Правовое положение юридических лиц в международном частном праве

Так, в Латвии и Литве правоспособность и дееспособность юридического лица определяется законом места нахождения его органа управления, а в соседней Эстонии предусмотрены более подробные правила. Согласно Закону об общих принципах Гражданского кодекса установлено, что при учреждении юридического лица в Эстонии применяется закон Эстонии (§ 133 Закона 1994 г.). Во-вторых, иностранные юриди­ческие

лица признаются в Эстонии и обладают правоспособнос­тью и дееспособностью наравне с эстонскими юридическими ли­цами, если иное не предусмотрено законом или договором (§135 Закона 1994 г.). В-третьих, к правоспособности и дееспособности иностранного юридического лица применяется закон страны, где расположен орган управления такого лица. Если основная дея­тельность иностранного юридического лица не ведется в стране, где расположен его орган управления, применяется закон страны, в которой ведется основная деятельность юридического лица (§ 134 Закона 1994 г. [3, с.75].

Критерий местонахождения общества, компании, товари­щества или корпорации имеет значение и для стран, придержи­вающихся в своей законодательной и судебной практике теории инкорпорации. В частности, Закон № 218 «Реформа итальянской системы международного частного права» от 31 мая 1995 г. в принципе закрепляет критерий инкорпорации: «Общества, товарищества, ассоциации, фонды, а также любые другие правовые образования, как открытые, так и закрытые… регулируются правом страны, на территории которой был завершен процесс их учреждения» (п.1 ст.25). Однако далее следует положение, устраняющее для определенного рода случаев действие приведенного правила, что, безусловно, превращает Италию в страну, разделяющую наряду с прочими и теорию оседлости: «…в случае, когда их основная деятельность осуществляется на территории Италии, применению подлежит итальянское право» [1, с.226].

1.2.3 Теория центра эксплуатации (или места деятельности).

Еще одним критерием определения личного статута юридического лица выступает признак осуществления основной деятельности, который соответственно использован в «теории эксплуатации». Ее смысл достаточно прост; юридическое лицо в качестве личного закона имеет ста­тут той страны, где оно проводит производственную (в широ­ком смысле слова) деятельность. Этот критерий весьма свой­ственен практике развивающихся стран для целей объявления «своими» всех образований, которые ведут свои деловые опера­ции на территории данного государства. Это имеет определен­ные корни как политического, юридического, так и экономичес­кого характера. Дело в том, что именно развивающиеся страны заинтересованы в привлечении иностранного капитала для раз­вития национального хозяйства и, следовательно, облечении его в соответствующие отечественные организационно-право­вые формы. С другой стороны, поскольку за счет повышенной нормы прибыли функционирование в пределах их юрисдикции является достаточно выгодным и для иностранных контраген­тов, их приток оказывается весьма существенным. В том же, что касается обеспечения контроля со стороны национальных орга­нов государства пребывания за подобными юридическими ли­цами, то «привязку» их к отечественному правопорядку разви­вающееся государство может осуществить наиболее простым образом - с помощью именно критерия «центра эксплуатации». В результате указанного специальные акты по корпоративному праву многих стран, традиционно именуемых «развивающими­ся», используют в своем законодательстве именно этот прин­цип [1, с.226]. Так, в Законе о компаниях 1956 г. Индии применительно к иностранным компаниям особо оговаривается, что компания, учрежденная в соответствии с законами иностранного государства, может зарегистрироваться в Индии как «иностранная компания, имеющая местом осуществления бизнеса Индию».

Обзор теорий и подходов, закрепленных в праве различных государств в области решения вопроса о личном статуте юриди­ческого лица, при том, что имеются самостоятельные критерии, определяющие соответствующий выбор, позволяет, однако, констатировать, что в современном мире ни один из них не при­меняется изолированно от других. Для иллюстрации указанно­го целесообразно провести сопоставление некоторых законопо­ложений ряда стран. Так, соглас­но Гражданскому кодексу Египта 1948 г., правовой статус ино­странных юридических лиц подчиняется закону государства, на территории которого находится местопребывание основного и дей­ственного органа управления юридического лица. Однако если это лицо осуществляет свою основную деятельность в Египте, приме­нимым является египетский закон [3, с.75]. Различные коллизионные привязки определения национальности юридического лица применяет с своем законодательстве и Италия (см. выше).

Обращение к любому из упомянутых выше коллизионных критериев с целью определения «национальности» юридичес­кого лица, его государственной принадлежности ставилось практикой под сомнение на том основании, что их примене­ние не выявляет действительной принадлежности капиталов юридического лица и потому носит формальный характер. Эта точка зрения легла в основу теории контроля.

1.2.4 Теория контроля.

В ряде случаев в законодательстве и судебной практике упомянутые критерии установления национальности юридического лица отбрасываются со ссылкой на то, что эти критерии исходят из формальной точки зрения, а подлинную принадлежность капитала по таким формальным признакам определить нельзя. Когда нужно установить, кому в действительности при­надлежит юридическое лицо, кто его контролирует, используется «теория контроля» [4, с.124].

Начало использования этой теории связы­вается в истории и науке международного частного права с пе­риодами I и II мировых войн. Дело в том, что во время воору­женных конфликтов проблема иностранных юридических лиц принимает новые очертания, а именно приобретает характер так называемых «враждебных иностранцев». Воюющие госу­дарства закономерно заинтересованы в том, чтобы любые кон­такты с последними, прежде всего экономические, были сведе­ны к нулю. Формальные же признаки определения фактической и эффективной связи данного юридического лица с тем или иным правопорядком оказываются недостаточными. Еще в циркуляре французского министерства юстиции от 24 февраля 1916 г. указывалось в связи с данным вопросом, что когда речь идет о вражеском характере юридического лица, нельзя доволь­ствоваться исследованием «правовых форм, принимаемых ком­паниями: ни местонахождение административного центра, ни другие признаки, определяющие в гражданском праве нацио­нальность юридического лица, недостаточны, так как речь идет о том, чтобы . выявить действительный характер деятельности общества». Вражеским, говорилось в документе, надо признать юридическое лицо, если его управление или его капитал в целом или большей части находится в руках неприятельских граждан, ибо в этом случае за фикцией гражданского права скрываются действующие физические лица [1, с.229].

А прецедентом, иллюстрирующего направленность теории контроля стало дело Daimler Co v. Continental Tyre and Rubber Co, рассматриваемое английским судом в 1915 г. Суд, при разбирательстве данного дела стал выяснять, кто является действительными участниками данного юридического лица, к какому государству они принадлежат и кто стоит во главе управления им. В ходе этого выяснилось, что из 25 тысяч акций, составляющих акционерный капитал компании «Даймлер», только одна принадлежала британскому подданному, а остальные находились в собственности германских держателей. Несмотря на то, что компания была инкорпорирована в Англии, зарегистрирована согласно английским законам, суд признал на основании выясненных обстоятельств данное юридическое лицо «вражеским», т. е. принадлежащим Германии [1, с.230].

 Скачать реферат