Анализ судебной реформы Столыпина

На право ораторы с крайне-правых скамей смотрели исключительно как на инструмент государственной власти. В связи с этим правые отвергали такой основополагающий принцип современного государства, как верховенство закона. Функции государства и органов юстиции заключались, на их взгляд, лишь в выполнении воли суверена и реализации всё той же идеологии «истинно русских людей». В связи с этим правые,

в процессе обсуждения законопроектов судебной реформы, отстаивали необходимость сохранения исключительных положений, чрезвычайных судов, которые, на их взгляд, лишь компенсировали идейную ненадёжность кадров обычных судебных учреждений. Они выступали сторонниками: ограничения контроля судебной власти и прокуратуры над деятельностью чиновников; необходимости сохранения контроля и надзора правительства (в частности, Минюста) над судебными институтами и минимизации роли «писаного законодательства», права в местных судах.

Резко отрицательно правые относились к принципу равенства всех перед законом. Являясь сторонниками сохранения и укрепления сословного строя, члены фракции в то же время выступали за государственный и судебно-правовой остракизм по отношению к таким экономическим, социальным и этническим элементам, как предприниматели, интеллигенция, еврейство (и некоторые другие национальные меньшинства), которых считали идейными врагами. Поэтому, дебатируя законопроекты, фракция выступала за судебно-правовую изоляцию крестьянства, уменьшение влияния на суды интеллигенции, капиталистов, евреев, а также всемерное «ужесточение» в их отношении норм уголовного права и процесса.

Наконец, правые в процессе обсуждения законопроектов показали себя противниками такого постулата правового государства, как свобода личности, гарантированность гражданских прав и свобод, связанного с принципом взаимной ответственности гражданина и государства. Поскольку право для них, как уже указывалось, являлось инструментом в руках государства, правовой статус личности, на их взгляд, должен был характеризоваться отсутствием всякой автономии от государственной власти. Выдвигая лозунг «государство превыше всего», причём понимая под последним фактически административно-полицейские органы, правые были сторонниками необходимости полного подчинения личности административно-государственным интересам. Кроме того, патриархальные, традиционалистские начала воспринимались правыми как безусловная ценность, и в связи с этим сама свобода трактовалась ими как сословная привилегия. Поэтому преобладающее значение в трактовке свободы для них имело стремление к ограждению узкосословных прав. Вследствие этого в процессе обсуждения законопроектов об ответственности должностных лиц за посягательство на права подданных, правые считали наиболее важным оградить не интересы частных лиц, а «энергию» чиновников, которую они должны были проявлять в борьбе против «революционной заразы», угрожавшей государству. В процессе обсуждения законопроектов, имевших целью гуманизацию пенитенциарной политики, правые, полагая, что «злая воля» преступника абсолютна, а политическая преступность порождает и провоцирует всякую другую преступность, и считая святой обязанностью государства бороться против неё исключительно репрессивными методами жёсткой превенции, выступили их противниками. Они выступали против условного осуждения и условно-досрочного освобождения преступников или, по крайней мере, за максимальное сужение возможности применения этих мер индивидуализации и гуманизации наказания. Обсуждая законопроект о преобразовании местного суда, правые последовательно отстаивали непригодность для крестьянства процедурных и организационных форм судебного процесса, применявшихся в системе обычных, несословных судов, т.е. форм, основанных на ограждении прав личности посредством гарантий, установленных законом (верховенства закона в суде, независимости и профессионального характера суда, независимой адвокатуры). В этом проявилось крайне негативное отношение правых к автономии личности от государства, к предоставлению ей возможности самостоятельно отстаивать свои права перед лицом государственных органов. Фактически это означало отсутствие стремления правых депутатов повышать политическую и правовую культуру народа, содействовать преодолению его правового нигилизма – следствия многовековой отсталости.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что правые в процессе обсуждения судебной реформы в Третьей Государственной думе выражали не только специфические классовые, социально-экономические но и «цивилизационные интересы», будучи непримиримыми противниками модернизации политико-правовой сферы российского общества. В процессе обсуждения серии законопроектов, имевших целью обновление судебно-организационной и правовой систем империи, они отстаивали необходимость сохранения таких традиционалистских устоев, как: сословный строй, сословная и национально-религиозная обособленность крестьянства, его изоляция от проникновения политических, социальных, экономических, правовых элементов модернизации, угрожавших сословно-корпоративной и «цивилизационной» изоляции сельских жителей, привилегированное положение дворянского сословия, сохранение патриархального и религиозного характера судопроизводства, неприятие принципов либерализма и демократии, идеи правового государства. (Это однако не исключало некоторого своеобразия взглядов на эти принципы дворянских правых депутатов, акцентировавших внимание: на отстаивании своих сословных привилегий, упрочении влияния своего сословия на политическую жизнь страны и необходимости идеологизации государственного механизма; крестьянских депутатов фракции, обращавших большее внимание на отстаивание сословно-корпоративной и «цивилизационной» обособленности крестьянства и депутатов от духовенства, ориентировавшихся на необходимость сохранения духовных, национально-религиозных традиционалистских устое.) Дебаты обнаруживают ясное стремление основной массы членов фракции, используя политическую и социальную демагогию, поддержать низкую правовую культуру основной массы населения, законсервировать правовой нигилизм широких народных масс в целях отстаивания своих реакционных «почвеннических» политико-правовых идеалов.

Октябристы также признавали властный суверенитет за монархом, однако в отличие от правых выступали за то, чтобы эта власть в интересах прав общества и отдельных его членов была ограничена законом, гарантом чего они признавали принцип разделения властей. Но октябристы «главной», «основной» ветвью власти всё же склонны были считать власть административную, исполнительную, управляемую непосредственно сувереном. По их мнению, эта власть, выражая общественные интересы, должна была в то же самое время контролировать общество. Поэтому для представителей центра в процессе обсуждения реформы было характерно стремление достичь компромисса с правительством, инициирующим законопроекты, лежавшие в её основе, иногда даже за счёт принципиальных моментов, с которыми представители фракции не всегда были согласны. Тактика компромисса, присущая центру, выражалась в выступлении против поправок, исходящих со скамей, расположенных слева от них и пытавшихся «выровнять» влияние различных ветвей власти на смягчение участи преступников, на контроль над чиновничьим аппаратом и на деятельность местного суда.

 Скачать реферат