Современная российская и зарубежная историография об истории Отечественной войны 1812 г.

Безотосный, с которым мы, судя по его рецензии о моей книге "Отечественная война 1812 г. История темы", принципиально расходимся в самом подходе к нашей теме, записан ко мне (без моего ведома) соавтором двух статей о российских генералах в энциклопедии "Немцы России", а Смирнов точно так же - соавтором статьи о Кутузове в энциклопедии "Отечественная история", куда

Александр Александрович вписал новую дату рождения Кутузова. Она, по-моему, абсолютно безосновательна, но за нее теперь и я ответствен… как соавтор Смирнова.

А какова теперь редактура? Заказанную мне статью о пожаре Москвы для энциклопедии "Отечественная война 1812 г." (под ред. В.М. Безотосного) отредактировали так, что она возымела, по сути дела, обратный смысл: сожгли Москву не столько россияне, сколько французы. В советское время ни один редактор не позволял себе такого "творчества" с моими текстами. Естественно, я потребовал снять мою фамилию с переиначенного варианта этой статьи.

Что касается предвзятости, то она у специалистов по нашей теме, как ни жаль, сегодня по-прежнему в моде. Вот, например, А.И. Попов (автор серьезного труда о Бородинской битве) по-сироткински уничижает своих предшественников, авторитетных ученых. Дело даже не столько в том, что тексты его пестрят такими вердиктами: В.А. Федоров "фальсифицирует", А.В. Фадеев "лгал" и "беспардонно фальсифицировал", Л.Н. Бычков "высосал из пальца", П.Г. Рындзюнский "врал", Е.В. Тарле "выдумал" и т. д. Главное, он судит о позиции Тарле не по его классическим монографиям ("Наполеон" и "Нашествие Наполеона на Россию"), а по статьям о Кутузове и Бородине, написанным перед смертью под давлением сверху и не характерным для его творчества.

А вот и самый разительный пример научной и этической непозволительности в полемике по нашей теме. Его выказал присутствующий здесь А.А. Смирнов (я рад его присутствию). Он процитировал в одной из своих публикаций мое частное письмо к нему от 1 июня 1999 г. - процитировал без моего ведома. Согласитесь, это уже не этично. Но Александр Александрович, цитируя и комментируя мое письмо, оглупил его смысл. Вот что сказано в моем письме. "Более всего шокирует меня Ваш пиетет к письму Кутузова французам, в котором "Кутузов поручал попечению неприятеля оставшихся в Москве наших раненых" <…> Верхом цинизма надо считать поведение Кутузова, который зажег Москву, лишил ее "огнегасительного снаряда", бросил в городе, заведомо обреченном на сожжение, десятки тысяч своих раненых и ПОСЛЕ ЭТОГО… поручил их "попечению неприятеля". Вы полагаете, что "аналогично (?? - Н. Т.) поступали и французы". По-моему, дико даже вообразить, чтобы французы в 1814 г. зажгли Париж, вывезли бы из него "огнегасительный снаряд", бросили бы в нем 20 тыс. своих раненых и поручили бы их "попечению неприятеля". Уверен, что любой француз поднимет Вас на смех за такое воображение".

А вот как интерпретировал меня Смирнов. "В ответ на мое доверие к письму Кутузова Троицкий заявил: "Уверен, что любой француз поднимет Вас на смех за такое воображение". Как же тогда расценить ответ Мюрата на это письмо: "Прочитав письмо, Мюрат отвечал: "Касательно больных и раненых излишне поручать их великодушию французских войск: французы на пленных неприятелей не смотрят, как на врагов"? По Троицкому, это - лицемерие маршала Франции. По-моему, именно такая оценка Троицкого может вызвать возмущение французов".

Вот уж истинно: "ему - про Фому, а он - про Ерему". Сравните. Я говорю: дико даже вообразить, чтобы французы поступили АНАЛОГИЧНО россиянам, т. е. зажгли бы Париж, вывезли бы из него противопожарные средства, бросили бы в нем своих раненых и после этого (!) поручили бы их "попечению неприятеля". Смирнов же выбирает отсюда только то, что и французы поручали своих раненых попечению неприятеля; следовательно, мнение Троицкого возмутит французов. Это напоминает мне случай из моей жизни в начальной школе, когда мой одноклассник Ваня, по прозвищу "Телепень", заспорил со мной о том, кто больше, - лев или тигр. Я говорю - лев, он - тигр, и показывает мне напечатанное в учебнике: "Тигр еще больше, чем лев, похож на кошку". Ваня - Телепень видел здесь только "тигр еще больше, чем лев", - остальное его не интересовало.

Заканчиваю. "Отечественная война 1812 года" как историографическая проблема остается столь же дискуссионной, сколь и актуальной. Меняются времена и подходы к проблеме, но по-прежнему мешают поиску истины как объективные, так и субъективные мотивы. Если в советское время это были цензура, конъюнктурщина и недосказанность, то сегодня - вседозволенность, безответственность и дилетантизм. Мешают исследователям во все времена и "розовые очки" ложного патриотизма - именно ложного, а не истинного, который, по мудрому определению В.Г. Белинского, "обнаруживается не в одном восторге от хорошего, но и в болезненной враждебности к дурному, неизбежно бывающему <…> во всяком отечестве".

Тем не менее, есть прогресс в изучении "Двенадцатого года". Содержательны и полезны иные труды и тех историков, с кем я сегодня дискутировал: В.М. Безотосного, А.А. Смирнова, А.И. Попова, А.С. Малышкина. Особо выделю новаторские исследования В.Н. Земцова о Бородинском и А.А. Васильева о Малоярославецком сражениях, А.И. Ульянова о Тарутинском периоде, цикл статей С.В. Шведова о комплектовании, численности и потерях русских войск. Уверен, будут подлинно научные выступления и в рамках нашей конференции.

Здесь уместно, по-моему, объяснить, почему мои историографические обзоры, доклады, рецензии носят преимущественно критический, а не похвальный характер. В свое время М. Е. Салтыков-Щедрин оценил свой журнал "Отечественные записки" как "дезинфицирующее начало в русской литературе", ибо "читать русскую книгу" нередко "все равно, что нюхать портки чичиковского Петрушки". Мне давно и очень захотелось, чтобы такое "дезинфицирующее начало" было и в нашей историографии, а поскольку желающих выступить в сколько-нибудь похожей роли не нашлось, я взял эту неблагодарную, но, полагаю, необходимую роль на себя, рискуя, конечно, обзаводиться недругами даже из числа бывших друзей.

Вопрос интерпретации причин и последствий Отечественной войны 1812 года до сих пор дискутируется. Славные страницы российской истории давно пролистаны, казалось бы, заучены назубок, а потому малоинтересны. Лишь юбилеи приковывают блуждающие взгляды общественности к некой проблеме. Так, нынешнее 190-летие Отечественной войны 1812 года стало поводом задуматься, правильно ли мы себе представляем, кому обязаны победой .

Кто достоин победы? Для французов неведомо понятие "война 1812 года" - это лишь эпизод наполеоновских захватнических кампаний, которые велись с начала XIX в. Вместе с тем поход в Россию стал роковым для Наполеоновской империи (в историографии нет понятия "Французская империя", есть "Наполеоновская империя", или "Первая империя"). Хотя вопрос, кто выиграл войну, по-прежнему дискутируется. "Некоторые, их и историками-то не назовешь, занимаются тем, что втискивают факты и документы в прокрустово ложе "заказной схемы". Вписывается тот или иной факт в эту схему - его берут на вооружение, нет - "забывают" о нем, - рассказывает Петр

 Скачать реферат