Россия у А.Блока и поэтическая традиция

Никакого отношения к Фету тема пути вообще не имеет. Но любопытно: у Блока есть как бы вариант темы пути, связанный с любовным переживанием,— путь вдвоем. Он раскрывается в та­ких, например, стихотворениях: «Помнишь ли город тревож­ный .», «Шли мы стезею лазурного .», «Сегодня в ночь одной тро­пою .», «Странно: мы шли одинокой тропою .» и др. К ним же и принадлежит стихотворение «Я помню вечер.

Шли мы розно». И вот тут-то оказывается, что стихотворение, как часто в других случаях, буквально повторяет строки из «В темноте, на треножни­ке ярком .» Фета:

Мы с тобой отворили калитку

И по темной аллее пошли.

Шли мы розно. Прохлада ночная .(1, 25)

У Фета это едва ли не единственное стихотворение, где встречается типично «блоковский» образ. Слишком смело было бы утверждать, что из однажды оброненного Фетом двустишия Блок развил целую поэтическую тезу. Блоковская тема неизмеримо шире мимолетного образа Фета.

Особо отметим блоковскую тему, которую условно можно назвать как «тема далекой песни и звуков, доносящихся с того берега». Она становится одном из сквозных в блоковском творче­стве и завершается в поэме «Соловьиный сад». Истоки ее - тоже в лирике Фета. У Фета образ конкретного, земного происхожде­ния содержит элемент тайны, колдовства:

Дождешься ль вечерней порой

Опять и желанья, и лодки,

Весла и огня за рекой?

(«Вдали огонек за рекою .»)[т.1,с106]

Для создания такого эффекта Фет вводит любимое сумереч­ное освещение, пытаясь в светотени уловить неведомое. Стихотво­рение «Вечер» развивает этот образ, показательно, как Фет мис­тифицирует читателя, нарочито не называя объект действия, что создает ощущение неопределенности, загадочности:

Прозвучало над ясной рекою,

Прозвенело в померкшем лугу,

Прокатилось над рощей немою,

Засветилось на том берегу.(т.1,с.118)

Лишь слегка обозначенное у Фета ощущение, у Блока полу­чает подчеркнутую акцентировку; если Фет романтизирует дейст­вительность, то Блок привлекает фетовскую атрибутику — сумер­ки, вечерние огни, отзвуки песни, другой берег реки — вне ма­териальности, для него они — изначально символы, в которых отражается мир ноуменальный. Наиболее рельефно это различие демонстрирует сам Блок: взяв эпиграфом приведенные выше три строки из «Вдали за рекою .», он разворачивает фетовский мотив ожидания в совсем ином плане и наполняет фетовские образы иным содержанием. Вот полный текст этого стихотворения:

Сумерки, сумерки вешние,

Хладные волны у ног,

В сердце - надежды нездешние,

Волны бегут на песок.

Отзвуки, песня далекая,

Но различить - не могу.

Плачет душа одинокая

Там, на другом берегу.

Тайна ль моя совершается,

Ты ли зовешь вдалеке?

Лодка ныряет, качается.

Что-то бежит по реке.

В сердце - - надежды нездешние,

Кто-то навстречу — бег

Отблески, сумерки вешние,

Клики на том берегу.(т. 1, с. 119)

Блоковские нездешние надежды, совершающаяся тайна, зов издалека, стремление навстречу вместе с той неопределенностью,которая уже есть у Фета, уводят в русло апокалипсических чаяний, заимствованных у Вл. Соловьева. Поскольку мотив этот самый важный в ранней лирике Блока, то и обращается он к не­му гораздо чаще Фета. Можно назвать еще стихотворении, где та­кой мотив присутствует: «Последний пурпур догорал .», «Видно, дни золотые пришли .», «Зарево белое, желтое, красное .», «Мы отошли и стали у кормила .», «Я, отрок, зажигаю свечи .», «Гру­стно и тихо у берега сонного .», «Мы встречались с тобой на за­кате»:

Мы встречались с тобой на закате,

Ты веслом рассекала залив.

Я любил твое белое платье,

Утонченность мечты разлюбив . и т. д.(т. 1, с. 194)

Кроме совершенства формы, ярко выраженной звуковой инст­рументовки, о чем речь еще впереди, приведенные строки и все лирическое стихотворение запоминаются тем, что здесь, кажется, впервые у Блока возникает образ белого платья как символа мо­лодости, любви и женского очарования. Потом он не раз повто­рится в его поэзии и наконец, появится в «Соловьином саде». Бе­лое платье — один из элементов (может быть, правильнее назвать это знаком) стихии лиризма, «соловьиного сада» творчества Блока.

1.5. Н.В.Гоголь, Ф. Достоевский в творческом сознании Блока

Интерес к объективной действительности, в том числе к быту и социаль­ным вопросам, ведет Блока к традициям русской прозы XIX ве­ка. Однако линия социально-бытовая, социально-психологиче­ская и т. п. (Л. Толстой, повесть и роман 1840—60-х гг.) пока не притягивает поэта. Ей приписывается узко-натуралистическая устремленность. Значительно ближе Блоку реалистические произведения, включающие в себя элементы условности, фанта­стики. Большая степень обобщенности дает возможность истол­ковать их «синтетизм» (Б. В. Томашевский) как символизм, а вполне реалистическим (по значению) символам — приписать не только бытовой, социальный и т. п. смысл, но и значения, касающиеся «миров иных». Так возникает интерес к линии рус­ского реализма, ведущей от пушкинского «Медного всадника» и «Пиковой дамы» к творчеству Гоголя и Достоевского. Для блоковского творчества 1903—06 гг. характерно появление полигенетических образов, ведущих одновременно к Пуш­кину, Гоголю и Достоевскому. Таковы, к примеру, все повороты «петербургской темы» в творчестве Блока, а также и другие образы и сюжеты, о которых пойдет речь в дальнейшем.

Однако «пушкинское», «гоголевское» и «достоевское» не только слиты в творческом сознании Блока. Они, вместе с тем, и разграничиваются. С известной степенью упрощенности разграничение это можно представить так. — Осмысление земного мира как игры «инфернальных» сил или же как борьбы их с христианским «положительно-прекрасным» началом — основа «мистического реализма» как художественного миросозер­цания — ведет Блока обычно к образам и сюжетам Достоев­ского. Сам же способ построения текста как чередования «бы­товых» и «фантастических» образов и сцен — основа «мистиче­ского реализма» как художественного языка — связан у поэта всегда с традицией Гоголя (и более того, совершенно фа­культативен для рецепций Достоевского). Разумеется, указанное противопоставление не абсолютно. Блок периода «Города» вос­принимает и Гоголя как писателя «мистического», акцентируя внимание на романтических элементах его миросозерцания и нередко осмысляя его метафоры как имеющие прямой смысл. Но все же главная линия воздействия Гоголя на Блока 1903— Об гг. связана с освоением принципов чередования «фанта­стического» и «бытового».

Блок, с одной стороны, обращается к созданию «картин» внешнего, объективного мира: к природоописаниям («Пузыри земли»), сценам городской жизни («Город») и т. д. С другой- именно эти «объективные картины» насыщаются фантастиче­скими (для самого поэта — мистическими) образами, вкрап­ленными, как И у Гоголя, в самые «реальные», «бытовые» опи­сания:

Утро. Тучки. Дымы.

Опрокинутые кадки.

В светлых струйках весело пляшет синева.

По улицам ставят красные рогатки.

Шлепают солдатики: раз! два! раз! два!

 Скачать реферат