Внешняя политика Великобритании после Второй мировой войны

«Особая позиция Великобритании» по вопросам экономической и политической интеграции в европейском сообществе также может быть объяснена сателлитным статусом этой страны по отношению к США. США совершенно не нужна единая и независимая в политико-экономическом отношении Европа. Здесь Великобритания играет роль своего рода «троянского коня», «полномочного представителя» (в советской терминологии)

Соединенных штатов, который одни вопросы намеренно тормозит, развитие других же, напротив, форсирует. К примеру, позиция Великобритании по интеграции стран «Молодой Европы» (фактически находящихся в экономической, политической и информационной зависимости от США) весьма оптимистична, поскольку это в перспективе дает возможность тем же США иметь «контрольный пакет» в будущем европейском сообществе.

Традиционная политика Британии состояла в том, чтобы, занимая особое (островное) положение в Европе, проводить линию скорее на разъединение, чем на объединение европейских государств. Старый принцип «разделяй и властвуй» проводится британской дипломатией и в отношении современной Европы. Сейчас наступили другие времена, но полностью Англия от своего принципа не отказалась. По-прежнему она выступала против сближения Франции с ФРГ, Италии с Францией и т.д., с тем чтобы в Сообществе не было внутриблоковых тесных отношений, которые помешали бы ей играть решающую роль в Общем рынке.

Участие в ЕС создало новую ситуацию в отношениях между Великобританией и освободившимися странами. Лондон стремился там, где это возможно, сохранить в них собственные рычаги и сферы влияния. С этой целью он предпринял активные усилия для того, чтобы смягчить для стран Содружества негативные последствия ликвидации системы имперских преференций и фактического развала стерлинговой зоны. Не в последнюю очередь благодаря деятельности государства удалось обеспечить «выживаемость» Содружества, число участников которого достигает 50. В новых условиях у Великобритании появилась возможность строить свои отношения с развивающимися странами на «коллективной» основе, в частности на базе Ломейской конвенции, действие которой распространяется на 69 государств Африки, бассейнов Карибского моря и Тихого океана.

Таким образом, мы имеем дело с трансформацией позиции Великобритании от резкого неприятия ЕЭС, изоляционизма и принципиального неучастия в европейских интеграционных процессах (вероятно, в русле рецидивов «блестящей изоляции» ХІХ века) до широкомасштабной деятельности по устроению «Новой Европы». Однако такое участие со стороны Великобритании может принести Европе больше вреда, нежели пользы.

3.2. Внешнеполитическая позиция Великобритании в условиях «Pax Americana»

