Вече и княжеская власть в Киевской Руси

Именно церковь и является тем инструментом, который просвещает и облагораживает душу народа. Без церкви душа народа остается темной и непросвещенной: «… у этого темного народа связь с Церковью живая и действенная и на этой связи стоит и будет стоять вся наша история»[79], и именно через Церковь можно постигнуть русский народ как хранителя русской национальной культуры: «Будете жить среди народа

, - говорит К.П. Победоносцев выпускницам ярославского училища, - только через Церковь можете вы сойтись с народом просто и свободно и войти в его доверие».[80]

Таким образом, в центре политической философии Победоносцева, как и у славянофилов, стоит Церковь. Именно Церковь создает из разобщенных славянских племен русский народ и именно приверженность народа церкви является залогом сохранения его культурной идентичности: «В эти 900 лет, - говорит Победоносцев на обеде в день празднования 900-летней годовщины крещения Руси, - совершилось над нами чудо судеб Божиих: из грубого рассеянного языка славянского возникло великое государство, выросло народное сознание, собралась земля русская через Киев в Москву. Разрушались вокруг царства славянских племен под игом иноверных. Русскому народ Бог дал удержаться, вырасти, … добраться до моря, утвердиться незыблемо в вере, заповеданной предками… Чтобы с нами стало без этой церкви, страшно и подумать»[81]. Здесь Победоносцев повторяет мысль, высказанную А.С. Хомяковым: «Церковь создала единство Русской земли и дала прочность случайности Олегова дела. Церковь восстановила это единство, нарушенное междуусобиями»[82].

Как и славянофилы, Победоносцев различает церковь как социальный институт и Церковь как мистическое тело Христово. Церковь как мистическое тело Христово не связано временными и историческими рамками своего существования, а церковь как социальный институт нуждается в поддержке со стороны государства. Однако, где границы этой государственной поддержки и защиты? Этот вопрос касается не только Православной церкви, но и любого религиозного культа вообще, так как он напрямую упирается в проблему веротерпимости со стороны государства. И вновь мысль Победоносцева в чем-то согласна со славянофилами, а в чем-то расходиться.

Для А.С. Хомякова государство – неизбежное зло, этап развития общества: «Человеческое общество и его гражданское устройство не выходит из области случайности исторической и человеческого несовершенства… оставаясь далеко ниже недосягаемой высоты неизменной Церкви»[83]. Высший идеал общественного развития – община, построенная на принципах единой веры и соборности, то есть по образцу Церкви. Таким образом, государство рождается из общины и в процессе своего развития снова становится общиной. Основой общины является семья: «Государства нет, ибо нет его выражения – государя… Государства нет: но семья и община остались…, - пишет А.С. Хомяков в рецензии на оперу М.И. Глинки «Жизнь за царя», - Семья не заключается в одних пределах вещественного родства; она расширяется чувством любви…»[84]. Цель существования государства, с точки зрения А.С. Хомякова, воспитание своих граждан в нравственности через законы, которые есть только отражение законов нравственных: «Участь общества гражданского зависит от того, какой духовный закон признается его членами и как высока его нравственная область…».[85] Поэтому, пока существует государство, «Церковь всегда оставалась вне государства и его мирских отношений, высоко над ним».[86] Церковь дает государству только нравственный образец для законотворчества и способствует преображению общины в подлинную Церковь, семью, объединенную духом любви. Такая семья – община способна распространить свою любовь на всех людей и через эту любовь привести их к познанию правой веры.

Несколько других взглядов на этот вопрос придерживался Победоносцев. Если славянофилы в своих размышлениях отталкивались от понятия семьи и общины, как основ общества, то Победоносцев исходил из личного религиозного чувства и опыта человека.

Как уже отмечалось, понятие «вера» для Победоносцева иррационально и не поддается логическому объяснению. На базе веры ум создает идею и учение как логически составленную схему. Так возникает все религиозное многообразие. Вокруг выразителя учения складывается круг его последователей. Все подобное религотворчество есть стремление к действительному осуществлению на земле царства Божия. Из этого ряда выпадает только христианство, имеющее сверхъестественную природу.

Возможно ли применение принципов свободы и веротерпимости? - таким вопросом задается Победоносцев. «Если это была бы только свобода личного и совокупного самодовлеющего верования и соединенного с ним культа, было бы справедливо и достойно применить к нему полную свободу, и тогда в этом определенном смысле действительно являлась бы в действии безобидная для всех свобода совести – свобода убеждения»[87]. При этом, подчеркивает мысль Победоносцев, все верования должны быть равноудалены друг от друга. Однако на практике оказывается совсем иначе. Каждая религиозная группа превращает свою религиозную свободу в «исключительную свободу, переходя в стеснение свободы для партии противоположного верования… Так длилось веками и нельзя сказать, что эта борьба совсем прекратилась в наше время…»[88].

Кроме того, люди, принадлежащие к какой – либо вере, не прекращают быть членами государства и поэтому, заняв государственную должность, они, в силу своих убеждений, будут способствовать их распространению.

В свою очередь государство, со всеми своими законодательными, судебными и карательными полномочиями, не способно проникнуть в повседневную жизнь своего народа. Остаются области жизни, не доступные государству (например, семейные отношения). Поэтому, резюмирует свои рассуждения Победоносцев «…религиозная терпимость обеспечена там, где утвердилось равнодушие к какому бы то ни было верованию…»[89]. И, продолжая развивать свой собственный вывод, Победоносцев приходит к парадоксальным итогам: 1) безразличие в вопросах веры принципиальна не возможна, так как через них отражаются отношения человека и социальной группы к жизни, и 2) равнодушие к религии постепенно приводит к отрицанию самой религии и, как следствие, падению нравственности. В условиях же падения нравственности люди начинают искать для себя религиозные идеалы, то есть вновь возрождается процесс религотворчества со всеми вытекающими из него проблемами.

Какое же решение этого парадокса предлагает Победоносцев? Раз человек и государство не может жить без религии, если религия является жизненноважной потребностью человека, то государство должно обратиться к той религии, которая лежала у его истоков, которая способствовало образованию государства и сама вобрала в себя обычаи и традиции народа. Для России такой религией является православие. По сравнению со всеми остальными мировыми религиями православие качественно от них отличается своей сверхъестественной природой происхождения.

Православная церковь объединила в себе славянские племена, сгладила межплеменные различия и способствовала возникновению русского государства. Более того, к этому славянскому союзу стали примыкать инородцы, составившие многонациональное тело России: «От древнего древа, насажденного на Востоке апостолами и святителями вселенской церкви, приняли мы могучее зерно, и вот из него выросло на земле нашей то же единое с ним сеннолиственное древо и укрыло всю землю под свой сенью и привлекает под сень свою единоплеменные языки, и своих нам инородцев…»[90]. Православие также способствовало складыванию самодержавия: «Единодержавие, возросшее у нас вместе с церковью и в неразрывном единении с нею, … создало государство Российское»[91]. Поэтому, делает вывод Победоносцев, как православие неотделимо от народа, так от народа неотделимо и самодержавие, одно подразумевает два других элемента классической формулы С.С. Уварова. Самодержавие и православие есть историческая государственная форма бытия русского православного народа.

 Скачать реферат