Реформаторская лихорадка и переворот 1964 г.

Чтобы преодолеть местнический крен и стимулировать технический прогресс в отраслях, центр вновь обратился к административно-командному рычагу и начал наращивать этажи управленческого аппарата: в I960 г. созданы республи­канские СНХ в Российской Федерации, Казахстане и на Украине, а в 1963 г. – Высший совет народного хозяйства СССР. Вновь сосредоточив в своем ведении вопросы управления промышлен

ностью и строительством в масштабах всей страны, ВСНХ оказался не в состоянии их оперативно решать. Еще более существенным для будущего хрущевской администрации стало возбуждение недовольства десятков тысяч высокопоставленных министерских чиновников, вынужденных отправиться из Мо­сквы в не устроенную для их привычной жизни провинцию.

В 1958 г. правительство распустило машинно-тракторные станции, обязало колхозы выкупить их технику. Сама по себе эта мера была целесообразной, так как ликвидировалась доставлявшая большие неудобства ситуация двух хозяев на одной земле: государственных МТС и вынужденных дорого оплачивать их услуги колхозов. Однако способ проведения реформы отрицательно сказался на состоянии дел в деревне. Цены на изношенные тракторы, комбайны, автомашины и сельскохозяйственные орудия были необоснованно высоки, а сроки оплаты за них предельно сжаты (полтора года). В результате касса коллективных хозяйств оказалась опусто­шенной на много лет вперед и их долги казне резко возросли. К тому же колхозы не имели достаточного числа квалифициро­ванных кадров механизаторов и условий для нормальной эксплуатации сложной техники.

Дорого обошлась советскому крестьянству печально изве­стная кукурузная эпопея. Н. С. Хрущев, посетив в 1959 г. США, вдруг горячо уверовал, что' можно быстро поднять «мясную целину», если кардинально изменить структуру посевных площадей кормопроизводства: вместо травополья перейти, по примеру богатой Америки, к посеву кукурузы – ведь она «в изобилии и зерно дает, и зеленую массу на силос». А там, где эта культура не растет, следует «решительно заменить руководителей, которые сами засохли и кукурузу сушат».

Административной ретивостью аппаратчиков теплолюби­вая кукуруза, заполонив земли Нечерноземья, продвинулась вплоть до Архангельской области. Это, бесспорно, было надругательством над здравым смыслом хлебопашцев. Лишь в южных районах страны кукуруза прижилась и стала при­носить доход.

Экономику все больше деформировал политический пресс – официально провозглашенный курс на «развернутое строитель­ство коммунизма». Под влиянием идеологического клише о преимуществах государственной формы собственности перед колхозно-кооперативной во второй половине 50-х гг. происходило массовое преобразование колхозов в совхозы, а в городах – полное огосударствление промысловой кооперации (в 1955 г. на нее приходилось 8% всей промышленной продукции).

Мощная волна новых притеснений обрушилась на личные подсобные хозяйства сельских жителей, признанные несовме­стимыми с «коммунистической перспективой». И здесь застрель­щиком был неутомимый Н. С. Хрущев. Он взывал к опыту своих, взятых под режим особого благоприятствования земляков из села Калиновка Орловской области, которые «и коров колхозу продали, и жить стали лучше, перестали разрываться между общественной нивой и личным скотным двором». В 1959 г. по предложению секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева было решено поручить государственным органам в два-три года скупить скот у рабочих совхоза и «рекомендовать» колхозам вступить на этот путь, заодно урезав у деревенских жителей приусадебные участки.

Началось новое «раскрестьянивание» селян страны. Если раньше их «освободили» от земли, то теперь – от коровы, кормилицы крестьянской семьи. В результате к середине 60-х гг. приусадебное хозяйство во многих районах СССР деградировало до более низкого уровня, чем в приснопамятные сталинские времена. А ведь незадолго до того хозяйство это, занимая 1,5% всех пахотных земель, содержало 18% общесо­юзного стада овец и свиней, 33% коров, 79% коз.

Страницы газет пестрели совершенно невероятными, с точки зрения современного читателя, статьями о преследованиях сельских обывателей, приторговывавших на рынке. В одной из них шла речь о злоключениях учителя-пенсионера из Астрахан­ской области. В 1962 г. его судили за «частное предприниматель­ство». Старый учитель «сумел получить два земельных участка, устроил теплицы, развел огромный огород. Он стал торговать ранними овощами. Следствие не установило в его действиях обычного криминала: он не был уличен в грабеже, хищениях и т. д. И все же суд решил: имущество конфисковать, а владельца заставить заниматься полезным для общества трудом». Мнения присутствовавших в зале суда разделились. Одни одобряли приговор, другие спрашивали: «За что судили? Он не воровал, свое продавал!» И тут автор статьи нравоучительно заключал: «Да, эти люди ничего не крали, никого не грабили, но они давно уже стали рабами личной собственности, которая превратилась для них в идола. И кто знает, не осуди бывшего учителя за стяжательство, он при известных обстоя­тельствах мог бы вступить на более опасный путь».

В марте 1962 г. была перестроена система управления сельским хозяйством. Вместо прежних структур в районах учреждаются колхозно-совхозные управления (КСУ), а в обла­стях и республиках – аналогичные комитеты. При них возрож­дался институт парторгов и комсоргов ЦК, обкомов и райкомов. Совсем как в эпоху коллективизации, им предписывалось «заниматься производством и заготовками в каждом колхозе и совхозе», оказывать им «необходимую помощь путем живой организаторской работы». Скоро очередь дошла и до самих партийных комитетов. В сельских районах они были упраздне­ны (с передачей их функций парторганизациям КСУ), а в обла­стях разделены по производственному принципу (на про­мышленные и сельскохозяйственные).

«Административная лихорадка» явно шла по нарастающей, в то время как темпы экономического развития страны снижались. За пятую пятилетку (1951–1955 гг.) промышлен­ное производство увеличилось на 85%, сельскохозяйственное – на 20,5% (за счет последних двух лет); в 1956–1960 гг. соответ­ственно на 64,3% и 30%; в 1961–1965 гг.– на 51% и 11%. Плановые задания систематически срывались, особенно в аграр­ном секторе народного хозяйства. И тогда Н. С. Хрущев решил выйти из надвигающегося продовольственного кризиса с помощью закупок американского зерна. Эта, как думалось в Кремле, временная мера стала на долгие десятилетия органической частью государственной политики СССР. Золотые запасы страны бездумно растрачивались для обогащения фермеров США, в то время как хозяйства собственных крестьян подвергались гонениям.

Социальная политика. Ситуация, сложившаяся в экономике, проецировалась на социальную политику хрущевской админи­страции.

В середине 50-х гг. был разработан пакет мер, направленных на улучшение жизни населения. Регулярно повышалась зарплата (ежегодно в среднем на 6% с резким креном в пользу работников с минимальным доходом). Прекратился выпуск обязательных облигаций госзаймов. Был принят закон о пенси­ях, предусматривавший их двойное увеличение для рабочих и служащих (колхозникам пенсии устанавливаются в 1965 г.). Отменяются все виды платы за обучение. Существенно повысился уровень потребления основных продовольственных товаров: по овощам и фруктам – более чем в три раза, по молочным продуктам – на 40%, мясу – на 50%, рыбе – почти в два раза. К концу 50-х гг. по сравнению с 1950 г. реальные доходы рабочих и служащих выросли на 60%, а колхозни­ков – на 90%.

 Скачать реферат