Фонвизин в кружке И.П. Елагина

Фонвизин в кружке Елагина

Одним из исследователей деятельности Фонвизина в кружке Елагина стала Н.Д. Кочеткова. И в своей работе «Фонвизин в Петербурге» начинает рассказывать об этой теме с того что, в 1762 Фонвизин ушел из университета и поступил переводчиком в коллегию иностранных дел. В 1763 после коронационных торжеств в Москве вместе с двором переехал в С.-Петербург и до 1769 сл

ужил под началом статс-советника дворцовой канцелярии И.П.Елагина, который, являясь управляющим «придворной музыки и театра», покровительствовал начинающим литераторам. Фонвизин вошел в т.н. «елагинский кружок», участники которого были заняты разработкой русской самобытной комедии.

С этой целью переделывались, «склонялись» «на наши нравы» иностранные пьесы (т.е. менялись имена действующих лиц, бытовые реалии и т.п.). Лукин доказывал, что последнее необходимо, поскольку «многие зрители от комедий в чужих нравах не получают никакого поправления. Они мыслят, что не их, а чужестранцев осмеивают».

Кроме того, в кружке осваивались традиции мещанской «слезной драмы» (иначе «серьезной комедии»), теоретиком которой выступал Д.Дидро, т.е. допускалось смешение «смешного» и «трогательного» в комедиях. В этом духе Фонвизин и сочинил свою первую, стихотворную комедию Корион (1764), взяв за основу драму французского автора Жана-Батиста-Луи Грессе «Сидней».

Действие в ней происходит в подмосковной деревне и заключается в изложении сентиментальной истории влюбленных Кориона и Зеновии, разлученных по недоразумению и благополучно соединяющихся в финале. Корион, однако, был лишь пробой пера Фонвизина-драматурга.

«Корион»

Фонвизин взялся за переделку пьесы Жана Грессе «Сидней».

У Фонвизина комедия имеет другое название - «Корион». Корион - главный персонаж пьесы. Уединившись в деревне, он тоскует в разлуке со своей возлюбленной 3еновией и наконец хочет покончить с собой. Его расторопный слуга своевременно подменяет яд стаканом воды, и Корион счастливо соединяется с вернувшейся к нему 3еновией.

Также в своей работе Кочеткова предполагает, чтопьеса Грессе могла привлечь Фонвизина этой комической развязкой: конфликт, характерный для классицистической сумароковской трагедии, остроумно разрешался здесь в пародийном плане. Интересен и эпизодический персонаж комедии - друг Кориона - Менандр. В его речах слышатся рассуждения, отчасти предваряющие слова фонвизинского Стародума:

Ты должен посвящать отечеству свой век,

Коль хочешь навсегда быть честный человек.

Стихотворный фонвизинский текст довольно близок к оригиналу, но есть и некоторые, отступления. Стремясь русифицировать сочинение французского автора, Фонвизин перенес действие пьесы в подмосковную деревню, ввел упоминания о 'некоторых деталях русского быта XVIII века, слугу Кориона назвал Андреем. В фонвизинской пьесе есть несколько строк, посвященных Петербургу. Советуя своему барину покинуть деревню, Андрей говорит ему:

Не должно ль нам в Москву как можно поспешать?

Хоть сами вы себя немного приневольте!

Оттуда в Петербурх отправиться извольте,

Вам счастья своего недолго будет ждать,

Коль станете во всем вы знатным угождать:

Известны вам самим больших господ законы,

Что жалуют они нижайшие поклоны.

Даже эти скупые штрихи передают впечатления самого Фонвизина от столичной жизни. Часто бывая при дворе и в домах знатных вельмож, писатель насмотрелся на нравы «больших господ», окружавших себя подобострастными холуями.

Одним из комических персонажей фонвизинского «Кориона» выступает Крестьянин. Его речь намеренно уснащена диалектными формами: он говорит, пересыпая свою речь словечком «ста», «сто» И произнося «ц» вместо «ч» и «щ». Это создавало и своеобразный комический эффект, и русский колорит:

Платя-ста барину оброк в указны срока,

Бывают-ста еще другае с нас оброки,

От коих уже мы погибла-сто вконец.

Нередко ездит к нам из города гонец,

И в город старосту с собою он таскает,

Которого-сто мир, сложившись, выкупает.

Слух есть, что сделан вновь в приказе приговор,

Чтоб цасце был такой во всем уезде сбор.

Не мало и того сбирается в народе,

Цем кланяемся мы поцасту воеводе,

К тому жа сборсцики драгуны ездят к нам

И без посцады бьют кнутами по спинам,

Коль денег-ста когда даем мы им немного.

В словах этих содержалась довольно горькая истина: бесконечные поборы вконец разоряли помещичьих крестьян, они нигде не могли найти защиты и жестоко наказывались за недоимки. Таким образом, рассказ Крестьянина, введенного Фонвизиным в веселую комедию, неожиданно, мимоходом затрагивал одну из самых мрачных сторон русской действительности той поры - крепостничество. Эта тема вскоре получит более глубокое развитие в русской журналистике и в более позднем творчестве самого драматурга.

В работе Кочетковой есть заметка об этой пьесе: хотя она и не была напечатана, несколько раз ставилась в придворном театре. 10 ноября 1764 года на представлении этой пьесы присутствовал юный наследник престола Павел. В своих записках С. А. Порошин сообщает: «Ввечеру пошли мы в комедию. Комедия была русская: «Сидней», переводу г. Визина, в стихах . За ужиною разговаривали мы о комедии. Его высочеству (Павлу) сегодняшнее зрелище понравилось, особливо понравился крестьянин».

Одиннадцатилетнего наследника, видимо, потешала «цокающая» речь Крестьянина, на этом и основывался неожиданный успех пьесы при дворе.

Критика «Кориона» и распад елагинского кружка

В работе Кочетковой также приводится свидетельство Лукина, что «Корион» Фонвизина, «Русский француз» Елагина и пьеса Ельчанинова «Награжденная добродетель» «вытерпели жестокое нападение». «Хотя оное совсем неосновательно было, - писал Лукин, - однако многих поборников по себе имело. Словом, ничто не могло удержать ядовитой зависти, на них вооружавшейся: не только удовольствие многих зрителей, ниже благоволение, от двора оказанное». Признавая, что товарищи по кружку имеют больше «способности и знания», чем он сам, Лукин выражал уверенность, что задетые критикой драматурги «всех неосновательных осуждателей, которые на них нападали, если захотят, без труда усмирить могут, ибо на правду слов мало надобно».

В статье «Фонвизин в петербурге» рассказывается, что участники елагинского кружка, в особенности сам Елагин и Лукин, критиковали Сумарокова в своих сатирических произведениях, например «Сочинения и переводы» Лукина.

Самолюбивый Сумароков отнесся с большим негодованием к этому, но у него нашлись защитники.

Одним из них был петербургский талантливый писатель и драматург Яков Борисович Княжнин. Княжнин выступал как продолжатель лучших традиций сумароковской драматургии. С Сумароковым его связывали и родственные узы: Княжнин женился на дочери Сумарокова. Отношение Елагина и его кружка к Сумарокову возмущало Княжнина. Ответом на нападки Лукина явилась сатирическая поэма Княжнина «Бой стихотворцев». Княжнин здесь высмеивает прежде всего Елагина и Лукина, но заодно и весь литературный кружок, с которым был связан Фонвизин.

 Скачать реферат