Индийский фактор в британо-российском противостоянии на Востоке во 2-ой половине XIX - начале XX вв

К этому времени такая программа уже была подготовлена. Она, правда, еще не носила официального характера, но исходила от авторитетного в вопросах среднеазиатской политики Н. П. Игнатьева.

Предложения Игнатьева предусматривали всемерное развитие русского судоходства по Аму-Дарье; укрепление дружественных связей с «самым надежным и сильным владетелем Средней Азии» — бухарским эмиром, чтобы вс

еми средствами «предупредить вмешательство английской политики» в дела Средней Азии; использование внутренних раздоров в Хиве, а также вражды между Хивинским и Бухарским ханствами; принятие казахов и каракалпаков Хивинского ханства в русское подданство; занятие города Кунграда и учреждение там русской администрации; ликвидация власти Коканда над городами Туркестаном и Ташкентом. И, наконец, Игнатьев планировал максимальное развитие русской торговли со Средней Азией и Афганистаном, установление господства России на среднеазиатских рынках и «отстранение от этой торговли, по возможности совершенно, англичан».

Игнатьев считал необходимым не позже весны 1860 г. занять низовья Аму-Дарьи и организовать русское судоходство вплоть до Балха и Бадахшана; направить в Бухару торгового агента, чтобы впоследствии создать в этом ханстве постоянное консульство; сбавить пошлину с ввозимых из Средней Азии в Россию сельскохозяйственных продуктов.

Военные операции против Кокандского ханства Игнатьев предлагал отложить до «того времени, когда представится возможность продолжить Сыр-Дарьинскую линию без борьбы с соединенными силами Коканда и Бухары и особенной огласки нашего наступательного движения».

В 1861 г., когда Игнатьев занял пост директора Азиатского департамента в Министерстве иностранных дел, большая часть намеченных им мер стала проводиться в жизнь.

Между тем обсуждение проблем среднеазиатской политики продолжалось. 24 января 1859 г. произошло новое «совещательное заседание», где присутствовали все участники предшествовавшего совещания. Подтвердив свои решения относительно Оренбургского края, они рассмотрели предложение генерал-губернатора Западной Сибири Гасфорда о занятии верховьев р. Чу (т. е. района Пишпека) в качестве «опорного пункта для будущих границ».

Крайняя осторожность царского правительства в проведении среднеазиатской политики объяснялась в данном случае назревавшим в Европе серьезным конфликтом между Францией и ближайшим соседом России — Австро-Венгрией. «В начале 1859 г. уже было несомненным предстоявшее столкновение Пьемонта с Австрией, — характеризовал сложившуюся обстановку историк А. Л. Зиссерман. — Столкновение это могло грозить серьезными политическими осложнениями и вызвать общую европейскую войну с неизбежным участием России».

Этот конфликт через несколько месяцев (в апреле 1859 г.) действительно разросся в открытую войну Франции и Сардинии против Австро-Венгрии. Царское правительство прилагало много усилий к дальнейшему сближению с Францией, наметившемуся чуть ли не на следующий день после окончания Крымской войны. Стремясь к развитию дружественных отношений с этой страной, царское правительство по соглашению с Наполеоном III обязалось выставить на русско-австрийскую границу четыре армейских корпуса. Поэтому пришлось временно отказаться от слишком широких планов в Средней Азии. «В Петербурге были очень озабочены опасением, что мы могли быть втянуты в войну. Отсюда возникли опять толки о необходимости усилить войска на западной границе», — писал в своих воспоминаниях Д. А. Милютин. Приближавшаяся к концу борьба против Шамиля на Кавказе также отвлекала силы царского правительства. Не случайно почти через год после январского обсуждения Гасфорд обнадеживал Катенина, что его предложения не были совершенно отвергнуты, а только «отложены по случаю смут на Западе».[19 c. 184]

Весной 1859 г. в Оренбургском крае и в Западной Сибири начали проводиться в жизнь постановления петербургских совещаний. Обер-квартирмейстеру Оренбургского корпуса Дандевилю было поручено изучить восточное побережье Каспийского моря и найти удобное место для якорной стоянки и постройки торговой фактории.

Вскоре после отъезда Бутакова, 1 августа 1859 г., население Кунграда, возмущенное произволом Мухаммеда Фана, утвердившегося в городе при поддержке туркменских феодалов, восстало. Мухаммед Фана был убит, и вскоре в Кунграде была восстановлена власть хивинского хана. Снова низовья Аму-Дарьи оказались под контролем Хивы, отношения с которой у России оставались чрезвычайно натянутыми.

Более удачно действовал Венюков. Его рекогносцировочный отряд в течение июня — июля 1859 г. прошел свыше 600 верст от укрепления Верного по кокандским владениям. Были проведены съемки местности, сняты планы укреплений Токмака и Пишпека и собраны обширные материалы о бассейне р. Чу.

Экспедиция Венюкова усилила влияние России среди южноказахских и киргизских племен. После окончания разведывательных экспедиций оренбургский и западносибирский генерал-губераторы опять поставили перед правительством вопрос о продвижении вперед. Гасфорд сообщал о намеченном им походе в верховья р. Чу и подготовке к захвату Пишпека. Катенин в письме к военному министру снова предлагал соединить Оренбургскую и Сибирскую линии южнее Ташкента, завоевать этот город и включить его в состав Российской империи, занять дельту Аму-Дарьи и юго-восточное побережье Каспийского моря, чтобы создать укрепление в Красноведеком заливе. Для обоснования последнего Катенин указывал на необходимость «положить конец замыслам англичан», создававших Российской, империи «затруднения на Востоке».

В 1860 г. в Бухару прибыло несколько представителей Англии, чтобы добиться от эмира Насруллы согласия на организацию английского судоходства по Аму-Дарье. Одновременно с этим через Каратегин и Дарваз проник в Коканд специальный разведчик англо-индийского правительства Абдул Маджид, которому поручалось установить контакт с правителем Коканда Маллябеком и передать ему подарки и письмо с предложением поддерживать связь с Британской Индией.

Абдул Маджид собрал важные сведения об экономическом и политическом положении Кокандского ханства и ведущих туда из Индии путях и доставил их в Калькутту. В связи с этим новый оренбургский генерал-губернатор А. П. Безак, сменивший умершего в 1861 г. А. А. Катенина, получил срочные указания из Петербурга внимательно наблюдать за дальнейшими шагами Англии в Средней Азии. [25 с. 207]

Из Коканда непрерывно поступали сведения о развернувшейся там подготовке к военным действиям против России весной 1860 г. В г. Туркестан прибыл из Афганистана специалист по оружейному делу, предложивший местному беку помощь в изготовлении пушек, мортир и артиллерийских снарядов европейского образца{355}. Военные власти Оренбурга не без оснований полагали, что этот мастер был прислан из Британской Индии.

Приказчик торгового каравана, посетивший различные города Кокандского ханства, сообщал о запрете хана Маллябека «резать в пищу лошадей», годных для кавалерийской службы, и о неудавшейся попытке хана вступить в союз с бухарским эмиром для совместного нападения на русские владения. Этот приказчик подтверждал, что в Коканде находится несколько англичан, которые «занимаются литьем пушек по образцу европейских». Он заявлял даже, что видел в Ташкенте уже около 20 медных орудий, поставленных на лафеты.

 Скачать реферат