Жизнь и творчество Виктора Олеговича Пелевина

Мой собеседник удовлетворенно кивает, бормочет: "Я себе тоже скоро куплю". И вдруг начинает взволнованно рассказывать: "Знаете, у меня есть друг, можно сказать, учитель, буддист, конечно, он такой просветленный, такой продвинутый; а вот когда едет на машине, и его гаишник останавливает, ничего поделать не может: робеет, отдает деньги, и все такое. И так с ним часто бывает. И я во

т думаю: что же делать? Почему мы такие беззащитные? Неужели иначе не получается?" Я с ужасом понимаю, что у меня почему-то просят мудрого совета, и открываю рот. Из глубин открытого рта выезжает какая-то "телега" на заданную тему. Мой спутник, тем не менее, удовлетворенно кивает. На его лице - блаженная улыбка человека, который наконец-то все понял. Я не выдерживаю: "Слушайте, а с чего вы вообще решили, что я могу дать вам дельную консультацию по данному вопросу?" "Так вы же Пелевина читаете, - немного удивленно объясняет он. - С кем же еще на такую тему говорить-то?" "О, господи, - думаю я, - приехали!"

Казус второй.

Сотрудница фирмы, где работает один из моих приятелей, явилась на работу взвинченная, с покрасневшими веками и прочими атрибутами бессонной ночи на лице. Все решили, что беда стряслась нешуточная. Угу, стряслась. И еще какая! Дама застукала своего сына за чтением Пелевина!!! Вы только вдумайтесь! За чтением! Пелевина! Коллеги, задавшиеся целью ее утешать, сперва опешили, а потом оживились. Кто-то поздравил несчастную с тем, что ее сын растет умным мальчиком. Кто-то презрительно буркнул, что в шестнадцать лет можно и Пелевина читать, ничего страшного, лишь бы привычка брать книгу в руки выработалась - т.е. завязалась обычная в таких случаях бесплодная, но эмоциональная дискуссия о Пелевине, типа той, что ведут читатели Сергея Кузнецова.

"Но вы не понимаете, - с отчаянием в голосе сказала несчастная мать. - Он же читает ПЕЛЕВИНА!" Воцарилась пауза, в течение которой участники диспута честно пытались понять, в чем, собственно, заключается причина столь бурного негодования. "Значит, он принимает наркотики, - наконец объяснила гениальная мамаша. - Или собирается их принимать. Пелевин же для наркоманов пишет!" Немая сцена.

Казус третий.

Затеял ваш покорный слуга беседу просветительского толка с красивой девушкой. На тему "что почитать". Сам только-только отрыл в сети классного писателя и, ясное дело, веду агитацию и пропаганду культурного образа жизни. Она спрашивает: "А он как Пелевин пишет?" "Да нет, не совсем так, - честно отвечаю я, - вернее, совсем не так ." Девушка разочарованно отворачивается. Моя гуманитарная миссия провалена.

Казус четвертый.

Друзья из Питера недавно звонили, рассказывали, что один наш с ними общий знакомый прочитал последний роман Пелевина, сказал: "И этот продался!" - и запил. Кому именно "продался" Пелевин выяснить совершенно невозможно, поскольку дядя все еще благополучно пребывает в запое.

Казус пятый.

Одна знакомая спрашивает: "Тебе у Пелевина что больше нравится: "Чапаев" и "Желтая Стрела", или "Омон Ра" с "Жизнью насекомых"?" После некоторых раздумий говорю, что вторая пара, пожалуй, все-таки больше.

"Значит, ты - маниакально-депрессивный тип!" - радостно сообщает она.

"А если бы я "Чапаева" и "Стрелу" выбрал?" - недоуменно спрашиваю я.

"Тогда был бы шизоидный!" Напрягаюсь, с трудом вспоминаю подходящий к случаю термин и торжествующе спрашиваю: "А эпилептоидные типы что у Пелевина предпочитают?" Моя собеседница растерялась. "Не знаю, - говорит, - может быть, им как раз новый роман понравится ." Вот такой вот психиатрический тест по Пелевину. Даже не знаю: плакать тут, или смеяться!

Казус шестой.

Получаю письмо от своего постоянного читателя (постоянному читателю лет семнадцать, не больше) с подробным отчетом о победах его светлого разума над очередной порцией рассказов Борхеса. Мой корреспондент вроде как доволен результатами эксперимента над его юным организмом. Даже решил меня отблагодарить: рекомендацией за рекомендацию. Прямо советовать не решается, и этак осторожно спрашивает: "Макс, а вы никогда не пробовали читать такого писателя, Виктора Пелевина? По-моему, наш человек." Мне и смешно до слез (вот она, настоящая невинность, есть еще ребята, которые не в курсе, что жить в России и не прочитать Пелевина попросту невозможно!) - и в то же время, я понимаю, что эта фраза "наш человек" в устах умненького семнадцатилетнего мальчишки, не отягощенного еще ни снобизмом, ни осознанной необходимостью чтения "для того, чтобы быть в курсе", ни даже элементарным знанием "медицинского факта", что Пелевин - фигура не просто известная, а, так сказать, "культовая".

На этом, пожалуй, можно было бы и остановиться, но неудержимо хочется чего-нибудь резюмировать. У Виктора Пелевина есть недостаток, свойственный, впрочем, любому хорошему писателю: он один такой. Умный, ироничный, начитанный парень, чьи тексты легко и с удовольствием расшифровываются теми, кому, собственно, адресованы, и напрочь сносят крыши наивным и не в меру восприимчивым, вроде моего юного попутчика - литераторов, владеющих сходным методом и ведущих аналогичную стратегическую игру, в последнее десятилетие должна была бы появиться целая плеяда. Ан нет, не появилась пока, так что в нашем распоряжении по-прежнему всего один - Виктор Пелевин. Расплачиваться за эту вопиющую несправедливость приходится читателям. Вот они и пускаются во все тяжкие. Последний роман Пелевина ждали, пожалуй, слишком уж долго, его ждали, можно сказать, с надрывом. Обманутые и оправдавшиеся ожидания встретились в пространстве дискуссий как массы теплого и холодного воздуха в атмосфере - и пошел циклон. И ведь какая буря в стакане воды получилась!

XIII. Блюстители дихомотий

Автор: Сергей Корнев

Кто и почему не любит у нас Пелевина?

" . А про Катона люди пусть лучше спрашивают, почему этому человеку нет памятника ."

Катон Старший (Из Плутарха)

В декабре 1997 года в культурной жизни нашей страны случилось примечательное событие, вызвавшее много толков, пересудов и недоуменных вопросов. Жюри Букера-97, вопреки общим ожиданиям, не включило в число финалистов роман Виктора Пелевина "Чапаев и Пустота", превратившийся тогда в "хит сезона". Общее удивление по этому поводу, то, что этот факт получил гораздо большее внимание, чем фигура тогдашнего букеровского победителя, - пожалуй, такого триумфа русский писатель не испытывал уже давно. Этот, казалось бы, чисто формальный акт превратился в настоящее культурное событие, анализ причин и истоков которого многое проясняет в нынешней ситуации. Творчество Пелевина это хорошая система тестов на отношение современной культурной среды к пристойной новой литературе.

В чем же он все-таки провинился?

 Скачать реферат