Старообрядчество

Протопоп Аввакум - пророк - обличитель

К началу 60-х годов появился и пророк-обличитель, без которого не может обойтись ни одна народная реформация. В роли такого пророка, “раба и посланника Исуса Христа”, явился уже не раз упоминавшийся протопоп Аввакум, который сам сознавал и считал себя пророком.

Аввакум был по рождению и по миросозерцанию истинным сыном крестьянской среды.

Книжное просвещение дало ему известное лишнее орудие в борьбе за старую веру, но не переделало, по существу, его натуры. Он был сыном сельского священника села Григорова в Княгинском уезде бывшей Нижегородской губернии. Отец его был горький пьяница, еле перебивавшийся со дня на день в тяжком ярме сельского попа. Какими судьбами успел Аввакум познакомиться со всей почти церковной литературой, существовавшей тогда на русском языке, мы не знаем. Но эта литература уже не в силах была переделать его миросозерцание. Он никогда не мог стать и не был таким схоластиком-начетчиком, какими были большинство его коллег по кружку ревнителей. Религия была для него не ремеслом, не профессией, а живым делом. Он не считал свою обязанность исполненной, если отпел и прочел положенные по чину молитвы и песнопения и проделал все обряды: он полагал, что пастырь должен вмешиваться в жизнь практически и прежде всего обратить свою силу на борьбу с бесами.

Бесы – это прежние анимистические олицетворения всевозможных недугов и бедствий в согласии с хрестьянством Аввакум представлял себе беса не в виде злого духа христианской ангелологии, а в том же материальном виде, в каком он мыслится самым первобытным анимизмом. Только, говорил Аввакум, беса не проймешь батогом, как мужика. Боится он “святой воды да священного масла, а совершенно бежит от креста господня”. При помощи этих средств, всегда бывших под рукою, Аввакум непрестанно боролся с бесами: изгонял их из “бесноватых”, отгонял их от кур, которых бесы ослепили. Что куры, что люди – Аввакуму все равно: “молебен пел, воду святил, куров кропил и кадил. Потом в лес сбродил – корыто им сделал, из чего есть, и водою покропил . куры божиим мановеняем исцелели и исправилися .”.

Конкурируя, таким образом, с колдунами, Аввакум терпел больше всего не от последних, а от бесов, борьбу с которыми он ставил задачей своей жизни. В ответ на эту борьбу “бесы адовы”, как говорит Аввакум в своем “Житии”, “обыдоша” его на каждом шагу. Бесы преследовали Аввакума в лице “начальников”, с которыми он постоянно боролся, обличая их неправду. В начале его церковной карьеры, когда он был священником в селе Лопатицы, согнал его с прихода “по научению диаволю” местный “начальник”, которому Аввакум помешал отнять дочь у матери. Также чуть не утопил его боярин Шереметев, когда Аввакум выгнал из села скоморохов и переломал их “хари” (маски). И Юрьевце “диавол научил” прихожан, которые хотели убить его за строгость. В Сибири измывался и мучил Аввакума воевода Пашков.

Конечно, бог не оставил своего верного пророка и покарал всех этих слуг диавола: лопатицкий начальник заболел, чуть не умер и спасся только обращением за помощью к Аввакуму, который якобы исцелил его. Пашков едва не утонул при переезде через реку. Не имея успеха на “общественном” фронте, бесы стали преследовать Аввакума в личной жизни. Мучили они своего гонителя больше всего по ночам, мешали ему спать игрою на домрах и гудках, терзаля и били его, мешали молиться, вышибая четки из рук. Даже и в церкви не давали покоя: двигали столом, пускали по воздуху стихари летать, пугали его мертвецом, поднимая доску у гроба и шевеля саваном. Конечно, Аввакум посрамил их. Зато у никониан в церкви им раздолье: даже с агнцем и дискосом во время великого выхода шутят. Аввакум вполне искренно верил в то, что во время сна душа его может отделяться от тела, являться людям, находящимся в беде, и спасать их. Так, его душа якобы исцелила келаря Никодима в Пафнутьевом монастыре, а от одного исцеленного бесноватого отогнала бесов, хотевших опять вселиться в него. Бог Аввакума делает чудеса не ради того, чтобы проявить свою всемогущую силу как абсолютное существо, а для того, чтобы посрамить насмехающихся над Аввакумом, как его добрый друг и приятель. В Сибири воевода Пашков “для смеху” отвел Аввакуму для рыбной ловли место на броду – “какая рыба – и лягушек нет”. Аввакум и обратился с молитвой к богу: “Не вода дает рыбу , дай мне рыбки на безводном том месте, посрами дурака того, прослави имя твое святое, да нерекут невернни, где есть бог их”. И по молитве Аввакума “полны сети напихал бог рыбы”.

