Национальное движение в Башкортостане (1905-1917)

В. И. Ленин в своих работах по национальному вопросу, написанных до Октябрьской революции, упорно защищал идею о праве наций на самоопределение в смысле образования самостоятельного государства[3].

Защищая свою точку зрения по национальному вопросу, В. И. Ленин ссылался на интересы борьбы с международным капиталом, на учение К. Маркса. Маркс и Энгельс, как известно, считали, что для успешно

й борьбы против господства капиталистов рабочим всех стран необходимо объединиться, освободиться от национальной ограниченности, но не в смысле слияния и национального равнодушия, а лишь в плане солидарности и братского союза.

Объективному и беспристрастному изучению истории башкирского национального движения не способствовали партийные директивы и решения, предписывающие сверху дать соответствующую «классово выдержанную» оценку тем или иным историческим событиям и явлениям.

Историография данной темы стала складываться уже в 20-х годах, и для этого периода прежде всего были присущи не только накопление фактического материала, но и попытка определить характер башкирского национального движения. Следует подчеркнуть, что 20-е годы отмечены, при всех недостатках того времени, довольно значительным уровнем демократичности науки, что выражалось в издании трудов, в которых отсутствовала идеологизация исторического процесса, проводились дискуссии по обсуждению отдельных проблем истории, притом высказывались полярно противоположные точки зрения при оценке тех или иных тем. Одной из первых работ, где были затронуты некоторые вопросы башкирского национального движения, была книга С. Атнагулова, очевидца происходящих в те годы процессов в Башкортостане[4].

Что касается С. Диманштейна, то он во многом солидаризуется с Ф. Самойловым, хотя и не одобряет его крайне левацких суждений. Относительно статьи Х. Юмагулова он пишет, что автор «не воспользовался этой своей статьёй, чтобы разоблачить всё контрреволюционное поведение Валидова того времени, введшего в заблуждение других башработников», а также ему, считает Диманштейн, «следовало бы отнестись более критически к своим прошлым антипартийным поступкам», под которыми он подразумевал известные январские (1920 г.) события и бегство членов валидовского Башревкома[5]. С. Диманштейн коснулся и статьи П. Мостовенко, считая свои оценки событий близкими «к выводам Мостовенко». Можно согласиться с критическим замечанием Диманштейна адрес Мостовенко, который утверждал, что «у Валидова не было тогда своих настоящих сторонников – «валидовцев», на деле «Валидов был для окружающих его башкирских работников большим авторитетом и они шли за ним». Диманштейн отрицает вывод Мостовенко о том, что «русские партийные и советские работники тогда просто-напросто возглавили кулацкий напор на башкирскую землю со стороны нашего русского крестьянства»[6]. П. Мостовенко, критикуя в основном статью Ф. Самойлова, ни разу не упоминает выступление Х. Юмагулова, тем самым он, следует полагать, косвенно поддержал последнего[7].

С критических позиций рассматривает башкирское национальное движение Ш. Типеев в своих работах, вышедших в 1927-1930 гг.[8] В них автор, руководствуясь известными тезисами «Характеристика башкирского движения», освещает башкирское национальное движение периода Октябрьской революции, историю образования БАССР, а также события гражданской войны. Ш. Типеев охарактеризовал башкирское движение как антисоветское, националистическое. Особенностью сочинений Ш. Типеева является публикация в них обширных выдержек из документальных материалов, что придаёт его трудам источниковедческий характер.

Итак, названные историки, следуя указаниям сверху, весьма односторонне рассматривали и оценивали историю башкирского национального движения. Конечно, всё это не их вина, а беда, присущая всей нашей исторической науке времён культа личности, когда в ней господствовали конъюнктурщина и волюнтаризм, субъективизм и догматизм, глубоко проникшие в сферу общественных наук.

В свете сказанного вполне можно понять, почему Р. М. Раимов, написавший объёмную монографию об образовании БАССР, чернил «башкирских буржуазных националистов», возвеличивал «великого вождя» и его «гениальные труды» по национальному вопросу[9].

Большая работа была проделана Б. Юлдашбаевым по систематизации и публикации документов и материалов по истории образования БАССР. Фундаментальному сборнику документов и материалов, вышедшему под его редакцией, была предпослана вводная часть, написанная им же[10].

Содержание статей Б. Юлдашбаева совпадает в основном с положениями вышеупомянутой его книги. В работе Г. Х. Гумерова о «Башкиропомощи» прослеживается идеализация деятельности этого учреждения, призванного прежде всего насаждать среди башкирского населения классовое противостояние[11]. Статья Р. У. Кузыева помогает получить более полное представление о левом революционном крыле башкирского движения, хотя его роль в деле завоевания автономии явно преувеличена. В работе З. И. Сираева прослежен боевой путь башкирских национальных частей на фронтах гражданской войны. К сожалению, автор не показывал истинных мотивов отрыва башкирских частей от Башкирской республики, Башревкома.

В сочинениях А. Г. Биишева имеет место противопоставление З. Валиди, как проводника идеи создания демократической федеративной республики тюркских народов Востока, другим башкирским лидерам, связанным только с башкирским движением. Излагая эту точку зрения, автор делает вывод, что нельзя называть башкирских деятелей тех времён «валидовцами», поскольку последние защищали прежде всего «национальные интересы башкир»[12]. Получается, что З. Валиди преимущественно боролся за общетюркские интересы. Однако он с сентября 1917 г., будучи лидером башкирского национального движения, полностью переключился на башкирские дела и его связи с Казахстаном, Средней Азией носили эпизодический характер. Попытка умаления роли З. Валиди в башкирском движении не выдерживает критики.

В нашей историографии не обращалось должного внимания на религиозные аспекты башкирского национального движения. Работы А. Б. Юнусовой и Г. Б. Фаизова в какой-то мере восполняют этот пробел. Как А. Б. Юнусова, так и Г. Б. Фаизов отмечают стремление башкирского национального движения обособиться от общероссийского мусульманского движения, где были довольно сильны позиции татарского элемента[13].

Верность этого вывода доказывается решениям башкирских съездов 1917 г. О необходимости создания независимого от Оренбургского мусульманского духовного собрания автономного Духовного управления мусульман Башкортостана. В решениях башкирских курултаев зафиксировано положение об отделении религии от государства и оно на деле соблюдалось. В этой связи слишком категоричным, на наш взгляд, является утверждение Г. Б. Фаизова о том, что это было лишь фикцией, данью политическим требованиям революционного времени[14]. Несмотря на участие представителей мусульманского духовенства в башкирском движении (С. Мрясов, Курбангалеевы, Расулевы, Фахретдиновы и др.), исламская идеология не была доминирующей в башкирском движении, религиозный фанатизм был чужд башкирскому народу, о чём писали известные дореволюционные русские этнографы Д. П. Никольский, С. Г. Рыбаков, Н. В. Никольский и другие. В то же время нет оснований отрицать роль ислама как консолидирующего фактора башкирского национального движения и недаром религиозные вопросы занимательное значительное место в программных его документах[15].

 Скачать реферат