Развития российско-иранских отношений в культурно-историческом аспекте

Но подлинный прорыв русской литературы к иранскому читателю состоялся позднее. С конца сороковых и в пятидесятые годы центром переводческой, просветительской работы в Иране стал журнал ирано-советского культурного общества "Пеяме ноу". Руководил им профессор Саид Нафиси, перу которого принадлежали переводы, статьи и книги, посвященные творчеству Пушкина, Лермонтова, Крылова, Некрасова

, Чехова, Горького. При содействии Общества были переведены "Евгений Онегин" Пушкина, пьесы Чехова "Три сестры" и "Вишневый сад", "Война и мир", "Воскресение" Толстого, "Тихий дон" Шолохова, "Железный поток" Серафимовича. Особое место заняли переводы произведений Горького – "Детство", "Мать", "Дело Артамоновых", "На дне", "Челкаш", "Песнь о Буревестнике", "Враги". К середине 50-х годов иранский читатель мог прочитать на фарси основные романы Достоевского, Тургенева, Гоголя, десятки сборников рассказов Чехова, произведения Паустовского, Тихонова, Эренбурга. Для этой работы были организованы специальные курсы переводчиков с русского на фарси и проводились конкурсы на лучшие переводы русской художественной литературы.

Знакомство с русской литературой было благотворно для развития иранской современной прозы. И на протяжении 50–60-х годов в стране, несмотря на сложные политические условия, интерес к русской и советской литературе не ослабевал. Этот интерес питала и поддерживала близкая персидской поэзии и прозе общая идея русских литераторов: размышления о смысле человеческого бытия, о Боге, о жизни и смерти, о сочувствии горестям обездоленных.

Кроме всего прочего, иранские литераторы ощущали неподдельный интерес российской общественной мысли к Востоку и Ирану, прежде всего. Молодой Горький еще в 1895 г., в своей первой публикации в "Самарской газете" процитировал вольный перевод из Омара Хайама. И в дальнейшем он не раз обращался к творчеству этого великого классика. В некоторых рассказах Горького появлялись и образы иранцев. Судьбу рабочего-отходника находим мы в рассказе "Весельчак", датируемом 1916 годом. Впоследствии в Иране и в целом на Востоке популярность обрели горьковские "Сказки об Италии", в особенности те, где центральным был образ Матери, образ непобедимой силы материнской любви. В одной из этих сказок был и еще один герой – веселый поэт Кермани, помогающий своими стихами победить грозного правителя Тимурленга.

История и фольклор народов Ирана привлекали Горького с юных лет, не случайно в его юношеской личной библиотеке 1901 и 1903 гг. был экземпляр "Голестана" Саади в переводе И.Холмогорова, изданный Солдатенковым в Москве в 1882 г. Впоследствии Горький пополнял свою библиотеку всеми известными академическими изданиями по иранистике 20–30-х годов, составившими золотой фонд советского востоковедения. Как известно, именно по инициативе Горького в СССР было основано издательство "Всемирная литература", и этот проект был продиктован общим интересом к культуре Востока. К работе по переводу персидской классики привлекались впоследствии известные иранисты С.Ф.Ольденбург, В.В.Бартольд, Е.Э.Бертельс, А.А.Ромаскевич, А.А.Фрейман, Б.Н.Заходер.

Не менее показательной была и судьба переводов произведений Горького в Иране. В середине 20-х годов там появились три его рассказа – "Часы", "Песнь о Буревестнике", "Однажды осенью", которые были замечены и произвели эффект среди начинающих иранских прозаиков С.Хедаята, Бозорга Алави и Саида Нафиси. Последний написал биографию Горького и несколько статей о его творчестве. Силу воздействия книг Горького впоследствии сформулировал и объяснил журнал "Рангин каман": "Во многих героях горьковских книг можно узнать то, что свойственно и близко нам, иранцам".

Для персидских прозаиков первой половины ХХ в., таких как Бехазин, Хедаят, Бозорг Алави, обращение к новым героям – скитальцам, горемыкам, людям "дна" – также было связано с прямым воздействием горьковской традиции, в частности, его рассказов "Макар Чудра", "Челкаш" и пьесы "На дне". По признанию специалистов, ярче всего эта традиция раскрылась в рассказе Хедаята "Даш-Аколь". Показательна также и роль публицистики Горького, а именно его статьи "С кем вы, мастера культуры?", которая нашла живой отклик в среде оппозиционно настроенной демократической интеллигенции Ирана, консолидировавшейся вокруг партии "Туде" и левых литературных изданий.

Что касается романтических образов Горького – Буревестника, Сокола, Данко, символизирующих бунтарство и подвиг самопожертвования, то они нашли отклик и подражание в персидской поэзии 50–60-х гг. – в творчестве Сайе, Жале, Эхсана Табари, Фаридуна Мошири и многих других. Образ мятежного Буревестника ("морге туфан"), образ бунтаря представал в поэзии в разных ракурсах, отражающих всю пестроту социальных, духовных, политических и, конечно, поэтических проблем того времени.

По мере возмужания персидской литературы расширялся и углублялся диапазон восприятия ею русской культуры. В прозе наиболее созвучными по настроению и образной системе оказались чеховская традиция и проблематика Достоевского.

В целом близкой иранцам была общая позиция русских литераторов по отношению к своим героям – глубокое сочувствие, сопереживание с их настроениями и душевными порывами. Это были ценностные ориентиры, изначально присущие духовной культуре двух народов, наиболее адекватно и кратко передаваемые на персидском языке словом "хамдарди" ("сострадание"), звучащим почти как знаковый термин, характеризующий всю персидскую литературу.

Как правило, определенная национальная культура, усваивая через переводы те или иные идеи и положения из иноязычного ареала, отбирает явления, наиболее созвучные эпохе, потребностям своего времени и традициям своего искусства и литературы. И преломляются эти новые, актуальные понятия в уже адаптированном, прошедшем через словесную (или визуальную) обработку пером (или рукой) современного отечественного мастера, делающего усвоение новых идей и понятий в наиболее органичной для данной культуры форме. Одно и то же произведение (роман, поэма, философское сочинение – в данном случае русская классика), в Иране может быть воспринято и интерпретировано по-разному, в зависимости от историко-культурного и политического этапа, переживаемого страной.

Именно этот процесс можно наблюдать в Иране и в России (СССР) в сфере литературных взаимосвязей. Сороковые и пятидесятые годы в персидской литературе прошли под знаком увлечения Горьким, его революционной романтикой, прозой, драматургией. Затем пришла очередь знакомства с реалистической советской школой Шолохова, Серафимовича, Эренбурга. Одновременно шло постоянное приобщение иранцев к творчеству Чехова, Толстого, Гоголя, прозе Пушкина и Достоевского.

 Скачать реферат