А.С. Пушкин как прозаик, драматург, историк

Какие великолепные, подлинно русские характеры и типажи зажили в «Капитанской дочке»! Вспомним хоть Савельича, который трогательно, до самопожертвования любит своего молодого барина, любит не как холуй, а по-отцовски, как старший, более умудренный сердцем и опытом жизни.

А Пугачев? Вся повесть освещает его с двух разных я, кажется, несовместных сторон. Пугачев сам по себе, как частный челов

ек, в своих личных отношениях с Гриневым. И Пугачев, как вожак бунтарей, как верховное выражение стихии мятежа, как его олицетворение и его слепое орудие. В первом плане - это смекалистый, по-мужицки умный, проницательный человек, ценящий мужество и прямоту в людях, с душевной щедростью платящий сторицей за добро добром, по-отечески помогающий полюбившемуся ему барчуку в отношениях с невестой. Словом, человек, необыкновенно располагающий к себе. Во втором — палач, безжалостно вешающий людей, казнящий, не моргнув глазом, ни в чем не повинную старую женщину, жену коменданта Миронова. Человек — отвратительный в бессмысленной, кровавой жестокости, фиглярствующий под «государя Петра III».

Действительно, злодей! Но, дает понять Пушкин, злодей поневоле. В «Истории Пугачева» грозный главарь мятежников произносит перед своей казнью примечательную фразу: «Богу было угодно наказать Россию через мое окаянство».

Он сам понимает, что хорошо ни, плохо ли, но лишь играл «главную роль», в стихии мятежа и был обречен, как только эта стихия пошла на убыль. Те же самые старшины, которые сделали из него «вожатого», выдали его правительству связанным. И все-таки не был он просто «чучелом» в руках этих старшин. Пушкин показывает, с какой энергией, мужеством, настойчивостыо, даже талантом выполняет «Емелька» выпавшую на его долю роль, как много он делает для успеха восстания. Да, он вызван на историческую арену силою обстоятельств, но и творит эти обстоятельства в полную меру своих возможностей. Он, властвуя над ними, все же в конечном счете всегда оказывается во власти их. Такова угаданная Пушкиным как историком и как писателем диалектика исторического процесса и исторической личности, этот процесс выражающей.

Посылая «Историю Пугачева» легендарному герою 1812 года поэту-партизану Денису Давыдову, Пушкин писал полушутливо!

Вот мой Пугач: при первом взгляде Он в идеи: плут, казак прямой, В передовом твоем отряде Урядник был бы, он лихой .

Насколько Татьяна и Онегин у Пушкина олицетворяли два противоположных типажа русского дворянства, настолько Савельич я Пугачев — диаметрально противоположные типажи русского крестьянства.

Благоразумие, положительность, преданность хозяевам, рассудительность, осмотрительность Савельича а — мятежность, неистовость, рисковость, непокорность силе обстоятельств у Пугачева. Опять же — положительность, совершенство, духовная гармоничность, цельность Татьяны, и — демон сомнения, неудовлетворенности, -отрицания, искушающий Онегина.

Тот же перепад противоположностей и крайностей видим мы в образах Пимена в Гришки Отрепьева, Кочубея и Мазепы, Старого цыгана и Алеко, Лизы и Германна, Петра из «Медного Всадника» и Евгения.

3. Мятежность в прозе и драматургии выдающегося писателя

В таком широком размахе двух могучих крыльев русской души и характера идет полет пушкинского гения. В столкновении, конфликте начал уравновешенности, устойчивости, консервативности и — мятежности, отрицания, протеста в душе русского человека искал Пушкин ответа на постоянно мучивший его вопрос о путях совершенствования русского общества. Какое из этих начал окажется доминирующим в грядущих испытаниях? Какое одержит верх?

Гринев в «Капитанской дочке», описывая ужасные последствия «пугачевщины», бедствия селений, ограбленных и разоренных дважды — и бунтовщиками и их карателями, пожары, безвиннные жертвы, восклицает, как мы помним: «Не приведи бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный».

Не подлежит сомнению, что в уста Гринева Пушкин вложил свое собственное искреннее убеждение. Но тут надобно ударение сделать не только на словах «беспощадный русский бунт», но, в первую очередь, на слове «бессмысленный», то есть обреченный на поражение.

Подавление восстания Пугачева, декабристов, бунта в Старой Руссо — вот что вставало перед глазами Пушкина, когда он писал эти строки. Горы трупов, море крови народной, повешенные н засеченные кнутом насмерть, закованные в кандалы и сосланные в сибирскую каторгу, А в итоге — торжествующий Николаи Палкин.

Такой бунт видеть снова — не приведи бог,

Но разве вся пушкинская поэзия не была бунтом, призывом к бунту, воспеванием вольности и бунта? Разве не тянуло все время Пушкина к изображению мятежного человек ступающего рамки обыденности, преступающего закон, дерзающего?

Всем творчеством своим, глубинными его мотивами Пушкин конечно, бунтарь, Оп, конечно же, на стороне Пугачева, Стеньки Разина, Дубровского. Он, конечно же, был бы, если б смог: декабря 1825 года на Сенатской площади вместе со своими друзьями и единомышленниками. И разделил бы судьбу Пестеля и Рылеева, либо Пущина и Кюхельбекера.

Судить о взглядах Пушкина на бунт, на революцию следует очевидно, не по цитатам из писем и произведений, не по официальным верноподданническим заявлениям, к которым поэта вынуждали обстоятельства, а всей мерой (и всем безмерием!) его творчества, его личности,

Но вернемся вновь к пушкинской драматургии. На «Борисе Годунове» Пушкин-драматург не остановился. Он предпринимая новый неслыханно смелый эксперимент, новый литературный подвиг а в этом жанре.

Той же «детородной» болденской осенью 1830 года, когда били написаны «Повести Белкина», Пушкин создает и четыре «Маленьких трагедии». Тут — предельный лаконизм, концентрат мыслей, неисчерпаемость содержания при и предельной простоте и ясности формы изложения — поразительны даже для Пушкина!

Каждая из маленьких трагедий — художественное исследование глубинных пластов человеческой психологии: стяжательство, зависть, прелюбодеяние, отношение к смерти. И каждая схватывает определенную историческую эпоху, - характеры, ею порожденные, всю полноту и противоречивость поведения героев.

О них, об этих трагедиях, можно было бы повторить слова П. А. Плетнева, сказанные по поводу «Разговора книгопродавца» с поэтом: - « .Верх ума, вкуса и вдохновения . Ни один немецкий профессор не удержит в пудовой диссертации столько порядка , не поместит столько мыслей и не докажет так ясно своего предложения» Между тем какая свобода в ходе!»

4. «Моцарт и Сальери». «Пир во время чумы»

Поколения и поколения читателей и исследователей наслаждаются этими шедеврами-миниатюрами и пытаются освоить, постигнуть безмерность их содержания, О них написаны сотни статей, исследования, монографии, а глубинный смысл их по-прежнему неисчерпаем.

Коснемся только двух из них: «Моцарта и Сальери» и «Пира во врем чумы». Как и во многих произведениях Пушкина, в этих маленьких трагедиях отозвалось что-то глубоко личное, интимное, отразились собственные душевные переживания поэта.

 Скачать реферат