Вариативность развития Западной Европы в послевоенный период

Не менее важным остается при этом вопрос субъекта такого воздействия. А вот здесь возможности синергетической парадигмы весьма ограничены, поскольку, как справедливо заметил С.П. Курдюмов, человек, зная механизмы самоорганизации, может сознательно ввести в среду соответствующую флуктуацию, - если можно так выразиться, уколоть среду в нужных местах и тем самым направить ее движение. Но направить

, опять же, не куда угодно, а в соответствии с потенциальными возможностями самой среды. Мудрость разума субъекта истории «заключается в том, чтобы сохранять и регулировать меру открытости-замкнутости в зависимости от особенностей конкретной пространственно-временной ситуации».

Свобода выбора есть, но сам выбор ограничен возможностями объекта, поскольку объект является не пассивным, инертным материалом, а обладает, если угодно, собственной "свободой". Т.е., мы с одной стороны сталкиваемся с преувеличением возможности свободного человеческого действия, а с другой - вынуждены мириться с бессилием человека в предсказании будущих событий. Выбор, особенно на ранних этапах истории, может происходить в отсутствие точного и полного представления об альтернативах. Взору человека доступна только верхушка айсберга.

Кроме того, задачи, решаемые в ходе человеческой деятельности, относятся к задачам «свободной классификации», т.е. «нечетко поставленным задачам», для которых характерно отсутствие решения, которое можно было бы объявить единственно правильным. Существует, строго говоря, несколько логически равноправных решений, из которых субъект должен выбрать одно. При этом заведомо существует несколько оснований, позволяющих дать разные разбиения исходного множества на классы, и все они осмыслены. В исторической действительности это предстает в форме анализа общественных характеристик и системы взаимосвязей, как существующих, так и желаемых, что находит свое отражение в плюрализме политических, экономических и др. проектов и программ.

Предсказание и выработка желаемого сценария, деятельность по его реализации становятся социальной функцией управляющей подсистемы. Но это не снимает ответственности с остальных участников исторического процесса (фактически также становящихся субъектами выбора). Совершенно прав М.М.Бахтин, выдвинувший идею двусторонней ответственности «акта» человека и за содержание (специальная ответственность) и за бытие (нравственная).

Наличие выбора сохраняется в том числе и в условиях нестабильности, вызванной спонтанным воздействием внешних по отношению к системе факторов, прерывающих естественную тенденцию развития. Достаточно ярко этот тезис иллюстрирует история Второй мировой войны. Первый вариант – коллаборационизм и инкорпорирование в структуру Рейха значительной части населения при относительно незначительном размахе движения Сопротивления – возобладал в Чехословакии, Франции, Нидерландах, Норвегии и др. странах Европы. Напротив, в Польше мы наблюдаем массовое партизанское движение при почти полном отсутствии сотрудничества с оккупантами. Наконец, промежуточный вариант – раскол общества и фактическая гражданская война в Югославии, протекавшая на фоне фашистской агрессии.

2. Вариативность развития Западной Европы в послевоенный период

2.1 Альтернативы и механизм выбора варианта развития послевоенной Европы

В основе эволюции идеи «единой Европы» от мечты и утопических проектов, выношенных одиночками, к идейному движению и политическому проекту лежит многовековой опыт сосуществования нескольких десятков народов, которые разместились на пространстве, составляющем чуть больше 7 % заселенной территории Земли.

Два первых дошедших до нас трактата о необходимости создания единой христианской республики были написаны в первой декаде XIV века. Автором одного являлся парижский аббат Пьер Дю Буа, другой принадлежал перу великого итальянского поэта Данте Алигьери.

В начале 60-х годов XV столетия итальянский гуманист Энеа Сильвио Пикколомини, он же папа Пий II, призвал паству к миру «в Европе – нашем отечестве, нашем собственном доме, у нашего святого очага». В течение XV–XVIII веков появились почти два десятка проектов «единой Европы». После знаменитой речи с призывом к созданию «Соединенных Штатов Европы», произнесенной Виктором Гюго с трибуны Парижского конгресса пацифистов в августе 1849 года, эта идея становится девизом ряда европейских организаций, включая 2-й Интернационал (1889–1919). Возродившееся после Первой мировой войны движение за единую Европу впервые было официально поддержано государством, когда в сентябре 1930-го министр иностранных дел Франции Аристид Бриан внес на рассмотрение Лиги Наций Меморандум об организации режима Европейского федерального союза.

Но, как известно, 30-е годы XX столетия остались в европейской истории как одна из самых отвратительных ее страниц, а Вторая мировая война – как самая кровавая. К середине века Европа, которая так долго определяла ход мировой истории, обнаружила себя на дымящихся руинах. Цепь потрясений, выпавших на ее долю менее чем за полсотни лет, воспринималась как плата за собственную слепоту, за игнорирование постепенно накапливавшихся противоречий экономического, социального и политического характера, за нескончаемое состязание воинствующих «национальных эгоизмов», действовавших вопреки здравому смыслу и не считавшихся с жертвами.

«Политические верхи» и мыслящие люди в западноевропейских странах, в первую очередь тех, что входили в «концерт европейских держав», начали постигать масштабы катастрофы и реальную опасность их превращения в задворки двух «центров силы» в послевоенном мире – США и СССР. Перед Западной Европой стоял гамлетовский вопрос «быть или не быть», и ответ зависел от того, сумеет ли она вырваться из порочного круга все более жестоких войн, в котором вращалась с конца XVIII до середины XX века.

Предпосылки вариантности развития послевоенной Европы были заложены еще в октябре 1942 г., во время ожесточенных боев на советско-германском фронте. Именно тогда Черчилль думал не о том, как помочь своему союзнику. Плодом его "мысли" и фантазии явился секретный меморандум, разосланный членам кабинета. В этом документе развивалась идея создания коалиции европейских государств, направленной против СССР.

"Мои мысли, - писал Черчилль, - сосредоточены в первую очередь на Европе - на возрождении величия Европы, колыбели современных наций и цивилизации. Было бы страшной катастрофой, если бы русское варварство подавило культуру и независимость древних государств Европы. Как это ни трудно сейчас сказать, я думаю, что европейская семья народов может действовать единодушно под руководством Совета Европы. Я надеюсь в будущем на создание Соединенных Штатов Европы".

Нужно было быть Черчиллем, чтобы в дни сражений под Сталинградом назвать варваром советский народ, спасавший европейскую цивилизацию от фашистского варварства, а его победу и освобождение народов от гитлеризма "страшной катастрофой".

Идея Черчилля не была оригинальной. Нечто подобное выдвигалось еще в годы первой мировой войны графом Куденгове-Каллерги. В своей работе "О лозунге Соединенных Штатов Европы" В.И. Ленин раскрыл сущность этого плана, скрывавшего идею экономического порабощения слаборазвитых стран более сильными, идею общей борьбы капиталистов против социализма. "Конечно, - писал В.И. Ленин, - возможны временные соглашения между капиталистами и между державами. В этом смысле возможны и Соединенные Штаты Европы, как соглашение европейских капиталистов . о том, как бы сообща давить социализм в Европе, сообща охранять награбленные колонии .".

 Скачать реферат