Анализ произведений Маркеса, Сартра, Камю, Борхеса

Что позволяет говорить о романе Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества» как о романе-мифе?

«Роман-миф», в котором различные мифологические традиции используются синкретически в качестве материала для поэтической реконструкции неких исходных мифологических архетипов[1].

Как и для большинства произведений Маркеса для романа «Сто лет одиночества» характерны размытость граней простран

ства, времени, реальности и фантазии. Роман пропитан магией и волшебством, алхимией и фантастикой, пророчествами и гаданиями, предсказаньями и загадками.

У всех героев романа-мифа есть проблема, которую не могут решить –одиночество. Одиночество – наследственная черта, семейный знак и «проклятье» рода Буэндиа. По причине кровосмешения и убийства мифологическая, роковая предопределенность судьбы рода. Урсула воспринимает судьбу рода, как миф.

В романе гениально соединены- сказка и роман, миф и притча, пророчество и глубокая философия[2].

К чертам романа-мифа относятся следующее: приношение жертвы, а в мифах мы часто можем встретить, что жертва необходима, что через нее искупают грехи. К чертам мифа можно отнести и непорочность героини, отсутствие в течение долгого времени детей, однако все решается с чьей-либо помощью, то есть появляется образ помощников.

К мифологическим чертам можно отнести и то, что для большинства произведений Маркеса и для романа «Сто лет одиночества» характерны размытость граней пространства, времени, реальности и фантазии.

Миф указывает на историчность романа. Мифология просачивается в жизнь семейства Буэндиа. В романе постоянно встречаются и сказочные сюжеты, и мифические образы, ассоциации. Во всемогущем Джеке Брауне просвечивает сказочный колдун-оборотень. А в солдатах, вызванных на расправу с забастовщиками, – мифический «многоголовый дракон». Есть в романе и более масштабные ассоциации. Мрачный город, родина Фернанды, где по улицам бродят привидения и колокола тридцати двух колоколен каждодневно оплакивают свою судьбу, обретает черты царства этого волшебника[3].

Сам роман достаточно наполнен различными образами, в том числе и арабскими сказками из «Тысячи и одной ночи». Эти сказки приносят цыгане, и только с цыганами они связаны. По своему происхождению сказка либо дочь мифа, либо его младшая сестра, поэтому в мифологической табели о рангах она стоит на ступеньку ниже мифа с его величием, абсолютностью, универсальностью. Однако между ними существуют родственные связи. Миф – «частица человечества». Но на это название может претендовать и сказка, хотя она до некоторой степени ограничена национальными рамками[4].

Таким образом, в романе Г.Г. Маркеса «Сто лет одиночества» присутствуют черты не только реализма, но и мифологические. К мифологическим чертам относится и сам образ жизни главных героев, их поступки. Герои романа не могут смотреть на себя со стороны, как и герои мифа, они не видят себя со стороны и оказываются одинокими героями, центром мироздания.

Сходное и несходное в идейно-эстетических концепциях Сартра и Камю

Ж.-П. Сартр и А. Камю – французские писатели, которые в своих произведениях через абсурд высказывали свое отношение ко всему происходящему.

Проблема абсурда у Ж.-П.Сартра и А.Камю связывается с проблемой отчуждения. Жизнь человека, с точки зрения французских экзистенциалистов, абсурдна потому, что человек живет в чуждом ему мире. Он постоянно чувствует свое одиночество, свою разобщенность с другими людьми. И в связи с этим, человек постоянно задается вопросом о смысле своей экзистенции. Он, лишенный своей сущности, как смысла существования, не может испытывать удовлетворение от соприкосновения с внешним миром, не может испытывать радости общения с другими людьми. Человек вообще потерян для мира – но вместе с тем и для самого себя.

И если утрата смысла есть ничто иное, как внезапный «сдвиг» нравственного сознания, пережившего несовпадение сущности и существования как экзистенциальный акт – то, следовательно, путь к обретению смысла существования лежит через обретение субъективно-ценного и психологически приемлемого «стержня» личности. Такой путь обретения Ж.-П.Сартр находит в свободе, а А.Камю в бунте.

Преодоление отчуждения Ж.-П.Сартр связывает со свободным волевым усилием, основанным на осознании человеком бессмысленности жизни и решительности преодолеть эту бессмысленность путем привнесения в жизнь смысло-содержащих поступков[5].

Согласно А. Камю, бунт представляет собой постоянный протест против существующего абсурда. Он переносит человека от чувства отчужденности по отношению к самому себе и миру к состоянию, преодолевающего отчужденность, когда его сознание начинает основываться на идеях свободы и солидарности.

Философия А. Камю и Ж.-П.Сартра не только поднимает проблемы, которые мучают человека в современном мире, но и зовет людей к выполнению общего долга по отношению к самим себе. Философы пытаются найти нравственное обоснование социальных проблем и призывают к преодолению абсурда и отчуждения через активное привнесение нравственного смысла во все сферы социальной жизни.

Ж.-П. Стартер же считает, что выход из абсурдности жизни можно найти в свободном выборе. Человек в своем выборе жизненных ценностей свободен и человек сам себя формирует. Иначе говоря, человек является кузнецом своего счастья. Свобода, согласно Ж.-П.Сартру, является способом бытия сознания[6].

Свобода, по мысли А. Камю и Ж.-П.Сартра, связана не только с тревогой, но и с заброшенностью и отчаянием человека. Мир, куда был заброшен человек, есть чуждый ему мир. В этом мире ему не на кого надеяться и он оказывается в состоянии отчаяния. Никакие наставления, ни божественные, ни земные, никакие советы и рекомендации не могут подсказать человеку, что ему нужно делать и как поступать. Поэтому человек оказывается в заброшенном состоянии, приходит в отчаяние. Однако Ж.-П.Сартр и А. Камю глубоко убеждены, что имеются выходы из этого состояния. Человек может вырваться из него, во-первых, полагаясь на самого себя, и во-вторых, стремясь к свободе. Подчеркивается, что это трудно, мучительно, но возможно.

Однако, несмотря на все сходство философии А. Камю и Ж.-П. Сартра, у них есть расхождения. Камю был скорее продолжателем той линии в литературе, которая получила название французского морализма. В отличие от Сартра, в 40-50-х гг. поддерживавшего сталинизм, а затем пришедшего к поддержке Мао и Кастро, Камю всегда критически относился к «реальному социализму». Камю употребляет понятия «природа человека», ставшего позднее главным пунктом его расхождения с экзистенциализмом Сартра.

Камю призывает к стилевому единству, противопоставляя «порядок стиля» беспорядку мира. «Монотонность» и «ясность» его литературного стиля ассоциируется с «нулевым градусом письма» (термин Р. Барта). Вместе с тем вызывающе упрощенный, описательный, бедный метафорами стиль характеризует, в основном, произведения «круга абсурда», в частности повесть «Посторонний» (1942); стиль «круга бунта» (повесть «Чума» – 1947) напряжен и четок; обрывочный, лихорадочный стиль присущ последней повести Камю – «Падение» (1956).

 Скачать реферат