Характеристика творчества В. Хлебникова

Уже с самого начала 1911 года Хлебников упоминает в письмах о своем увлечении числами. Так, в письме от 25 февраля он сообщает брату: Я усердно занимаюсь числами и нашел довольно много законностей. Я однако собираюсь довести до конца, пока я не отвечу, почему так это все происходит.

Зимы 1911–1914 годов Хлебников проводит в Петербурге, вращаясь преимущественно в кругу футуристов. М.В. Матюш

ин, Д. Бурлюк, Н. Кульбин и в меньшей степени наезжавшие из Москвы Маяковский и Крученых, а в 1913–1914 годах Пуни, Брик, Лившиц составляют основной круг лиц, с которыми он встречается. Атмосфера богемы, литературных скандалов, вечеров и эстрадных выступлений, которая окружала Хлебникова в 1913–1914 годы, во многом определяла и его образ жизни. В этой обстановке та беспорядочно-безденежная, часто полуголодная жизнь, которую вел Хлебников, не обращала на себя особого внимания. Следует отметить страсть Хлебникова к постоянным переменам места, поездкам, перемене комнат, к путешествиям. В 1910–1915 годах Хлебников ежегодно бывает то в Москве, то в Астрахани, то в Святошине (под Киевом), то в Чернянке у Бурлюков, то в Куоккала, редко засиживаясь в Петербурге более нескольких месяцев, в особенности весною и летом. Начало 1914 года было ознаменовано приездом Маринетти, читавшего в конце января в Петербурге лекции об итальянском футуризме.

Приезд Маринетти особенно ясно показал, насколько фактически независим и далек был русский футуризм от итальянского. Тот империалистический, буржуазный культ техники современного капитализма и войны, та проповедь силы и националистического расизма, которую исповедовал итальянский футуризм, были враждебны русскому футуризму, возникшему из совершенно иных социальных корней.

Итальянский футуризм, выражавший идеологические устремления империалистической буржуазии и переросший впоследствии в фашизм, был враждебен мелкобуржуазному, “нигилистическому” бунтарству русских футуристов. Поэтому лекции Маринетти, на которых он говорил „о здоровом инстинкте народа, рвущегося вперед наперекор косным силам старины, о достоинстве расы”, не только не вызвали никакого сочувствия у русских футуристов, но и привели к конфликту с ним. Одним из инициаторов выступления против Маринетти в Петербурге был Хлебников, написавший листовку-воззвание.

1914 год для Хлебникова — год внутреннего кризиса, неудовлетворенности собой. В своем дневнике летом 1914 года он отмечает: 14 июня (1914) созерцая себя в стороне. Новости: Хлебников из неумолимого презрения к себе в 101 раз бросил себя на костер и плакал, стоя в стороне.

Весну и лето 1914 года Хлебников проводят у родных в Астрахани, работая над своими вычислениями. Неудовлетворенность окружающим, нарастание максималистских и бунтарских настроений особенно сильно сказываются в этот период, предшествующий непосредственно мировой войне.

Осенью 1914 года Хлебников возвращается в Петербург…

Следует упомянуть также о том богемном “приюте”, который с 1913 года находили футуристы в артистическом кабачке «Бродячая собака», где довольно часто бывал и Хлебников. Кроме того одним из центров футуристических собраний зимой 1913/1914 года был “салон” Пуни на Гатчинской, о котором Б. Лившиц рассказывает: „Впрочем, будетляне имели свой собственный “салон”, хотя в применении к ним это слово нельзя употреблять иначе, кик в кавычках. Я говорю о квартире четы Пуни, возвратившихся в тринадцатом году из Парижа и перенесших в мансарду на Гатчинской жизнерадостный и вольный дух Монмартра . У Пуни бывали мы все: Хлебников, Маяковский, Бурлюк, Матюшин, Северянин”.

В «Декларации слова как такового» А. Крученых от имени футуристов в 1913 году писал: „Мысль и речь не успевают за переживаниями вдохновенного, поэтому художник волен выражаться не только общим языком (понятия), но и личным (творец индивидуален), и языком, не имеющим определенного значения (не застывшим), заумным”. Оставляя здесь в стороне вопрос о лингвистических основах этой теории и ее роли о формировании стиля поэзии футуристов, следует указать на это субъективно-интуитивистское начало в эстетике футуризма и в “зауми”.

Лозунг “зауми” и “самовитого” слова являлся одним из наиболее крайних выражений формалистических и субъективно-идеалистических установок в эстетике раннего футуризма, будучи в то же время противопоставлен и реакционно-мистическому смыслу поэзии символистов.

Теоретические принципы и поэтическая практика русского футуризма были в основном независимы от итальянского футуризма. Даже хронологически о первых выступлениях итальянских футуристов стало известно уже после образования группы участников «Садка судей», подготовленного к печати в течение 1909 года. Выражая радикально-демократические тенденции мелкобуржуазной интеллигенции, футуризм неминуемо должен 6ыл вступить в борьбу с дворянско-буржуазной литературой, представленной в поэзии в первую очередь символизмом и акмеизмом. Эта борьба шла по линии противопоставления философско-мистической насыщенности и эстетизации поэзии у символистов — формального новаторства, самоценности чисто речевой конструкции.

Весна и лето 1914 года были проведены Хлебниковым в Астрахани, у родных, где и застало его начало империалистической войны. Уже с самого начала войны Хлебников был далек от своих прежних патриотических настроений (1908–1913 годов), воспринимая войну с позиций ее пацифистского “неприятия”. В продолжение войны это настроение у Хлебникова все более усиливалось, приведя его в конечном итоге к призывам против войны.

Лето 1915 года снова застает Хлебникова на Волге у родных, откуда он в июне переезжает в Москву, по дороге сообщая Матюшину из Царицына: Я в Царицыне; через два дня буду в Москве, с небольшими средствами ‹ .› Не заедете ли вы случайно туда? Пока мой адрес: до востребования, больше ничего. Бурлюков и К° увижу. Асеева адрес утерян. Хорошо, если бы он сейчас приехал в Москву и стал издавать. Буду сотрудничать. По приезде в Москву Хлебников проводит июнь на даче в Пушкине, встречаясь с переехавшим по соседству Д. Бурлюком, который в своих воспоминаниях указывает, что „в 1914–15 гг. мы жили всей семьей в Михалеве, около Пушкино, в 35 в. от Москвы. Хлебников приезжал сюда к нам и много писал. Он был занят разбором, вычислением кривой в дневниках М. Башкирцевой и в жизни А.С. Пушкина”.

К августу 1915 года Хлебников перебирается в Петербург, а оттуда в Куоккала, где встречается с В.В. Маяковским. Н.И. Кульбиным, М.В. Матюшиным, Л. Андреевым, Н. Евреиновым, К.И. Чуковским, И. Репиным, И. Пуни В апреле 1916 года Хлебников призывается на военную службу — рядовым 93-го запасного полка в Царицыне. С самого начала солдатчина оказывается для него непосильной, и военная служба становится источником непрерывных мучений.

За время пребывания в Астрахани Хлебников подготовил к печати и послал к Г.Н. Петникову в Харьков ряд статей и стихотворений. Империалистическая война произвела значительный перелом в мировоззрении Хлебникова. Личный опыт Хлебникова, его пребывание в казарме, мучительно им переживавшаяся солдатчина завершили этот перелом. Однако объяснять его лишь биографическими причинами недостаточно. Необходимо учесть, что предпосылки к этому перелому имелись как в бунтарских настроениях, встречавшихся у Хлебникова раньше, так и в том идеологическом сдвиге, который произвела война в сознании мелкобуржуазных слоев.

 Скачать реферат