Зарождение русско-китайских отношений

25 июня 1654 г. Федор Байков со своим отрядом выступил из Тобольска. Почти год понадобился ему, чтобы добраться до границ Китая. Еще несколько месяцев прошло в ожидании согласия китайских властей принять посольство. Наконец, Байков и его люди вошли в Пекин. Там их разместили на посольском подворье, запретив самовольно покидать его: кто знает, с какими целями прибыли в императорскую столицу эти

чужеземцы!

Присматривается русский посланник и к пекинским улицам, хотя взор его привлекают не столько красоты архитектуры, сколько техническая сторона градостроительства:

«А улицы проезжие высланы камень дич серой. А по обе стороны улицы копаны борозды великие, приведены в речку и в озера, когда бывает вода дождевая, и теми бороздами та дождевая вода из улиц и из переулков збегает, и грязей в улицах не бывает, и из дворов на улицы вывожены трубы для дождевой воды. А рек больших в том городе, сказывают, нет. А воды в городе гораздо нездоровы. А меж дворов и хором все сады .»[38]

О жителях китайской столицы Байков сообщает лишь, что «мунгальцев» (т.е. монголов) там не наберется и десятой части населения, зато «китайцев де великое множество. А люди в Китайском царстве мужеск пол и женск дороден и чист. А у китайских женскаго полу ноги маленькие, что робячьи. А платье носят коротко, своим переводом». И еще, добавляет Байков, китайцы «носят волосы по-немецки», т.е. заплетают их в косу.

Что касается религии пекинцев, то тут Байков смог сказать лишь, что тамошние «бусормане» — то бишь мусульмане — веруют свою бусорманскую веру, а говорить по-своему мало помнят». А, кроме того, русский посол не без удивления обнаружил, что в китайском царстве живут «многих земель люди немцы: французские, ливонские, шпанские, италианские, а веруют свою веру, а живут из давних лет»[39]. Эти «люди немцы» были, конечно, миссионеры, обосновавшиеся в Пекине вслед за Маттео Риччи. Некоторые из них и в самом деле десятилетиями безвыездно жили в Китае.

Между тем начались долгие, тяжелые переговоры русских послов с чиновниками дворцового Ведомства Церемоний. Китайцы требовали от Байкова передать им на рассмотрение царскую грамоту и царские подарки, дабы убедиться в том, что в них нет ничего порочащего достоинство государя «Великой Цин». Подарки Байков скрепя сердце отдал, а вот расстаться с грамотой наотрез отказался, заявив «приказным царевым ближним людям», что грамоту он вручит лично в руки «бугдыхану-царю», а уж после того пожалует в их посольский приказ. Тогда чиновники дворцового Ведомства Церемоний стали угрожать Байкову, говоря ему: «Царь де велит тебя казнить, что де ты царева приказу не слушаешь», на что русский посол храбро отвечал: «хотя де царь велит по составам меня рознять, а царя вашего очей не видев, к вам, приказным людям, в приказ не еду и государевы любительские грамоты вам не отдам»[40]. Вот такая получилась у Байкова тяжба с распорядителями церемоний при цинском дворе.

Переговоры между русскими и китайцами осложнялись и некоторыми посторонними обстоятельствами. За год до приезда миссии Байкова в Пекине побывал посланник тобольского воеводы Ярышкин, который, не имея при себе официальных верительных грамот, в конце концов, совершил обряд поклонения императору, каковой, согласно китайскому придворному ритуалу, следовало исполнить «иностранному даннику». И когда Ярышкин покидал Пекин, цинские правительственные чиновники вручили ему грамоту их императора, адресованную русскому царю, в которой маньчжурский богдыхан требовал от царя Алексея Михайловича «навечно быть преданным и послушным в благодарность за милость и любовь, выказанную вам»[41]. Теперь цинские чиновники были, конечно, крайне раздосадованы решительным отказом Байкова, засвидетельствовать свои верноподданнические чувства.

Еще большие волнения обеим сторонам доставляли события в Приамурье. Цинские власти упорно допытывались у Байкова, существует ли какая-нибудь связь между его посольством и действиями русских казаков на северных рубежах маньчжурских владений. Байков отвечал в том духе, что «казаки — люди вольные», как бы давая понять, что царь, сидящий в Москве, за них не в ответе. Едва ли китайцы поверили русскому послу, а вот поводов подозревать его в лукавстве и попытке усыпить бдительность пекинского двора у них и в самом деле прибавилось. Что могли подумать служащие Ведомства Церемоний о русском царе, который позволяет своим людям совершать набеги на земли повелителя маньчжуров и в то же время шлет в Пекин официальное посольство с «любительными грамотами»?

Потянулись недели и месяцы изнурительных переговоров о протоколе приема русского посольства. Китайцы не оставляли надежды склонить русского посла к соблюдению всех требований их придворного этикета. Байков столь же твердо стоял на своем. За это время ему довелось не раз побывать во дворце и, кажется, собственными глазами, увидеть кое-какие картинки официальной тамошней жизни. Вот что он пишет об этом в своей «посольской сказке»:

«А царев двор сделан велик, хоромы высокие, деланы затейчиво, крашены красками розными, крыты черепицею мурамленою, верхи золочены золотом. А город около царева двора выкрашен красками розными, а у того царева двора зделаны пятеры вороты каменные великие, всегда бывают затворены, а во всех тех воротех стоят сторожи беспрестанные. А против тех ворот 5 мостов зделаны ис камени, камень дич белоф, и забрала деланы у тех мостов ис такого же камени, а деланы те мосты добре затейчиво, а связи в тех мостех железные. А против тех мостов поставлен столп каменной, высота ево сажен 6, а зделан из одного из белого ж камени, а на нем высечены слова по их китайскому языку и золочены золотом. А против того ж царева двора площадь великая, а приезжают на тое площадь на поклон царю всяких чинов люди на всякий месяц по трижды. А как съедутца ко царю на поклон бояря и всяких чинов служилые люди, и на той площади сядут на войлоках, которые носят перед ними вместо снимальников. А приезжают на поклон в золотном платье и седят с час и больши. И выйдет ис царевых хором на те пятеры ворота неведома какова чину человек и закричит по своему языку зычно, чтоб слышать всем людем, которые приедут на поклон, и они, встав и приподши на колени, поклонятся трижды в шапках, да сидят столько же. И тот же человек, вышед, закричит так же, и они, встав, так же поклонятся трижды. А царевых очей никогда не видают. Да и слонов приводят ко царю на поклон перед те ж ворота тем же обычаем, а слонов 26.

А среди Китайского царства близ царева двора гора кругла, невысока, а по той горе лес саженой. А в том лесу живут звери: маралы и аркары, и козы степные, а иных зверей, кроме тех, сказывают китайцы, нет. А околь тое горы стена кирпишная, кирпич жженой. Да в городе Канбалыке озерка небольшие, а в них рыба карасики небольшие, а чешуя на них красная, и лазоревая, и зеленая, а на иных красная чешуя да белая. Да в том же городе озеро небольшое, а воде в нем красна, что кровь, а рыба в нем красная ж, только чешуя на ней красна, а тело бело. А китайцы и мугальцы про то озеро говорят: никогда де в том озере та красная вода не переменяется .»[42]

 Скачать реферат