Зарождение терроризма в России и реформы Александра II

Все попытки немедленно поднять народные массы на борьбу «за землю и волю» закончились крахом. Зачастую сами же крестьяне сдавали незадачливых «освободителей» властям.

Но ничто не проходит бесследно, и пропаганда молодых негилистов упала на благодатную почву, на почву терроризма. Эпоха русского политического террора начинается с солнечного весеннего утра 4 апреля 1866 года, когда у ворот пет

ербургского Летнего сада суетливый молодой человек пытался застрелить из пистолета Александра II. До этого Россия знала дворцовые перевороты, были убиты императоры Иоанн VI, Петр III и Павел I, но впервые целью покушения становился не захват власти, не попытка изменить династический порядок, а некая абстрактная и плохо сформулированная политическая идея.

Пуля пролетела мимо царя. Покушавшийся сначала был зверски избит законопослушными свидетелями происшествия, а затем арестован и доставлен в Третье отделение. Его звали Дмитрий Каракозов. Высокий, худой человек, 26 лет. Малоприметное лицо — тонкие губы, жиденькие, короткие усики, нездоровые мешки под бегающими глазами.

Покушение глубоко потрясло Александра II. Когда он спросил Каракозова: «Почему ты стрелял в меня?» — тот ответил: «Потому что ты обманул народ, обещал землю и не дал!» А ведь царь-освободитель искренне и справедливо считал, что именно освобождение крестьян — его главная заслуга.

Свой поступок на суде Каракозов сбивчиво объяснил психическим расстройством: “Я был человек болезненный, нервный и вместе с тем нерелигиозный, — конечно, весьма естественно, что у меня родилась мысль о самоубийстве; в то же время я был в университете, а, как известно, все студенты читают прокламации. Очень естественно, что при таких обстоятельствах у меня родилась наклонность к преступлению”.

Каракозова с юности отличали повышенная мнительность, склонность к ипохондрии, болезненность. Он старался избегать шумных компаний, разговор с немногими знакомыми неизменно сводился к его недугам и мыслям о самоубийстве. Мысль о собственной смерти доводила Каракозова до исступления, он продумывал ее тысячи раз, не оставляла она его и накануне покушения: “День и ночь, предшествовавшие совершению преступления, я провел в Знаменской гостинице и оттуда отлучался только для того, чтобы выпить водки. Водка была в этом случае средством отвлечь свои мысли от мыслей о смерти, которые постоянно бродили в моей голове. Ложился ли я спать, я думал, что уж не проснусь. Голова горела как в огне. Нет слов, чтобы описать это болезненное, мучительное состояние, в котором я находился”.

Готовясь к цареубийству, Каракозов положил в карман флакон с ядом, но воспользоваться им он не успел. Адвокат Каракозова А.П. Остряков на суде заявил: “Я далек от того, чтобы считать его совершенно сумасшедшим, человеком без формальной логической последовательности в мыслях, но я желаю заявить ту мысль, что в момент совершения преступления он был в ненормальном состоянии .” Однако судей мало интересовали душевные терзания подсудимого, и 3 сентября 1866 года Дмитрий Каракозов закончил свою жизнь на виселице.

Именно по поводу покушения Дмитрия Каракозова Герцен писал: «Выстрел 4 апреля был нам не по душе. Мы ждали от него бедствий, нас возмущала ответственность, которую на себя брал какой-то фанатик . Только у диких и дряхлых народов история пробивается убийствами».

На рубеже 1860—1870-х гг. история российского общественного движения была омрачена «нечаевской историей».

С.Г.Нечаев родился в 1847 г. в Иванове, в семье выкупившихся на волю крестьян графа Шереметева. Рано осиротел, воспитывался в семье деда. Сдав в Петербурге экстерном экзамены за курс гимназии, он учительствовал в приходском училище, а затем поступил в Технологический институт.

Однокашник вспоминал о Нечаеве: «Главная черта его характера — деспотизм и самолюбие. Он возбуждает интерес к себе, а в людях повпечатлительнее и поглупее — просто обожание, которое есть необходимое условие дружбы с ним». В 1868 г. Нечаев принимал горячее участие в студенческих волнениях в столице. Вскоре он уехал в Швейцарию, где встретился с представителями старшего поколения революционеров-эмигрантов — А.И.Герценом, Н.П.Огаревым, М.А.Бакуниным. Правда, у Герцена Нечаев сразу вызвал недоверие, но Огарева и Бакунина он сумел убедить в том, что Россия готова к крестьянскому восстанию.

В Россию Нечаев вернулся осенью 1869 г. с мандатом, выданным ему Бакуниным: «Податель сего есть один из доверенных представителей русского отдела Всемирного революционного союза».

На самом деле ни такого союза, ни, тем более, русского отдела не существовало, но многие студенты поверили, что Нечаев действует от имени могущественного революционного подполья.

Вскоре он создал тайную конспиративную организацию «Народная расправа». Каждый член организации знал только членов своей пятерки и обязан был слепо и беспрекословно подчиняться ее руководителю. Пятерки объединялись в отделения, подчиненные комитету. Впоследствии выяснилось, что «комитет» состоял из одного Нечаева.

В конце 1869 года в пруду парка Петровской академии в Москве был найден труп молодого человека с огнестрельной раной на голове и следами жестоких побоев. Личность убитого удалось установить. Им оказался студент Академии Иванов. Сыщики довольно скоро вышли на его приятеля, Петра Успенского, находившегося под негласным надзором полиции за участие в студенческом движении. При обыске в квартире Успенского были обнаружены бумаги загадочного “Русского отделения всемирного революционного союза”, печать с надписью “Комитет народной расправы”, прокламации с призывами истреблять чиновников, помещиков и жандармов.

Успенский признался в своем участии в тайном революционном обществе “Народная расправа”, которым руководил вольнослушатель Петербургского университета Сергей Нечаев, непритязательно именовавший себя “генералом от революции”. Высокого революционного чина отличали изощренная жестокость, властолюбие, склонность к мелодраматическим эффектам и несомненная сила воли. В “Народной расправе” царила строжайшая дисциплина, основанная на безусловном подчинении вожаку. Идеологической основой общества служил “Катехизис революционера” — плод долгих размышлений Нечаева, из которого явствовало, что: “ .революционер — человек обреченный. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглощено единым, исключительным интересом, единою мыслью, единой страстью — революцией .

Он в глубинах своего существа, не на словах только, а на деле, разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром, со всеми законами, приличием, общественными условиями и нравственностью этого мира. Он для него — враг беспощадный, и если бы он продолжал жить в нем, то для того только, чтобы его вернее разрушить .

Революционер презирает всякое доктринерство и отказался от мирской науки, предоставляя ее будущим поколениям. Он знает только одну науку, науку разрушения .

Суровый для себя, он должен быть суровым и для других. Все нежные, изнеживающие чувства родства, дружбы, любви, благодарности и даже самой чести должны быть задавлены в нем единою холодною страстью революционного дела. Денно и нощно должна быть у него одна мысль, одна цель — разрушение .”. И так далее и тому подобное .

 Скачать реферат