Постмодерн и концептуализм - искусство нового времени

Поэт Лев Рубинштейн в свою очередь так определяет различие западного и московского концептуализма: «В основе западной проблематики – драматическое взаимодействие разных существований вещи (вещи в широком понимании, то есть и предмета, и явления, и идеи, и представления): существования в реальности и существования в номинации, в описании, –в каком-либо условном обозначении. …Русский концептуализ

м сразу обнаружил отсутствие этой реальной вещи как исходной данности. Вернее – проблематичность ее присутствия. Уверенность в реальном существовании чего бы то ни было почти вытеснена в нашем сознании номинативным существованием этих вещей. Присутствие даже самых простых предметов вполне фиктивно: сегодня есть, завтра исчезли, как и не было, оставив на память одни слова. Такие слова-напоминания получают смысл скорее заклинательный: они не столько подтверждают присутствие вещи, сколько заклинают ее не исчезать навсегда. И при сопоставлении разных планов сталкиваются не реальность и язык, а разные языки, один из которых призван замещать реальность. То есть чистого концептуализма на русской почве как бы не может быть. Однако он есть, или есть нечто, имеющее это название.» (Что такое концептуализм?) Московские концептуалисты во многом оказываются наследниками обэриутов, обыгрывая абсурдность ситуаций, форм и слов, мифологизируя абсурдную повседневность. При некоторой «кухонно-коммунальной камерности», кустарности, объясняемых условиями андеграунда, отечественный концептуализм содержал в себе большой заряд идеологического и художественного протеста, нонконформизма. К школе московского концептуализма, помимо упомянутых художников, можно отнести творчество Р. и В.Герловиных, И.Чуйкова, акции групп Коллективные действия (КД) Андрея Монастырского, Медицинская герменевтика (МГ) Павла Пепперштейна, группы ТОТарт – художников Н.Абалакова, А.Жигалова, АПТарта – Н.Алексеева и др. Действия группы КД, подробно и документально описанные в книге КД. Поездки за город (1998), представляют собой своего рода эстетические путешествия, которые – по словам А.Монастырского – «сначала требуют ничем не оправданного доверия к себе, а уж потом понимания». Ритуал такого путешествия предполагает фиксацию этапов пройденного пути к месту действия и формы оповещения о нем. Всего с 1976 по 2000 группой КД было проведено 77 акций. Некоторые усматривают в акциях КД предтечу увлечения флэш-мобом, когда по команде из интернета незнакомые люди собираются в определенном месте, совершая некие бессмысленные действия. Помимо «поездок за город» и проведения акций вроде начертания слов на площадях путем выстраивания участников в определенном порядке, московские концептуалисты стремились выработать свой собственный язык и терминологию, которые помогли бы им «помечать» реальность, существующую вне их сообщества в целях ее исследования и упорядочивания. Так, группа МГ сосредоточилась на разработке социально мистической философии и понятий московского концептуализма, совместно вырабатываемого комплекса языковых практик. Плоды проведенной семантико-лингвистической работы КД, МГ и примкнувших к ним лиц были отражены в Словаре терминов московской концептуальной школы (1999). Он содержит основной и дополнительные списки разработанных терминов. Среди них: «идеоделика» – галлюциногенный слой в идеологии; «колобковость» – фигура ускользания; «россия» – область проявления подсознательных, деструктивных аспектов Запада; «запад» – суперэго России; «крым» – место в голове, напоминающее о главном; «мальчик коля» – соединение этического и эстетического в ракурсе детских воспоминаний; «зайчики и ежики» – культурные иконы детских текстов; «одинокая собака, заглядывающая в глаза» – раздвоение личности, где оба наблюдающие, но где личность в виде собаки что-то понимает, а личность в виде человека еще ничего не понимала, не чувствовала и не жила; «плачущий старик» – то же, что и: поваленное дерево, брошенный камень, разбитая тарелка, песня, которую спели, ребенок, который Все понял; «шепот любимой девушки» – процесс канонизации сопричастности и т.д. Группа ТОТ-арт в основном занималась проведением перформансов на природе или в мастерских художников. Например: Снег – на снегу рукой пишется слово «снег», снежная надпись собирается и съедается. Золотой воскресник – художники и жители дома красят заборы, скамейки и урны вокруг дома в золотой цвет. Концептуализм в литературе. Принципы концептуализма были реализованы и в отечественной литературе. Стереотипы, которыми советская идеология постоянно «бомбардировала» сознание людей, проявилась в поэзии концептуалистов, подчеркнуто отстраненной, бесчувственной, механизированной. М.