Международный валютный фонд и Россия

Решения в Совете управляющих обычно принимаются простым большинством (не менее половины) голосов, а по важным вопросам, имеющим оперативный либо стратегический характер, — «специальным большинством» (соответственно 70 или 85 % голосов стран-членов). Несмотря на некоторое сокращение удельного веса голосов США и ЕС, они по-прежнему могут налагать вето на ключевые решения Фонда, принятие которых т

ребует максимального большинства (85 %). Это означает, что США вместе с ведущими западными государствами располагают возможностью осуществлять контроль над процессом принятия решений в МВФ и направлять его деятельность исходя из своих интересов. Что касается развивающихся стран, то при наличии скоординированных действий теоретически они также в состоянии не допускать принятия не устраивающих их решений. Однако достичь согласованности большому числу разнородных стран сложно. На встрече руководителей Фонда в апреле 2004 г. было высказано намерение «расширить возможности развивающихся стран и стран с переходными экономиками участвовать более эффективно в механизме принятия решений в МВФ».

Существенную роль в организационной структуре МВФ играет Международный валютный и финансовый комитет МВФК (англ. International Monetary and Financial Committee, IMFC). C 1974 г. до сентября 1999 г. его предшественником был Временный комитет по вопросам международной валютной системы. Он состоит из 24 управляющих МВФ, в том числе от России, и собирается на свои сессии дважды в год. Этот комитет является совещательным органом Совета управляющих и не имеет полномочий для принятия директивных решений. Тем не менее он выполняет важные функции: направляет деятельность Исполнительного совета; вырабатывает стратегические решения, относящиеся к функционированию мировой валютной системы и деятельности МВФ; представляет Совету управляющих предложения о внесении поправок в Статьи Соглашения МВФ. Подобную роль играет также Комитет по развитию — Объединенный министерский комитет Советов управляющих ВБ и Фонда Joint IMF — World Bank Development Committee)[2].

Совет управляющих делегирует многие свои полномочия Исполнительному совету (англ. Executive Board), то есть директорату, который несёт ответственность за ведение дел МВФ, включающих широкий круг политических, оперативных и административных вопросов, в частности предоставление кредитов странам-членам и осуществление надзора за их политикой валютного курса[3].

Исполнительный совет МВФ выбирает на пятилетний срок директора-распорядителя (англ. Managing Director), который возглавляет штат сотрудников Фонда (на март 2009 г. — около 2478 человек из 143 стран). Он должен быть представителем одной из европейских стран. Директор-распорядитель (с ноября 2007 г.) — Доминик Стросс-Канн (Франция), его первый заместитель — Джон Липски (США).

2. Начало взаимоотношений МВФ и России

История началась в ноябре 1991 года, когда российские реформаторы во главе с Егором Гайдаром провели первую консультацию с МВФ и рассказали, что они собираются делать. Представители фонда предложили по мере сил помогать советами. МВФ всегда отрицал, что являлся инициатором или разработчиком российских рыночных реформ, указывая, что это была местная инициатива. 1 июня 1991 года Россия стала членом МВФ, а в августе ей был выдан первый кредит stand-by — $1 млрд. Как вспоминает в своей аналитической работе, посвященной отношениям МВФ и России, бывший глава второго европейского департамента МВФ Джон Одлинг-Сми, дали бы и больше, но Россия явно не контролировала свою денежную политику, потому что не могла договориться с другими странами рублевой зоны (она вообще хотела эту зону ликвидировать, но МВФ был против). Как ни странно, уже в 1992 году в России иногда наблюдались некоторые признаки бюджетной стабилизации, которую всегда так рекомендовал МВФ своим членам: в отдельные месяцы бюджетный дефицит был явно меньше рекомендованных 5% ВВП. Более того, временами наблюдалось даже некоторое снижение инфляции: к октябрю 1992 года инфляция, до того превышавшая 90%, упала до 40%, но в ноябре снова взлетела до 66%[4].

В 1993 году МВФ убеждал Россию как можно решительнее бороться с инфляцией и даже подписал с ней в мае некий "антиинфляционный договор", обязывающий снизить инфляцию с 17% до 10% в месяц и сократить субсидирование госпредприятий Центральным банком России. Инфляцию сократить не удалось, но Россия получила первый транш так называемого кредита системной трансформации в $1,5 млрд (этот кредит был для МВФ относительно новым, и он, собственно, не особенно знал, какие требования предъявлять к его получателям). В 1994 году МВФ предъявлял России большие претензии за чрезмерно мягкую денежную политику (которая кончилась обвалом курса рубля в "черный вторник" 11 октября) и не хотел давать вообще ничего.

Однако, по признанию господина Одлинга-Сми, вмешались страны G7[5] и особенно США, которые прямо указали выдать кредит,— пришлось выделить второй транш "кредита системной трансформации" в $1,5 млрд. В 1995 году Россия получила $5,5 млрд кредита stand-by c условием к июлю снизить инфляцию до 1% в месяц и так держать в дальнейшем, а бюджетный дефицит уменьшить до 6,5%. Инфляцию до плановой величины снизить не удалось, но ужесточение денежной политики дало свои результаты, курс рубля начал расти и в июле был введен валютный коридор (который МВФ воспринял как попытку удержать рубль от чрезмерного роста с опасностью в дальнейшем обвального падения и повторения "черного вторника"). МВФ очень понравилось то, что в 1996 году дефицит снизился до 4%, в 1997 году — до 3% и в 1998 году — до 2%. Он отныне Россию хвалил и каждый год кредитовал (например, в 1996 году дал $3,8 млрд так называемого расширенного кредита). Россия, в свою очередь, в 1996 году впервые начала выплачивать долги фонду — тогда она заплатила $0,5 млрд. В те годы эксперты фонда не возражали и против финансирования бюджетных расходов за счет ГКО, продаваемых нерезидентам,— во всяком случае, в официальных документах фонда в октябре 1997 года с похвалой указывалось, что нерезиденты с начала 1996 года, когда они получили возможность покупать ГКО, накупили их уже на $10 млрд.

Впрочем, сейчас чиновники фонда вспоминают, что на самом деле им не нравилось то, что происходило в те годы: особо они отмечают залоговые аукционы с непрозрачными условиями проведения, а также возможность близких к власти предпринимателей экономить на налогах. Кончилось это валютно-финансовым кризисом 1998 года, перед которым России было выдано кредитов на $6,2 млрд (заметим, что в том году она, в свою очередь, выплатила фонду $0,9 млрд). Как вспоминает теперь Джон Одлинг-Сми, тогдашнее решение дать деньги России можно считать правильным, потому что правительство Сергея Кириенко проводило жесткую финансовую политику и вполне могло предотвратить кризис — просто не получилось[6].

1999 год проходил в переговорах МВФ и России о путях преодоления последствий кризиса. России удалось получить первый транш ($640 млн) нового кредита stand-by и выплатить фонду $4,2 млрд старых долгов. И тут, как рассказывает господин Одлинг-Сми, G7 приказала больше денег России не давать, так как была недовольна сообщениями в прессе о якобы имевших место злоупотреблениях с кредитами 1998 года, а также началом второй чеченской войны (несмотря на то, что особых претензий у МВФ к проводимой в России финансовой политике не было).

 Скачать реферат