Эволюция евроатлантизма в рамках НАТО

С концом холодной войны и распадом Варшавского договора в 1991 г. роль НАТО в военных делах Европы стала неопределенной. Направление деятельности НАТО в Европе сместилось по направлению к сотрудничеству с Европейскими организациями, как например Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) с целью планировать политику с меньшей угрозой континентальной безопасности.

В настоящ

ее время НАТО, в основном в лице США, не имеют в мире достаточно сильного политического и военного противовеса и, следовательно, практически не ограничены в своих действиях. Это ясно видно на примере военного конфликта на Балканах, в котором США проводили политику односторонней поддержки хорватов и истребления сербов, как в будущем потенциальных союзников России.

В будущем, возможно противовесом НАТО в международных отношениях станет активно развивающиеся сейчас Япония и Китай в блоке с Кореей и вполне возможно, что Россия вступит в этот новый антинатовский блок и потерянный паритет будет восстановлен.

Критики евроатлантизма считают что цели НАТО сегодня следующие:

защита и расширение имперских границ Соединенных Штатов;

установление постоянного протектората США над континентом;

расшатывание необходимости независимой Западной Европы.

Задачи для достижения цели: сдерживание Западной Европы и завоевание Восточной – «мирно», как в случае с Польшей, Венгрией и Чехией, или прямой военной агрессией, как в случае с Югославией.

3.2 Антиевроатлантические течения

Помимо евроатлантизма, после краха СССР в европейской интеграции наметился иной вектор, воплощенный в двух европейских гигантах – Франции и Германии. Эти две страны с наиболее развитой экономикой и промышленностью, с глубокими социальными (антилиберальными) тенденциями – от кейнсианства до социал-демократии и левых экологов. И даже правые (республиканцы и христианские демократы) этих стран в духе де Голля и Аденауэра вдохновляются скорее панъевропейским консерватизмом, нежели догматическим либерализмом англо-саксонского образца.

Вокруг оси Париж-Берлин в ходе европейской интеграции стала постепенно формироваться вторая – альтернативная – идентичность, ядро «иной Европы». Это явление можно назвать евроконтинентализмом.

Суть евроконтинентализма в том, что здесь объединенная Европа мыслится не как сателлит США и не как часть стремительно глобализирующегося западного мира с единой ценностной системой, но как самостоятельный геополитический и исторический субъект со своей повесткой дня, своими интересами и своеобразным культурным, социальным и экономическим укладом.

Евроконтинентализм отказывается от логики «холодной войны» и от антиевразийства, тем более что идеологические причины для этого канули в прошлое. Напротив, неослабленная Россия и отчаянно пытающийся модернизироваться Восток (в частности, исламский мир) являются для такой континентальной Европы угрозой или потенциальным противником (как для атлантистов).

По мнению евроконтиненталистов «общность ценностей» между Европой и США значит сегодня все меньше и меньше, а расхождение стратегических интересов на Ближнем Востоке и в Евразии, в свою очередь, все отчетливее. Но и на уровне ценностной системы социальная, светская и гуманистическая Европа видит все меньше общего с фундаменталистской, протестантской, империалистической и агрессивной Америкой, с ее абсолютно неприемлемой для европейской политической культуры неоконсервативной элитой.

Против евроатлантизма выступают также и «суверенисты» всех стран, отождествляющих европейскую интеграцию с евроатлантизмом, и на этом основании ее отвергающие вовсе (это характерно для антиевропейски настроенных французов, а также швейцарцев и датчан, дорожащих более всего своей национальной суверенностью).

К этому стоит добавить, что в экономическом пространстве единой Европы именно евроконтиненталистские страны выступают основными донорами и основой всей европейской экономики. Следовательно, именно они яснее всего осознают специфику собственно европейских интересов и возрастающее расхождение с интересами американцев – в частности, в вопросах энергоносителей и контроля над нефте- и газодобывающими регионами и маршрутами транспортировки.

Между этими двумя идентичностями объединяющейся Европы существует тонкая диалектика, и не всегда можно точно различить, где кончается одна тенденция и начинается другая. Но, тем не менее, общий ход событий ведет к дальнейшей формализации обеих позиций.

Против европейской конституции на референдуме во Франции проголосовали евроконтиненталисты, и фактически это означает, что евроатлантизм потерпел очень серьезное поражение. Французы сделали выбор не против Европы, но против Европы проамериканской, атлантистской, ультралиберальной и антиевразийской. После появления оси Париж-Берлин-Москва это второе и еще более масштабное событие в духе евроконтинетализма. Не случайно Франция в последние годы стала в сознании американских неоконсерваторов чуть ли не главным врагом, а английский журнал «Спектаэйтор» полушутя-полусерьезно пишет о новой «оси зла»: Франция-Германия-Испания.

Страной, сумевшей приспособиться к различным течениям, ныне является Великобритания. Великобритания сегодня является одной из ведущих стран мира, определяющих принципы формирования нового международного порядка. Внешняя политика Великобритании во многом уникальна и являет собой пример классической дипломатической игры, основанной на балансировании между интересами двух глобальных лидеров – США и Европейского союза (ЕС). Только при таком подходе Лондону удается отстаивать свои национальные интересы, не сильно поступаться суверенитетом в глазах общественного мнения (что важно для внутренней политики) и оказывать влияние на мировые политические процессы.

На современном этапе мировой интеграции, главная проблема – будет ли Европа в целом рассматривать себя в XXI веке как автономный центр мировой цивилизации в географических, исторических и культурных границах всего континента «от Атлантики до Владивостока», или же её западная часть будет постепенно интегрироваться в евроатлантическое цивилизационное пространство с США и Канадой, оставляя Россию и другие восточноевропейские страны в стороне?

Вплоть до конца «холодной войны» второй вариант представлялся гораздо более вероятным, чем первый.

Выбор Западной Европы определялся биполярностью мира с сороковых по девяностые годы XX в. Ни периодическая разрядка напряженности, ни появление на международной арене «третьего мира», ни европейская интеграция не могли ослабить теснейшие экономические связи Западной Европы с США, сложившиеся со времен «плана Маршалла», как и её зависимость от американских гарантий военной безопасности и НАТО. Главное же – они не могли перечеркнуть водораздел между двумя противоположными общественными системами, который разрезал в течение почти полувека европейский континент «железным занавесом», олицетворявшимся с 1961 г. Берлинской стеной.

Судьбоносный выбор западноевропейскими странами после Второй мировой войны трансатлантического партнерства с США в противостоянии Восток-Запад подкреплялся объективной солидарностью промышленно развитых стран между собой в отношениях Север-Юг. Деколонизация бывших европейских империй не остановила процесс поляризации богатства и бедности в мире, усугубленный контрастами демографической динамики. Принадлежность Западной Европы к «золотому миллиарду» населения богатых стран-участниц Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) перед лицом подавляющего большинства населения планеты, сосредоточенного в развивающихся странах Азии, Африки, Латинской Америки, укрепляет у западноевропейцев сознание общности интересов их государств и США, Канады, Австралии, Новой Зеландии, а также Японии.

 Скачать реферат