Анализ судебной реформы Столыпина

Ещё более определённо намерение привнести начала верховенства закона путём синтеза почвеннических и цивилизационных устоев видно в предложении, высказанном рядом членов фракции (в частности, А.Е. Фаворским), о необходимости сохранения волостного суда при придании ему в качестве председателя мирового судьи. Волостной суд и обычное право, господствовавшее в нём, они понимали как способ нормирован

ия жизни, связанный с определённой корпорацией, сословием, причём способ, наиболее эффективный для утверждения идеи «правды и справедливости», основанной на «крестьянской совести», «терпимости, ласковости, любвеобильности»; ценностей общинного коллективизма, патриархальной семьи а, в общем-то, сохранения внутрикорпоративного «примирения». Таким образом, Фаворский (несмотря на свое дворянство) выступает как безусловный адепт ценностей и менталитета традиционалистского крестьянства, сторонник консервации его устоев. «Консерватизм, обеспечивающий в своих правах и понятиях спокойное развитие наших государственных учреждений», представлялся ему наилучшим вариантом развития. Однако в отличие от правых этот консервативный октябрист понимал невозможность сохранения этого суда в неприкосновенности, полной корпоративной изоляции традиционализма крестьянства. Он признаёт деградацию волостного суда под влиянием «внешних» по отношению к почвенническим устоям причин: ускоренной урбанизации, расслоения деревни, роста преступности и т.д. Он признаёт неизбежность вторжения «цивилизации», в том числе и в деревню. Однако в отличие от октябристского большинства комиссии он полагал, что такое вторжение должно было быть амортизировано синтезом суда «почвы» и «цивилизации» – волостного и мирового судов. В случае монополии на отправление правосудия в деревне мирового суда с его формализованным судопроизводством, принципом безусловного следования писаному закону, «чуждым нравам и обычаям деревни» он опасался безнаказанности преступников, «удовлетворения требования правосудия более состоятельных классов» и отсутствия «примирения сторон», т.е. фактически раскола крестьянской традиционалистской корпорации [2, ст. 1481]. Взамен он предлагал её постепенное приспособление к модернизации «сверху», проводимое путём реформ (земской, полицейской, общественной). Достигнуть этого предполагалось за счёт введения особого порядка судопроизводства в деревне: сохранения волостного суда с увеличением подсудности до 50–100 руб. по гражданским делам и по уголовным делам – до ареста сроком на месяц; придания ему в качестве председателя мирового судьи, причём с упразднением в отношении его требований имущественного ценза и введения в апелляционную инстанцию – съезд мировых судей представителей от крестьянства, выбранных земствами. Итогом этих преобразований будет, по мнению Фаворского, с одной стороны, приближение «суда цивилизации» к населению, которое даст крестьянству «понятие о необходимости права» [2, ст. 1483] за счёт повышения авторитета «суда права», а с другой – позволит сохранить «чистоту правды и справедливости», отстоять интересы крестьян от кулачества, сохранить «корни нашей цивилизации, которая должна быть очищена от всякой дряни и мусора» [2, ст. 1485–1486].

Несколько иной точки зрения придерживался В.В. Хвощинский. Он являлся сторонником коллегиального суда, сочетающего мирового судью с заседателями из крестьян. Будучи более принципиальным и последовательным, чем Фаворский, противником разделения страны на «народ» и «бар» [2, ст. 1823], он, тем не менее, полагал, что «судьи – чиновники», чуждые крестьянской среде не «разовьют понятия о праве в народе», и что поэтому народу нужны судьи, «близкие ему по культуре и понятиям», знающие его обычаи и «жизненные условия» [2, ст. 1824]. Правда, он считал, что правовое воспитание крестьянства должно последовательно происходить на базе применения писаного законодательства. Потому он думал, что дела, «не терпящие отлагательства» и «наиболее сложные», мировой судья должен рассматривать единолично. Только дела, «не требующие быстроты», должны были разрешаться коллегией, состоящей из мирового судьи в качестве председателя и двух волостных судей, которые будут выбираться крестьянами в каждой волости и участвовать в судебных заседаниях при объезде мировыми судьями своего участка.