Эпштейн, исследующий постмодерн в России, рассматривает творчество поэтов-концептуалистов как один из двух основных полюсов современной поэзии: «Время распадается на крайности, чтобы дойти до края своих возможностей… В поэзии каждой эпохи борются условность и безусловность, игра и серьезность, рефлексия и цельность… В 70-е это же противостояние, придающее поэзии динамику и напряженность, осуществляется в новых формах: метареализм – концептуализм. …Различия между новыми поэтами определяются тем, насколько слиты …идеи и реалии в их творчестве. Метареалия – предел их слитности, концепт – противопоставленности. …Они выполняют две необходимые и взаимно дополнительные задачи: отслаивают от слов привычные, ложные, устоявшиеся значения и придают словам новую многозначность и полносмысленность. Словесная ткань концептуализма неряшлива, художественно неполноценна, раздергана в клочья, поскольку задача этого направления – показать обветшалость и старческую беспомощность словаря, которым мы осмысливаем мир. Метареализм ищет пределы полнозначности, приобщения вещи к смыслу, к вечным темам, архетипам. Концептуализм, напротив, показывает мнимость всяких ценностных обозначений, поэтому своими темами он демонстративно приобщен к сегодняшнему, преходящему, к быту и низшим формам культуры, к массовому сознанию». (М.Эпштейн. Постмодерн в России). Появление концептуализма в России – явление прогнозируемое и естественное. Соцреализм в изобилии создавал неполноценные образы, иллюстративные по отношению к сверхценным идеям: «молодым везде у нас дорога», «мы рождены, чтоб сказку сделать былью» и т.д., которые и оказались «питательной средой» концептуализма. М.Эпштейн пишет: «…Концептуализм не спорит с зажигательными идеями, а раздувает их до такой степени, что они сами гаснут… Любое оружие было бессильно против Медузы, которая поражала своих противников, так сказать, идейно – взглядом, настигающим на расстоянии; и тот, кто по старинке бросался на нее с мечом, вдруг застывал как вкопанный и становился ее легкой добычей. Выход был один: взглянуть не прямо на чудовище, а приблизиться к нему, глядя на его отражение… Отражающий щит – вот надежное оружие против горгон ХХ века: удваивать могучего противника и побеждать его чарами его собственного отображения. Современный концептуализм – хитроумное оружие Персея в борьбе с современными горгонами…».

Концептуалисты имеют дело с концептами – затертыми речевыми и визуальными клише – неизменным оружием тоталитарных идеологий. Концепт – это идея или абстрактное понятие, своеобразный ярлык к реальности, которому она не соответствует, соответственно вызывающий этой несообразностью отчуждающий, иронический или гротескный эффект. Концепты, какими они предстают в текстах поэтов Пригова и Рубинштейна, – москвичи, «милицанеры», рейганы, грибоедовы – это образы травмированного сознания, которое, ничего в них не вкладывая, играет ими и таким образом их изживает. В отечественной литературе 1970–1980-х к концептуалистам можно отнести ряд ярких и самобытных авторов, в том числе начинавших еще в 1950-е мэтров российского андерграунда Генриха Сапгира, Всеволода Некрасова, принадлежащих к так называемой «лианозовской школе», а также более молодое поколение – Дмитрия Пригова, Льва Рубинштейна и др. Творчество Дмитрия Пригова строится на игре с речевыми штампами, сложившимися в советскими обществе. Его стихи неразрывно связаны с авторской манерой чтения. Поэт связывает, сталкивает слова не по их значению, а по произвольным признакам, и родится ли из этих сочетаний новое значение – зависит от читателя, от его «включенности» в поэтическую систему автора. Лев Рубинштейн (р. 1947) изменил способ существования поэтического текста. Долго работавший в библиотеках, он пишет расхожие фразы на библиотечных карточках. Получается нечто среднее между стихами, прозой и «театром одного актера». Тексты хаотичны, как сознание современного человека – разорванное, неустойчивое, мятущееся… В них чувствуется напряженность, драматизм. Перекликаются здесь не персонажи, наделенные чувствами и характерами, а голоса – в пустоте. Сходные тенденции проявлялись и в зарубежной литературе. В 1976 американский писатель Реймон Федерман опубликовал роман На ваше усмотрение, который можно читать по желанию читателя с любого места, тасуя непронумерованные и несброшюрованные страницы. Такой прием базируется на способности человеческой психики выстраивать целостный образ на основе произвольно подобранных отрывков. В 1979 Жак Риве выпустил роман Барышни из А., составленный из 750 цитат 408 авторов. В свою очередь, творчество популярного кинорежиссера Квентина Тарантино также в значительной степени построено на цитировании, заимствовании и столкновении расхожих сюжетов из фильмов ужасов. Тотальная постмодернистская цитата-коллаж заменяет собой утонченные модернистские стилизации и реминисценции. Мастер центона – Тимур Кибиров (р. 1955) автор, по классификации Эпштейна, производного и переходного от концептуализма направления –нового сентиментализма. Характерна для концептуализма поэма Кибирова Жизнь Константина Устиновича Черненко, воспевающая подвиги руководителя СССР, превращенного с помощью штампов соцреализма в эпического героя. Соединение торжественно-официального стиля с убожеством содержания создает комический, почти фельетонный эффект. Попадая в непривычное окружение, казенные штампы, в свою очередь, наполняются новыми смыслами. Для стихов Кибирова характерно использование разговорной речи, бытовых подробностей, игр с литературными образами и цитатами, в том числе, официально-советскими. В целом поэт отстаивает простой уютный мир частного человека от всякого рода борцов за немеркнущие идеалы. К научной терминологии прибегает Александр Еременко (р. 1950), находящийся, по Эпштейну, между метареалистами и концептуалистами (Сб. Модели и ситуации, Стихи, Opus Magnum). Для стихов Нины Искренко (1951–1995) (Сб. Или, О главном: из дневника, Стихи о Родине, Знаки внимания), «души» клуба «Поэзия», в который входили Пригов, Рубинштейн, Иртеньев, Гандлевский, Кибиров, Еременко, также характерно ироническое использование известных цитат, игр с языком, соединенных с мотивами женской лирики. Применительно к стилям Алексея Парщикова (р. 1954) и Ильи Кутика (р. 1960), Эпштейн предлагает специальное обозначение: презентализм – то есть поэзия присутствия, поэзия настоящего. Феноменологический подход презентализма утверждает присутствие вещи, ее видимость, осязаемость, что является необходимым и достаточным условием ее осмысленности. Писателем с мировой известностью среди русских концептуалистов стал Владимир Сорокин (р. 1955) (Романы и повести Очередь, Норма, Роман, Тридцатая любовь Марины, Сердца четырех, Голубое сало, Пир, Лед и др.). В его творчестве сочетается авангард и поэтика постмодернизма. Палитра использования постмодерных приемов в произведениях Сорокина чрезвычайно разнообразна. Для него тоже характерны «игры» со стереотипами массовой культуры тоталитарных идеологий – советской и немецкой. Комбинаторика симулированных или клонированных текстов (стилизованных, имеющих чисто внешнее сходство) в его произведениях ведется или в случайном порядке, или развитием сюжета вслепую, в иных случаях сюжет то появляется, то исчезает в какофонии звуков или бессмыслице слов. Сорокин склонен и к «играм» с понятиями – например, предложить варианты интерпретации категории «норма» в романе Норма. Произведения концептуалистов часто представляют собой всего лишь жесты или проекты. Тем не менее концептуальное творчество утверждает новый тип свободы – существование человека, не вписанное в идеологические сюжеты. Бесцельная игра активизирует жизненную энергию, дает импульс к восприятию, освобожденному от идеологических клише. Задача таких «игр» – расчистка пространства от останков предыдущих идеологий, возвращение к изначальной тишине, предшествующей рождению новых смыслов. Московский концептуализм часто называют вторым русским авангардом, подчеркивая его преемственность по отношению к отечественной модернистской традиции, к идеям К.Малевича, В.Татлина и др. Русские поэты и художники-концептуалисты продолжали работать и в 90-х. Приемы и идеи московского концептуализма частично переходят в кинематограф, прослеживаются в творчестве режиссеров андеграунда Светланы Басковой (Зеленые слоники, Четыре бутылки водки, Голова, Кокки – бегущий доктор), Олега Мавроматти. Свои фильмы они строят на основе перформансов, хепенингов и полубессмысленных диалогов героев, за которыми прослеживаются клише способов мышления и поведения представителей разных слоев общества. После расцвета концептуализма в 1960–1980 – пика борьбы с идеологически ангажированным искусством, к 90-м ощущается усталость от этой темы. Возвращаются традиционные формы и сюжеты, стиль и техника прошлого, но при этом крепнет тенденция к более свежему и независимому взгляду на искусство – традиции перестают быть догмой, и в этом немалая заслуга представителей концептуального направления.

 Скачать реферат