Внешняя политика Ирана и России в Закавказье

Другим параметром, по которым интересы России и Ирана в обеспечении региональной безопасности Закавказья совпадают, являются подходы к местным этническим конфликтам, и в первую очередь к Карабахской проблеме.

Как и Россия, Иран считает ее самой серьезной угрозой региональной безопасности Закавказья и выступает за сохранение территориальной целостности Азербайджана. Но он в большей мере, неж

ели Россия, увязывает причины неурегулированности карабахского конфликта с влиянием Запада.

Было бы ошибочным считать политику Ирана в карабахском конфликте чисто проармянской. Иран не заинтересован в армянском военном продвижении на территорию Азербайджана, поскольку военные действия порождают проблему беженцев, в том числе и в иранских районах, населенных этническими азербайджанцами. В таких условиях угроза сепаратистских настроений становится реальной. Россия – по другим причинам – также не заинтересована в притоке беженцев и переселенцев из конфликтных зон Кавказа, поскольку за этим стоит риск роста социальной напряженности в России и возрастания конкуренции на рынке занятости.

Хотя возможности Ирана активно влиять на урегулирование карабахского конфликта имеют серьезные ограничители, совместно с Россией он может предпринять определенные усилия, направленные на сближение позиций Армении и Азербайджана.

Что касается грузино-абхазского конфликта, то и по отношению к нему Иран проявляет прагматизм: в Тегеране прохладно воспринимают облеченные в религиозные и националистические лозунги призывы абхазских лидеров поддержать движение самопровозглашенной республики к государственному суверенитету и предпочитают иметь дело с официальным Тбилиси. Иранские подходы по основным параметрам совпадают с российскими, в частности, в негативных оценках любых проявлений сепаратизма.

Камнем преткновения в отношениях Ирана, России, закавказских и прикаспийских государств, позиция которых под влиянием конъюнктуры (цен на нефть и пр.) постоянно меняется, остается вопрос о статусе Каспия.

Различия в его трактовке привели к столкновению интересов Азербайджана и Ирана: последний обвинил Азербайджан в намерении разрабатывать ту часть каспийских месторождений, которую Тегеран считает своей, а Баку расценивает претензии Ирана на нефтеносные площади в южной части азербайджанского сектора Каспия как «необоснованные». Аргументация сторон (при том что каждая из них занимает диаметрально противоположные позиции) совпадает.

По словам азербайджанского представителя, иранская зона на Каспии была определена еще в советское время. Согласно двум договорам, подписанным в 20-х и 40-х годах, иранская зона установлена южнее линии Астара-Гасанкули. Астара, расположенная на западном берегу моря, находится на азербайджано-иранской границе, а Гасанкули – на правом, восточном берегу Каспия, на ирано-туркменистанской границе. Теми же соглашениями оперирует и иранская сторона, которая считает, что «до завершения переговоров о статусе и, в частности, о разделе Каспия между прибрежными государствами любая деятельность по поиску и разработке нефтеносных структур в указанной зоне будет рассматриваться Тегераном как нарушение прав иранского государства». В Иране полагают, что указанные соглашения определили границы сектора, принадлежавшего СССР, а отнюдь не новым государствам, образовавшимся после его распада5.

Россия и Иран являются правопреемниками договоров 1921 и 1940 годов, определивших статус Каспийского моря. Однако определяющим моментом в их стратегии становится конкурентная борьба, в которой оба государства являются соперниками.

После 1991 г. оба государства пришли к соглашению относительно того, что в собственности пяти прикаспийских государств остается только 45-мильная прибрежная зона, а остальная территория находится в совместном пользовании. Но после того как в апреле 1998 г. Россия договорилась с Казахстаном о разделе Каспия на национальные сектора, позиции Ирана и России по этой проблеме разошлись: на состоявшемся в Москве в декабре 1998 г. заседании рабочей группы по выработке правового статуса Каспия Иран солидаризировался с Азербайджаном и Туркменистаном и высказался за полный раздел Каспия, в то время как Россия и Казахстан сочли приемлемым только частичный его раздел. Но уже в мае 1999 г. иранская сторона высказалась против разделения Каспия на национальные сектора, считая, что его углеводородные ресурсы должны разрабатываться на равноправной основе всеми государствами.

Экономическое соперничество в Закавказье, разворачивающееся в основном из-за контроля над нефтеносными районами региона и его транспортными коридорами, также является весьма острой проблемой, способной дестабилизировать ситуацию.

Она связана с тем, что до недавнего времени экспертные оценки запасов нефти и газа в Закавказье были чрезвычайно высоки; многие называли Каспийское море «вторым Персидским заливом», считая, что нефтяные запасы там намного превышают кувейтские, иранские и иракские. В последнее время, правда, прогнозы относительно запасов углеводородных ресурсов, имеющихся в азербайджанском секторе Каспия, не столь оптимистичны. В связи с этим ряд аналитиков предрекает скорое свертывание деловой активности нефтяных компаний в этом районе.

По данным, приводимым российским исследователем В. Наумкиным, каспийский регион в будущем может обеспечить поставку на мировые рынки от 3 до 7% от общего количества добываемых в мире нефти и газа6. Согласно другим подсчетам, в азербайджанском секторе Каспия сосредоточено не 16% мировых запасов нефти, а лишь 3%. К 2010 г., когда намечается пик в добыче каспийской нефти, ее уровень не превысит количества норвежской нефти. Тем не менее сомнения в реальности существующих здесь запасов нефти не снижают накала страстей вокруг перспектив ее добычи и путей транспортировки.

Для России и Ирана проблема эксплуатации старых и прокладки новых трубопроводов для перекачки нефти и газа на мировые рынки жизненно важна, хотя они, а также государства Закавказья, имеют разные географические ориентиры в глобальных нефтяных проектах.

Если иранский вариант не устраивает Турцию и Запад, особенно США, то российский маршрут (Баку-Новороссийск) – хотя и наиболее надежный по сравнению с другими – имеет изъяны, поскольку создает проблемы безопасности судоходства в Босфорском проливе, который является в навигационном плане одним из самых сложных в мире: на протяжении его 18 миль корабли вынуждены 12 раз менять направление движения.

Но и турецкий маршрут (Баку-Джейхан) не является идеальным. Из всех имеющихся он – наиболее протяженный (1994 км.), и строительство потребует слишком больших затрат, так как трубопровод должен проходить через горы: по некоторым оценкам, его прокладка будет стоить более 3 млрд. долл. Данный маршрут уязвим и из-за неурегулированности карабахского и курдского конфликтов. Кроме того, этот путь, отсекающий Россию и Иран от нефтепотоков, слишком политизирован: в Москве его рассматривают едва ли не как одно из проявлений американской «политики нового сдерживания», носящей отчетливую антироссийскую направленность. Известно, что активными сторонниками южного, «турецкого» маршрута являются бывший госсекретарь США Генри Киссинджер и американский вице-президент Альберт Гор. Оба они пользуются поддержкой произраильского лобби США, которое благоволит Турции и Азербайджану, развившим в последние годы тесные экономические контакты с Израилем. Склонен поддержать турецкий маршрут и действующий обычно на всех антироссийских фронтах известный американский политик Збигнев Бжезинский, который является ныне консультантом американской нефтяной компании «Амоко», участвовавшей в подписании «контракта века».

 Скачать реферат