Ещё более умеренная точка зрения характерна для таких критиков октябристского в своей основе проекта комиссии, как А.Ф. Мейендорф и Г.В. Скоропадский. Характерно, что наряду с констатацией особого традиционалистского правового уклада российской деревни, осознания того, что нельзя «организм правосудия… построить рационалистически, отвлекаясь от условий места и времени, от типичных черт данной страны» [2, ст. 1735], для них характерно уже безусловное признание того, что «цивилизация» наступает, и все усилия «почвы» сдержать её обречены на провал, поскольку индустриальная модернизация России – не случайный и не наносной элемент, он уже стал реальностью, к которой надо приспособить и институты правосудия. «Этого требует не наш рассудок, этого требует сама жизнь», этого требует «исторический ход событий», «как бы вы не идеализировали патриархальный быт и натуральное хозяйство, эти явления отжили свой век», – в таких выражениях преподносит этот тезис Мейендорф [2, ст. 1736]. Осознание того, что «почве» трудно примириться с тем, что не вписывается в её систему ценностей, но что в определённой степени это неизбежно и прогрессивно, пронизывает весь пафос его речи – «весь гражданский процесс нашего времени построен на том, чтобы давать более хитрому, более ловкому человеку победу над более добросовестным и простым» [2, ст. 1735]. Для него, таким образом, характерно понимание того, что надо не отгораживаться от процессов модернизации, а искать формы приспособления его под национальные нужды. Но, с другой стороны, он и его сторонники признавали, что формы такого приспособления неясны ввиду отсутствия отечественного и зарубежного опыта, а степень традиционализма крестьянства России неодинакова, и поэтому найти достаточно адекватные и эластичные формы синтеза государственным институтам практически невозможно. Они трактовали необходимость сохранения коллегиального суда с участием крестьянства лишь как средство для «психологического удовлетворения крестьянства» в «патриархальных местностях», в целях, прежде всего, сохранения социального мира и постепенного приобщения их к ценностям «цивилизации» (правовому строю, равенству всех перед законом и т.д.). Поэтому их поправки сводились к тому, чтобы волостной суд «умер бы своей смертью» [2, ст. 1452], сохраняясь лишь как суд третейский, факультативный, необязательный. Они предполагали предоставить волостным старшинам или особо избранным «добросовестным» право предварительного разбора исков ценой не свыше 30 руб. при условии добровольного согласия сторон и личной их явки (решение должно было выноситься письменно и быть подписано сторонами) при предоставлении возможности недовольной стороне в течении четырёх недель обратиться в мировой суд.

Исходя из вышеизложенного, можно сказать, что октябристы выступали, в общем, сторонниками идеи правового государства, модернизации правового строя России в целом и российской деревни в частности, причём «сверху» – посредством деятельности авторитарной по сути власти. Вместе с тем, они понимали необходимость приспособления нравов и обычаев, традиций населения к требованиям и наличным условиям российского общества. Если правые были, по сути, реакционерами, то октябристы – либеральными консерваторами, не сомневавшимися в необходимости постепенного введения модернизированных правовых институтов. «Центр» фракции, в целом, поддерживал правительственную позицию контроля над мировой юстицией со стороны государства, земств, и цензовых элементов общества, лишь несколько корректируя её в сторону бóльшей независимости судебной власти и мировой юстиции от администрации. Их целью являлась не консервация почвеннических устоев, как у правых, а воспитание народа в духе идеалов правового государства. Отличия руководства и большинства фракции («центра») от их оппонентов («правого крыла» фракции) состояли в том, что если большинство полагало, что «почва», традиционалистские устои не имеют прочной опоры деревне и правовое воспитание крестьянства могло произойти путём уничтожения почвеннических устоев «сверху», то оппоненты настаивали на неготовности «почвы» воспринять пока враждебный ей мир «цивилизации». Поэтому они выступали за постепенный синтез суда «почвы» и суда «цивилизации». В трактовке степени такого синтеза они не были едины, однако выступали в отличие от правых за ассимиляцию устоев почвы цивилизацией, за поглощение крестьянского традиционализма правовым строем, а не наоборот. В этом выразилось характерное для представителей консервативного либерализма стремление постепенно и крайне осторожно приспособить российскую деревню к модернизации, укрепив, прежде всего, доверие к её устоям. В степени этой постепенности и осторожности выразились довольно значительные внутрифракционные различия.

 Скачать реферат