Интерпретация темы безумия в русской литературе первой половины XIX века

Тема безумия – одна из сквозных тем в литературе. Она всегда вызывала к себе интерес не только в силу непонятности феномена безумия, но и в силу того, что была постоянным и необходимым фактором литературного процесса, актуализируясь в эпохи “эпистемологического беспокойства” и стимулируя разработку новых литературных форм.

Объектом нашего исследования является тема безумия в русской литер

атуре первой половины XIX века. Выбор данного периода обусловлен переходным характером этого этапа развития русской литературы, что связано со сменой литературных направлений и, соответственно, с ломкой старых систем и представлений и поиском новых. В рассматриваемый период сталкиваются разные подходы к пониманию безумия: литературный, научно-медицинский, бытовой. Мы обратимся к анализу особенностей интерпретации темы безумия в следующих произведениях: “Двойник, или Мои вечера в Малороссии” А. Погорельского, “Блаженство безумия” Н.А. Полевого, “Русские ночи” В.Ф. Одоевского, “Записки сумасшедшего” Н.В. Гоголя, “Двойник” Ф.М. Достоевского. Выбор произведений обусловлен их показательностью для рассматриваемого периода, а в случае с “Записками сумасшедшего” Гоголя и “Двойника” Достоевского – знаковостью, этапностью для разработки темы безумия. Все произведения представляют собой “реплики” в процессе большого диалога о безумии, развернувшегося в литературе первой половины XIX века.

Проблема безумия является объектом историко-культурологического анализа в фундаментальных работах М. Фуко “История безумия в классическую эпоху” и Д.С. Лихачева “Смех в Древней Руси”. Изучению патографического дискурса посвящена монография К.А. Богданова “Врачи, пациенты, читатели: патографические тексты русской культуры XVIII – XIX веков”. В рамках аналитической философии над проблемой безумия размышляет В.П. Руднев в работе “Диалог с безумием”.

Попытку дать целостную картину осмысления темы безумия в русской литературе представляет собой работа чешского исследователя И. Поспишила “Феномен безумия в русской литературе XIX – XX веков”. Развитие темы безумия в русской литературе XIX – XX вв. прослеживает Р.Г. Назиров в статье “Фабула о мудрости безумца в русской литературе”. Феномену “петербургского безумия” посвящена статья С.Г. Бочарова с одноименным названием. Литературоведческий и культурологический подходы к изучению проблемы безумия реализуются в статье Н.Г. Федосеенко “Мотив безумия в русской литературе и действительности 1830 – 1840-х годов”.

Цель данной статьи – проследить, как изменяется интерпретация темы безумия в литературе первой половины XIX века, и выявить причины происходящих изменений. На наш взгляд, эволюция темы безумия в литературе данного периода обусловлена изменением аспектов ее рассмотрения, вызванным, с одной стороны, процессом десакрализации безумия в результате развития научной психиатрии, с другой стороны – переходом от романтизма к реализму.

Возникновение романтизма с характерным для него культом иррационализма и повышенным интересом к проблеме безумия стало реакцией на плачевные результаты главного “детища” эпохи Просвещения – Великой французской революции 1789 – 1794 гг. Разочарование в идеалах Просвещения породило недоверие к созидательным возможностям разума и вызвало всплеск интереса к разного рода иррациональным явлениям (к гаданиям, спиритизму, магнетизму, оккультизму и т.п.), что часто происходит в переходные, нестабильные эпохи. Изменившиеся представления человека о мире обусловили резкую вспышку интереса к феномену безумия в рассматриваемый нами период.

Актуализации проблемы безумия способствовали и особенности русской общественной жизни: безумцами нередко объявляли неугодных власти людей, как, например, это произошло с П.Я. Чаадаевым, которого Николай I объявил сумасшедшим после выхода в “Телескопе” его “Философического письма” (1836).

Для литературы романтизма тема безумия стала одной из ключевых, знаковых тем. Это объясняется, на наш взгляд, тем, что в романтической концепции бытия безумие занимает важное место, что обусловлено спецификой восприятия романтиками мира, человека, истинного знания.

Основополагающим для романтизма является принцип двоемирия, подразумевающий разделение мира на две сферы: сферу реального и сферу идеального. Сфера реального – это действительный, повседневный мир, который является лишь фикцией, обманом, видимостью бытия. Сфера идеального – это высший мир, единственно настоящий, в котором раскрывается подлинная сущность бытия. Понять и объяснить высший мир с помощью разума невозможно: на первый план в романтической гносеологии выходит чувственное познание, присущее лишь неординарной, талантливой личности, творцу, способному оторваться от повседневной действительности. Будучи тесно связанным с проблемой познания и понимания окружающего мира, безумие в литературе романтизма осмысливается как эпистемологическая проблема и понимается как форма истинного, духовного знания, противопоставляемого ложному бездуховному знанию, постигаемому рациональным путем.

Понимая безумие подобным образом, романтики актуализируют античную и средневековую традицию сакрализации безумия, суть которой выражена в словах Платона: “Бог уделил пророческий дар человеческому умопомрачению”, и лишь безумец может быть причастен “истинному пророчеству” [1, с.237]. Эпоха Просвещения с ее тотальной ориентацией на разум лишила безумие ореола святости, поместив его в круг человеческих пороков и определив как “заблуждение ума” [2, с.63]. Романтики не только реабилитировали безумие и актуализировали данную тему в литературе, но и привнесли новые оттенки смысла в интерпретацию самого феномена.

В романтической литературе была разработана новая формула безумия. “Романтическое безумие” часто сводилось “к набору поверхностных штампов” с характерным делением на “мужское” и “женское” [3, с.35]. Героинь потрясения страсти чаще всего приводили к трафаретному концу: горячка, бред, безумие, смерть. Героям доставалось “высокое” безумие: “экстатический бред провидца или творца” [3, с.37]. В большинстве случаев сумасшествие героя было “метафорой, раскрывающей социальную трагедию несовместимости идеала и действительности”, хотя иногда соединялось и с “действительной психической ненормальностью” [4, с.118].

Несмотря на условность изображения в литературе романтизма безумие впервые приобрело художественно выразительную функцию, будучи социально мотивированным. Сущность “романтического безумия” – в конфликте между гением и непонимающей его толпой. С одной стороны, безумие – это результат беспредельных мучений человека (от непонимания окружающих, несчастной любви и т.п.), с другой стороны – блаженство, открывающее человеку дорогу в идеальный, духовный мир. Симпатии романтиков всецело на стороне гениального безумца: “смешной и презренный в глазах толпы, безумец на деле стоит неизмеримо выше ее, он мученик идеала и alter ego самого романтического поэта” [5, с.94]. Безумие привлекает романтиков заложенной в нем возможностью приобщения к высшей форме внутренней свободы.

 Скачать реферат