В полном соответствии с этим примитивным миросозерцанием была и догматика Аввакума. Он не был склонен к схоластическим спекуляциям. Христианские догматы преломлялись в его сознании своеобразным и вполне конкретным образом.

Он отвергает учение “никониан” о единосущной и нераздельной троице и называет эту теорию блудом. “Блудишь ты”, пишет он Федору-диакону, что троица “несекомо есть и нераздельно лицо коеждо друг от друга”. “Несекомую секи, небось, по равенству едино на три существа или естества”, – и тогда окажется, что, не спрятався, сидят три царя небесные, как это доказывает, по мнению Аввакума, и явление Аврааму бога в виде трех ангелов, а не одного. Иконописцы так и изображали троицу у дуба Мамврийского.

Правда, Аввакум добавляет, что три царя небесных составляют одного бога. Но эта оговорка не может уничтожить антропо-морфно-политеистической сущности его учения о троице. С точки зрения официального богословия эти взгляды Аввакума были злой ересью, но они были понятны и доступны для народной массы, представлявшей себе троицу примерно в таком же виде. Еще в 60-х годах XVIII в. один купец простодушно поднес Екатерине II икону, изображавшую троицу с тремя лицами и четырьмя глазами .

Еще более проникнуто народным духом учение Аввакума о схождении Христа во ад. По православному учению, Христос сходил в ад между смертью и воскресением – тело его лежало в гробу, а душа сошла во ад. Аввакум считает это учение тоже прямым блудом. Прежде из гроба восстание – возражает он, – потом во ад сошествне, а воскрес Христос, как из гроба вышел. Душа Христа после его смерти пошла на небо к богу-отцу и кровь Христову гостинца носила и на жидов била челом, еже они Христа убили напрасно”, потом душа вернулась в тело, Христос, “человек” душою и телом, восстал из гроба и сошел в ад, “да н вышел со святыми из земли Христос, и со всеми бедными горемыками воскресшими”. Это и есть воскресение Христово. Апокрифическая легенда в этом преображенном виде связалась с социальной борьбой и с религиозными надеждами горемычного крестьянства эпохи Аввакума.

В таком же упрощенном и вульгарном тоне толкует Аввакум и разные библейские легенды. “Толковщиков много”, иронизирует он, но никто по-настоящему писание не истолковал. Аввакум приписывает эту честь себе. В своих толкованиях он также постоянно возвращается к современности и оперирует примитивнейшими методами религиозного мышления. Жертва Каина не понравилась богу потому, что Каин принес “хлебенко худой, который негоден себе”, в то время как Авель дал “барана лучшего”. Мельхиседек “прямой был священник, не искал ренских и романей, и водок и вин процеженных, и пива с кардамоном”, как делают современные клирики, подобно Адаму и Еве: “подчивают друг друга зелием, не раствоpeнным, сиречь зеленым вином процеженным, и прочими питии и сладкими брашны, а опосле и посмехают друг друга, упившеся допьяна – слово в слово, что в раю было при диаволе и Адаме”. Тогда, поясняет Аввакум, “рече господь (Адаму) что сотворил еси? Он же отвеща: жено, юже мне даде. Просто реши – на што-де такую дуру сделал. Сам не прав, да на бога же пеняет. И ныне похмельная тоже, шпыняя, говорят: на што бог и сотворил хмель-ет . А сами жалают тово – что Адам переводит на Еву”.

 Скачать реферат