаянного чувства писал архипастырю:

Я лил потоки слез нежданных,

И ран

ам совести моей

Твоих речей благоуханных

Отраден чистый был елей.

И ныне с высоты духовной

Мне руку простираешь ты

И силой кроткой и любовной

Смиряешь буйные мечты.

Твоим огнем душа палима

Отвергла мрак земных сует,

И внемлет арфе Серафима

В священном ужасе поэт.

И уж не смерть призывает он к себе: душа полна замыслами творений новых, в которых скажется просветленный дух поэта, отвергший «мрак земных сует». Правда, и теперь «день каждый, каждую годину привык он думой провожать, грядущей смерти годовщину меж них стараясь угадать»; и теперь «безумных лет угасшее веселье» ему тяжело, как «смутное похмелье», и «как вино, — печаль минувших дней» в его душе была «чем старе, тем сильней»; сулило ему «труд и горе грядущего волнуемое море».

Но не хочу, о други, умирать;

Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать.

Это он писал, по словам биографов, как раз пред тем, когда женитьбой полагал предел жизни старой и начинал новую, просветленную. Он понял значение страдания, а это значит понять и христианство. И слово его оказалось пророческим: страданиями проразумел он смысл жизни и, наконец, смысл смерти; трехдневные страдания после дуэли окончательно укрепили его дух и сделали его зрелым для жизни новой, вечной.

Но остановимся на короткое время и от литературных произведений Пушкина перейдем к его личности, как она являлась наблюдательному взору его лучших и более вдумчивых современников и последующих ценителей. Здесь мы увидим опять, что поэзия Пушкина была нераздельна с его личностью и, при его глубокой искренности, сливалась совершенно с его жизнью.

Пушкин всегда производил на всех впечатление огромной умственной силы. Это был «ум здравый, живой, трезвый, уравновешенный, чуждый всяких болезненных уклонений» (Вл. Соловьев). Таким в годы молодости показался он Императору Николаю I, который после первого свидания с поэтом сказал: «Сегодня я беседовал с самым замечательным человеком в России». Таким он казался лучшим русским людям, современникам его: Гоголь, Вяземский, Плетнев, Жуковский — это все его друзья и почитатели.

Иностранцы утверждают то же. Французский посол Барант называет его «великим мыслителем»; Мицкевич говорит о нем: «Пушкин удивлял слушателей живостью, тонкостью и ясностью ума . Речь его, в которой можно было заметить зародыши будущих его произведений, становилась более и более серьезною. Он любил разбирать великие религиозные и общественные вопросы». Но и при таком постоянном уме всем бросалось в глаза, что Пушкин в последние годы как-то особенно вырос. Очевидно, то, что вылилось в его стихотворениях, его религиозно-философское настроение, охватило его всецело. «В последнее время, — говорит о нем Гоголь, — набрался он так много русской жизни и говорил обо всем так метко и умно, что хоть записывай каждое слово: оно стоило лучших его стихов; но еще замечательнее было то, что строилось внутри самой души его и готовилось осветить пред ним еще больше жизнь». Другой великий писатель — кроткая, благочестивая и вдумчивая, чистая душа, — В.А.Жуковский — после одной беседы с Пушкиным, оставшись в кругу друзей, заметил о нем: «Как Пушкин созрел, и как развилось его религиозное чувство! Он несравненно более верующий, чем я!. «Я думаю, — говорит А.О.Смирнова, в записках которой мы находим приведенные отзывы, — что Пушкин серьезно верующий, но он про это мало говорит. Глинка рассказал мне, что он застал его однажды с Евангелием в руках, причем Пушкин сказал ему: «Вот Единственная книга в мире: в ней все есть». Вышеупомянутый Барант сообщает Смирновой после одного философского разговора с Пушкиным: «Я и не подозревал, что у него такой религиозный ум, что он так много размышлял над Евангелием». По словам князя Вяземского, поэт наш находил неистощимое наслаждение и в Евангелии, и многие священные тексты заучивал наизусть; «имел сильное религиозное чувство, был проникнут красотою многих молитв (особенно любил покаянную великопостную, которую и переложил стихами), знал их наизусть и часто твердил их»

А вот благоговейный отзыв Пушкина о святых: «Воля создавала, разрушала, преобразовывала < .> Ничто не может быть любопытнее истории святых, этих людей с чрезвычайно сильною волею < .> За этими людьми шли, их поддерживали, но первое слово всегда было сказано ими». В 1835 году он принимает участие и советом, и самым делом в составлении «Словаря исторического о святых, прославленных в Российской Церкви», а в следующем году дает об этом словаре отчет в своем журнале («Современник»). Здесь он делает краткий обзор нашей литературы этого рода и высказывает «удивление по тому поводу, что есть люди, не имеющие никакого понятия о жизни святого, имя которого носят от купели до могилы». Замечателен по глубине и разумению духа библейской религиозной морали отзыв Пушкина о пророке Моисее. Личность Моисея всегда поражала и привлекала его: Это пророк, «царящий над всей историей народа израильского и возвышающийся над всеми людьми < .> Моисей — титан величественный в совершенно другом роде, чем греческий Прометей. Он не восстает против Вечного, он творит Его волю, он участвует в делах Божественного Промысла < .> Он видит Бога лицом к лицу. И умирает он один пред лицом Всевышнего». Уразумев с этой стороны сущность и величие библейской нравственности в исполнении Высшей воли, поэт уразумел и другую близкую истину христианства — учение о глубокой поврежденности человеческой воли, о первородном грехе и силе зла. Беседуя однажды о философском значении библейского образа духа тьмы, искусителя, Пушкин заметил: «Суть в нашей душе, в нашей совести и в обаянии зла. Это обаяние было бы необъяснимо, если б зло не было Дарено прекрасной и приятной внешностью». Об этой стороне зла и сам поэт в одном из своих стихотворений говорит: «Сомнительный и лживый идеал, волшебный демон, — лживый, но прекрасный».

5. Заключение

Думаю, рассмотрев, представленные факты, можно подвести разумный итог проделанной работе.

На протяжении всей своей жизни Пушкин пытался удовлетворить свою духовную жажду, свои духовные искания, каковых было не мало. Пытаясь найти себя, поэту пришлось через многое пройти. И он преодолел все преграды. Прошел долгий и тернистый путь: от членства в масонской ложе и полного отречения от религии, до истинного осознания предназначения человека, принятия света православной веры в своем сердце и кончины, как истинного православного христианина.

В разные периоды своих духовных исканий, поэт находил новые моральные ценности, к которым в последствии долго стремился. В переломные моменты своей судьбы, Пушкин практически полностью пересматривал своё мировоззрение. В жизни каждого человека эти переломы довольно заметны. Что же говорить о гении, о поэте? То, что творится в его сердце, всё, что он пропускает через свою душу, выражается в прекрасных творениях. Так же и у Пушкина, изучая его лирику, мы можем проследить за изменением его духовного мира, за изменением его духовно-нравственного состояния. А глядя за некоторыми фактами его биографии, мы можем найти этим изменениям «земное» обоснование.

 Скачать реферат