В. Высоцкий

Когда стихи Высоцкого видишь на бумаге, их можно обдумать и рассмотреть. По-новому открывается способ работы поэта. Пользуясь чаще всего разговорной речью, Высоцкий располагает слова и фразы с тем умом и расчетом, с какими когда-то клали деревянные дома — и в деревне, и в городе. Когда на строгом учете было каждое бревно и каждый крепкий гвоздь, когда неожи­данная асимметрия если и возникала, т

о по живой — творческой — прихоти строителя, когда воздуху давался ход во всякое дерево, чтобы оно не гнило, не задыхалось, но дышало, по-своему продол­жало жить — не в лесу, но в человеческом строении, в доме. Эту ладную ручную работу, достойную мужа, мужчины, уважающего себя и свое дело, — одно удовольствие рассматривать в поэтических текстах Высоцкого.

Стихи Высоцкого как бы «успокаиваются» на бумаге. Слово дает себя разглядеть в разных связях—со звуком, со смыслом, с другими словами-соседями. В звучащей песне оно выплескивалось из всех пределов, а став напечатанным, являет свою дисциплину и неожиданный, достаточно строгий нрав.

Наверно, кому-то будет мешать память о его голосе — он неиз­бежно озвучивает многие строфы. Но эта память скорее помогает, дает новый объем восприятию, толкает к сопоставлениям.

Стихотворение «Когда я отпою и отыграю .» не стало песней. С подмостков Высоцкий его не читал. В рабочем блокноте оно— рядом с песней к фильму «Единственная дорога». Один из образов даже повторяется в двух разных текстах, но лишь один текст стал песней. Стихи остались в архиве. По содержанию они связаны с «Памятником», написанным в те же годы, и на эту связь хочется обратить внимание. Поэт обдумывает не столько реальность своего конца, но свое поведение, так сказать, а присутствие смерти (или даже после нее?), и это поведение динамично. Элегический, меланхолический тон — это Высоцкому чуждо. Он бросает смерти вызов и верит в свою победу. Нет, он не предается мыслям о бессмертии поэзии, о собственных заслугах и тому подобном. Победа, о которой он пишет, стоит нечеловеческих усилии, и их, собственно, и перечисляет автор. Он их будто планирует, фиксируя необходимую их последовательность. «Посажен на литую цепь почета» — это действие принадлежит не ему, и ему оно враждебно.

Поэт ни от чего не бережет себя, не прячется, не уклоняется. Он может молчать, но говорит «за всех», нарушая немоту других. Люди ходят просто по земле—«поэты ходят пятками по лезвию ножа». Это поэтический образ, но и буквальное, повседневное состояние души.

Один из постоянных мотивов Высоцкого — осмысление отчаяния. Именно так: осмысление и преодоление. Разные смысловые полюсы слова «отчаяние» опре­деляют одно из самых блестящих поэтических исследований Высоц­кого — «Охоту на волков».

«Охота на волков» вызывает длинный и сложный ряд ассоциа­ций. Освободиться от них — значит обеднить собственное понима­ние поэзии и той переклички, которая всегда звучит в поэтическом хоре эпохи. Высоцкий «влезает» в чужую шкуру, чтобы перевести в поэтический образ неукротимое стрем­ление преодолеть преграду, запрет, мету, то есть границу возмож­ного. Он, как всегда, доводит психологическое напряжение ситуа­ции до предела и — выводит за этот, казавшийся установленным, предел. То же самое и в «Горизонте». Раздвинуть горизонт—это воспринимается не как азарт игры, но как чья-то коллективная, к поэту обращенная просьба, которую нельзя не выполнить, потому то выполняется она для других. И итог победы останется многим.

Последние свои стихи («И снизу лед, и сверху…») он оставил Марине Влади, уезжая из Парижа весной 1980 года. Прощался и, кажется, предвидел—навсегда. Двенадцать лет они были вместе. Над второй строкой последней строфы им было вписано: «двена­дцать лет». В стихах сплетены и друг от друга неотделимы любовь, благодарность любимой женщине, сознание выполненного долга перед людьми. Но кажется, самое главное тут — вера в возвраще­ние к людям, в свою от них неотделимость. Высоцкий свято верил в человека. Для него слова «долг», «совесть», «любовь», «друг» наполнялись, высочайшим духовным смыслом. Ему было что спеть, что сказать людям.

Высоцкий всегда отталкивается от конкретного факта, но потом идет к необычайной метафорической насыщенности стиха. Его стихи нередко бывают связаны метафорами, как хорошим креплением, в котором не так просто развязать все узлы. Прост факт—человек, стоя на берегу, наблюдает беспокойное торе: «Штормит весь вечер .» Или—корабль сел на мель, команда его покинула. Или еще проще—картошка гниет на полях, ее некому убирать. Поэт оживляет, по-своему воодушевляет любой факт, дает ему выговориться. Корабль у него кричит, убеждает, просит, как человек, попавший в беду. Свою обиду, брошенность, надежду он выражает так, что в нас вызывает способность откликнуться. А это немало.

И он спорил, боролся за справедливость, ненавидел мещанство, беспощадно бичевал недостатки. “Он импровизировал, увлекался, преувеличивал, был дерзок и насмешлив, дразнил и разоблачал, одобрял и поддерживал”, - говорил Р.Рождественский.

И, наконец, последнее. Поэзия Высоцкого разнообразна по те­мам, содержанию, жанрам, способам обработки материала. Одно в ней постоянно — она песенна по своей природе, оттого так естественно и часто в песню и устремлялась, ее лад искала и находила.

С большим поэтом, даже если он ошибается или преувеличи­вает, нет желании спорить. К нему лучше прислушаться.

§ 2. Первые песни

Но начнём с самого начала. Первые свои песни Володя писал для своих близких друзей в жанре «городского романса». Эти песни являлись отражением того времени, ведь 40-50 годы – это время сталинских репрессий, время войны и разрухи, голода и холода, нищеты, но всё-таки большой веры в настоящее и лучшее будущее. Дань и память сталинским репрессиям Высоцкий отдаст позже в песне «Банька по-белому», а пока большое количество заключённых и освободившихся из тюрем не могли не создать свой собственный песенный жанр – «Блатная песня», которого и придерживался в своих первых песнях Володя Высоцкий. Они были написаны по услышанным рассказам бывших заключённых, да и просто огромный талант поэта позволил ему где-то домыслить, где-то представить, как могло всё быть, как есть на самом деле. Героями этих песен были люди, так или иначе нарушавшие закон: домушники, щипочи, рецидивисты, шулера. Эти песни написаны с юношеским задором и огромным юмором. В песнях Высоцкий не превозносил блатную жизнь, не восхищался ей, а просто показал, что она существует, что её породила сама система. За блатной оболочкой прослеживаются темы дружбы и продажности, любви, сострадания к этим людям, зачастую маленькие факты автобиографии:

«Я рос как вся дворовая шпана

Мы пили водку, пели песни ночью…»[1]

или

«Я вырос в Ленинградскую блокаду,

Но я тогда не пил и не гулял

Я видел, как горят огнём Бадаевские склады

В очередях за хлебушком стоял»[2]

Эти первые песни исполнялись в узком кругу друзей, вечером на кухне, но благодаря началу магнитофонной эры быстро вышли за его пределы и разлетелись по всей стране. Они и проложили дорогу тогда ещё молодому, но очень талантливому поэту.

 Скачать реферат