Менее чем через месяц после террористических атак сентября 2001 года британский премьер-министр Тони Блэр выступил с мессианской речью на ежегодной конференции Лейбористской партии в Брайтоне. В ней он с воодушевлением говорил о «политике глобализации», об «ином измерении» в международных отношениях, о необходимости «переустройства окружающего нас мира». Предстоящая война по свержению режима талибов в Афганистане, предположил он, - не первый, но и не последний шаг к такого рода переустройству. Уже были успешные интервенции против других правительств-изгоев: режима Милошевича в Сербии и «кровожадных бандитских группировок», которые пытались захватить власть в Сьерра-Леоне. «И я заявляю вам, - сказал Блэр, - что если бы сегодня в Руанде повторились события 1993 г., когда миллион человек были жестоко и хладнокровно убиты, мы также были бы просто обязаны вмешаться»[43]. Произошедшее в Косово и Сьерра-Леоне премьер назвал образцом того, что можно достичь с помощью интервенции, а случившееся в Руанде - прискорбной иллюстрацией последствий отказа от интервенции. Разумеется, поспешил добавить Блэр, не следует ожидать от Великобритании, что она будет проводить подобные операции на регулярной основе. Но «силы международного сообщества», если бы оно решилось делать такую работу, было бы достаточно для того, чтобы ее выполнить: «Оно могло бы с нашей помощью покончить с продолжающимся конфликтом в Демократической республике Конго (бывший Заир), в ходе которого за прошедшие десять лет от войны и голода погибли три миллиона человек. Партнерство ради Африки между развитым и развивающимся мирами обязательно состоится, … если мы проявим свою волю». В основе этого партнерства лежало бы четко определенное «соглашение». «С нашей стороны: предоставление в большем объеме помощи, не связанной с торговлей, списание долгов, содействие в налаживании хорошей системы управления и инфраструктуры, обучение солдат . действиям по разрешению конфликтов, поощрение инвестиций и предоставление доступа на наши рынки… Со стороны Африки: подлинная демократия, больше никаких уступок диктатуре и нарушениям прав человека; никакого снисхождения к плохому управлению… [и] коррупционным обычаям в некоторых государствах… Не отягощенные пороками торговая, правовая и финансовая системы». Но это было еще не все. За атаками 11 сентября последовало заявление Блэра о его стремлении к «справедливости»: «Справедливость заключается не только в том, чтобы наказать виновного, но и в том, чтобы донести ценности демократии и свободы до людей во всем мире… Умирающие с голоду, несчастные, лишенные собственности, неграмотные люди, живущие в нищете на пространствах от пустынь Северной Африки до трущоб Газы и горных областей Афганистана, - они также требуют нашего вмешательства»[44].

Никогда со времен Суэцкого кризиса британский премьер не говорил с таким нескрываемым энтузиазмом о том, что Британия может сделать для остального мира. В самом деле, со времен Гладстона сложно представить себе премьер-министра, который был бы готов положить в основу своей внешней политики чистейшей воды альтруизм. Примечательно, что при незначительном изменении текста все эти слова могли бы звучать куда более угрожающе. Обычная интервенция с целью свержения правительства, признанного «плохим»; предоставление экономической помощи в обмен на «хорошее» правительство и «не отягощенные пороками торговую, правовую и финансовую системы»; мандат на «донесение ценностей демократии и свободы» «людям во всем мире». В сущности, эти высказывания - более чем случайное совпадение с викторианским проектом распространения британской «цивилизации» на остальной мир. Как известно, викторианцы рассматривали свержение режимов-изгоев от Айдохья (Индия) до Абиссинии как абсолютно легитимную составляющую цивилизационного процесса. Индийская гражданская служба ставила себе в заслугу смену «плохого» правительства на «хорошее», а миссионеры викторианской эпохи были абсолютно убеждены в том, что их задача - распространение ценностей христианства и свободной торговли тем же самым «людям во всем мире», которым Т. Блэр теперь хочет принести «демократию и свободу»[45].

На этом сходство не заканчивается. Когда британцы начали войну против дервишей в Судане в 1880-90-е годы, у них не было сомнений, что они поступают «справедливо» по отношению к непокорному режиму. Махди был своего рода Усамой бен Ладеном викторианской эпохи, исламским фундаменталистом. Совершенное им убийство генерала Гордона - это «11 сентября в миниатюре». Битва при Омдурмане послужила прототипом тех войн, которые с 1990 г. Соединенные Штаты вели против Ирака, Сербии, талибского режима. Подобно тому как ВВС США бомбили Сербию в 1999 г. во имя «прав человека», Королевский флот в 1840-е годы устраивал рейды вдоль побережья Западной Африки и даже угрожал Бразилии войной в рамках кампании по запрещению работорговли. И когда Блэр оправдывает интервенцию против «плохих» режимов обещанием предоставить взамен помощь и инвестиции, он неосознанно повторяет тезисы гладстоновских либералов, которые теми же аргументами пытались оправдать военную оккупацию Египта в 1881 г. Даже широко распространенное феминистское осуждение режима талибов за его обращение с женщинами напоминает действия британской администрации в Индии по искоренению обычаев типа сати и убийства женщинами новорожденных.

 Скачать реферат