Славянское жречество и его проявления

Русская кощуна, изображенная на роге, архаичнее литературно обработанного греческого мифа. Впрочем, исходная основа греческого мифа о Персефоне была, очевидно, тоже весьма архаичной, что явствует как из разрозненности отдельных элементов, так и из того, что самое имя богини весны и возрождения - Персефоны - не этимологизируется из греческого. По всей вероятности, мы имеем дело с древним индоевр

опейским мифом, разные варианты или составные части которого различно прошли свой исторический путь у разных народов, то сокращаясь, то обрастая дополнениями.

Чеканная оковка турьего рога из языческого кургана черниговского князя дает нам интереснейший пример изображения древнего мифа о Персефоне и Аиде, которое своей продуманной символичностью, широтой замысла и значимостью каждой детали, каждого намека свидетельствует о непосредственном участии в изготовлении этого "мифа на серебре" какого-то ученого волхва, знатока мифологии, сумевшего создать из отобранных им элементов мифа целостную и многозначную композицию.

Легко можно представить себе, с каким интересом и вниманием рассматривали эту чеканную кощуну участники многолюдного купальского "собора", когда турий рог, вмещавший около двух литров хмельного меда, обходил, как круговая чаша, знатнейших участников праздничного пира.

Ритуальный характер турьих рогов выявляется не только при знакомстве со славянскими языческими идолами, у которых почти всегда изображали рог-ритон в правой руке, но он прямо определен в "Слове об идолах" начала XII в. Культ Переплута - бога, заменившего Семаргла (и, возможно, близкого по облику к Диву-грифону), выражался в том, что люди "верьтячеся пьют ему в розех" (из рогов).(Гальковский Н. М. Борьба христианства ., с. 23. Е. В. Аничков почему-то думал, что в честь Переплута пили, находясь в розах, в розарии. См.: Аничков Е. В. Язычество и древняя Русь. СПб., 1913, с. 75.)

Свидетельством устойчивости ритуального взгляда па турьи рога являются многочисленные золотые колты XII - XIII вв., у которых на лицевой стороне изображены не дивы, а вилы-русалки с птичьим туловищем и девичьим ликом, а па другой стороне - два турьих рога, украшенных растительным узором (вьющийся стебель хмеля), и четырехсторонняя композиция из ростков или из листьев папоротника. Этот праздничный убор русских княгинь и боярынь, который будет разобран подробнее (см. главу 12), говорит о долгом бытовании таких полуязыческих праздников, на которых само убранство участниц напоминало о прежних временах, когда на пиру пили из вызолоченного рога со сценами из кощуны о торжестве всеоживляющей Анастасии Прекрасной над Кощеем.

Особенно важным разделом деятельности высшего разряда жреческого сословия было хранение в памяти и передача современникам и потомкам всего словесного ритуального творчества, накопленного за тысячи лет. Обряды без словесного сопровождения, без песен, без заклинаний, без хороводов были бы мертвы. Помимо прямых обращений к божествам в процессе исполнения того или иного обряда, необходимо было разъяснение сущности божеств, их функций, взаимоотношения их друг с другом, связи с календарными сроками и всеми земными делами. Необходима была разработка заклинательной символики. При изготовлении идолов и при устройстве деревянных языческих храмов, которые, по свидетельствам западных миссионеров, были украшены "тщательно отделанными резными изображениями" (Саксон Грамматик), нужна была мудрость волхвов, постигших воплощение первобытных религиозных представлений в зрительных образах.

Непосредственно к ритуалу относились предания о древней судьбе народа, о мифических или реальных деятелях прошлого, которые включались в сумму ритуальных действий; былины, например, в середине XIX в. обязательно исполнялись в конце года на зимних святках. Речь идет о "кощюнах" и "баснях", т. е. о мифологии и о "вештбах витезовых", т. е. о богатырских сказаниях, об эпосе, а также и о волшебных сказках, которые сохранили наиболее архаичные пласты эпоса и мифологии и, вероятно, тоже причислялись людьми средневековья к разряду "басен".

Прикосновение к восточнославянскому фольклору уже дало нам несколько глубинных пластов, связанных с первобытным язычеством и его длительной, но неуклонной эволюцией. Сказки о "хоботистых" чудовищах, о медведях с отрубленными лапами привели нас к верованиям и заклинательной магии охотников палеолита. Русские деревенские заговоры позволили опуститься в длительную эпоху первобытного дуализма, когда преломление восприятия реального мира в сознании выразилось в представлении о берегинях, помогающих человеку, и о враждебных ему вампирах (упырях, навьях). (Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. Разделы: "Глубина памяти", с. 31-95 и "Отголоски охотничьих верований", с. 96 - 145.)

Украинские предания о чудесном кузнеце, выковывающем плуг в 40 пудов, обучающем людей землепашеству и побеждающем огромного змея - пожирателя людей, ведут нас к истокам земледелия и ко временам первых столкновений праславян Среднего Поднепровья с воинственными степняками.

Многочисленные восточнославянские сказки о трех братьях (из которых младший - всегда победитель), о золотом царстве и многие другие ведут нас к исторической эпохе VI - IV вв., когда Геродот записывал легенды и мифы пахарей Среднего Поднепровья 99. (Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. Глава "Мифы, предания, сказки", с. 528-596.)

По всей вероятности, жрецы всех времен содействовали сохранению, а в ряде случаев и созданию религиозного и полурелигиозного фольклора. Роль волхвов высшего разряда и степень их участия в разработке мифологических и эпических сюжетов должна была непрерывно возрастать в связи с прогрессом первобытного общества, с развитием социального неравенства, выделением дружин. Одновременно с возвышением племенных вождей возвышались и племенные жрецы, рождались новые задачи "руководителей религиозной жизни", обогащался архаичный фольклорный фонд. Возникшая государственность поднимала все это на порядок выше.

Этнография во всем её объеме, включая фольклор, народное декоративное искусство, обрядность (и детские игры, как трансформацию забытых обрядов), требует специального рассмотрения и синтеза богатейшего фонда, накопленного собирателями. По всей вероятности и для темы "волхвы" при дальнейшем изучении её фольклор сможет дать значительно более того, что выявляется в настоящее время (Этнографы опубликовали непростительно мало материалов XIX в. о колдунах, знахарках и других представителях "волшебников и чародеев".).

При сопоставлении фольклорных данных с исторической действительностью языческих времен драгоценным подарком судьбы является рассмотренный выше турий рог из Черной Могилы, датированный эпохой Святослава, являвшейся апогеем язычества. Турьи рога неразрывно связаны с языческим ритуалом: идолы богов изображались с рогами в руках; в честь бога довольства Переплута пили из рогов во время ритуальной пляски; русалки из рогов поливали нивы росой. У западных славян храм Святовита был оснащен рогами "необыкновенными и удивительными не только по своей природе, но и по отделке"(Гильфердинг А. Ф. История балтийских славян, с. 204.).

 Скачать реферат