Художественное произведение как межкультурный медиатор

Читательское восприятие— это и есть первое осмысление художественного текста. При работе над ним определяются контуры последующего анализа, выясняются различные позиции учеников. На этом этапе мы видим, что школьниками прочувствовано, а что не нашло отклика в их душевном мире.

Как же правильно выявить первичное читательское восприятие учеников? Для этого методистами давно разработаны и испо

льзуются самые различные формы работ. Письменный опрос— самая известная форма, но в то же время и самая объемная и нецелесообразная на современном этапе обучения. Данный вид работы следует использовать только в виде мини-сочинений.

Тестирование целесообразно использовать лишь в тех случаях, когда для дальнейшей работы учителю важно видеть знание сюжетных фактов, а никак не читательского мнения о тех или иных событиях, описанных в произведении. Тестирование на уроках литературы лучше использовать на средней ступени образования.

На наш взгляд самой продуктивной формой работы по выявлению первичного читательского восприятия является фронтальная беседа, в ходе которой ученики могут слышать мнения других учеников, сопоставлять их со своим, а учитель в свою очередь сможет в итоге определиться с выбором типа анализа и направить ход мыслей школьников в необходимое русло.

2.2 Специфика переводов на белорусский язык

Ранее мы упоминали о роли переводов на белорусский язык произведений русской литературы и о возможностях их использования на уроках русской литературы в школах Беларуси в условиях установления межпредметных связей между русской и родной литературами. Поэтому перед нами стал вопрос о специфике переводов на белорусский язык. Рассмотрим данную проблему опять же на примере произведений А.С.Пушкина.

Мы говорили о том, что многие белорусские авторы видели в Пушкине учителя, высокий классический образец. Это выражалось не только в словах восхищения и признательности, но и «в стремлении передать звучание произведений поэта на родном языке»[13; 25]. Многие белорусские писатели являются переводчиками Пушкина. Из них особо отметим переводы Я.Купалы («Медный всадник»), Я.Коласа («Полтава»), А.Кулешова («Цыганы», «Евгений Онегин»), К.Чорного («Дубровский», «Капитанская дочка», «Барышня-крестьянка»), П.Глебки («Борис Годунов»). Их переводы отличаются высоким поэтическим мастерством, «глубоким пониманием особенностей пушкинского слова. Они осуществлялись с чувством исключительной ответственности перед гением Пушкина»[13; 25].

Вся сложность перевода текстов заключается в том, что здесь важно передать не только содержание произведения, но и его звучание, интонационное и ритмическое своеобразие, настроение, пафос, образ лирического героя, образ автора, созданный писателем, и главное—ту идею, ту мысль, которую хотел донести читателям сам художник слова.

Итак, используя навыки и опыт сопоставительного анализа, который, кстати, также подходит и на школьных уроках литературы, мы постараемся достигнуть главную цель, стоящую перед нами в этом разделе,--выявить специфику переводов произведений русской литературы на белорусский язык. И, так как особенно эффективным такой анализ является при изучении лирических произведений, когда характер лирического героя формируется с учетом специфически-ментальной оценки читателя. На уроке можно сравнить, например, стихотворение А.С.Пушкина из школьной программы «Я памятник воздвиг себе нерукотворный…» и белорусские эквиваленты «Я помнiк сам сабе узнёс нерукатворны…» в переводе Максима Лужанина, «Паставiу помнiк я сабе нерукатворны…» в переводе Григория Барадулина и «Сабе я помнiк сам узвёу нерукатворны…» в переводе Василия Зуёнка.

У Пушкина:

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,

К нему не зарастет народная тропа,

Вознесся выше он главою непокорной

Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру—душа в заветной лире

Мой прах переживет и тленья убежит.

И славен буду я, доколь в подлунном мире

Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,

И назовет меня всяк сущий в ней язык,

И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий

Тунгус, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал,

Что в мой жестокий век восславил я свободу

И милость к падшим призывал.

Веленью божию, о муза, будь послушна,

Обиды не страшась, не требуя венца,

Хвалу и клевету приемли равнодушно

И не оспаривай глупца.

У Лужанина:

Я помнiк сам сабе узнёс нерукатворны,

Туды не зарасце народная трапа,

Вышэй узняуся ён вяршыняй непакорнай

Александрыйскага слупа.

Не, увесь я не памру—душа не стане прахам,

У лiры дарагой свой захавае жар,—

I слауны буду я, пакуль пад Млечным шляхам

Жыу будзе хоць адзiн пясняр.

Пачуюць пра мяне па усёй Русi вялiкай,

I кожны назаве той моваю, што звык,

I горды yнук славян, i фiн, i зараз дзiкi

Тунгус, i стэпау друг калмык.

I доуга буду я за тое люб народу,

Што у сэрцах добрае я лiрай абуджау,

Што у жудасны мой век уславiу я Свабоду

I лiтасць к занядбаным звау.

Нябёсау голасу, о муза, будзь паслушна,

Не бойся крыуд, вянца не вымагай,

Паклёпы i хвалу выслухвай непарушна

I срэчкi з блазнам не прымай.

У Барадулина:

Паставiy помнiк я сабе нерукатворны,

Не зарасце к яму людская сцежка дзён,

Вышэй узнёсся галавою непакорны

За стоуп Александрыйскi ён.

Не, увесь я не памру—душа у жаданай лiры

Мой прах перажыве, адрынуушы нябыт,

У славе буду я, пакуль пад небам шэрым

Жыць будзе хоць адзiн пiiт.

Маё iмя памкне прасцяг Русi вялiкай,

I звыкне да Яго, калi яшчэ не звык,

I горды унук славян, I фiн, i покуль дзiкi

Тунгус, i стэпау друг калмык.

I доуга буду тым прыязны я народу,

Што лiрай добрыя пачуццi абуджау,

Што у мой няумольны век уславiу я Свабоду

I лiтасць да нябог гукау.

Пачуй, о муза, слова боскае з пашанай,

Не бойся крыуды ты i пра вянок не дбай;

Паклёп i пахвалу прымай з душой рахманай

I спрэчкi з дурнем не усчынай.

У Зуёнка:

Сабе я помнiк сам узвёу нерукатворны,

Людская сцежка да Яго не зарасце,

Ён над стаупом Александрыйскiм непакорна,

Як поклiч неба, узляцеу.

Не, не памру я увесь—у запаветнай лiры

Душа перажыве мой прах, мой тленны свет—

I слынны буду я, пакуль зямным кумiрам

Жыць будзе хоць адзiн паэт.

I пройдзе розглас па усёй Русi вялiкай,

I назаве мяне шматмоуны пералiк—

I горды унук славян, i фiн, i зараз дзiкi

Тунгус, i стэпау друг калмык.

I любы доуга буду я свайму народу,

Што лiрай добрыя пачуццi абуджау,

Што у жорсткi, люты век уславiу я Свабоду

I грэшным лiтасцi жадау.

Наказу боскаму, о муза, будзь слухмянай,

Не патрабуй вянка i крыудзе не уступай,

Паклёп i пахвалу, як лёс нязваны,

I з дурнем спрэчак не учыняй.

Прочитав и сопоставив все стихотворения, мы можем теперь заострить внимание на некоторых моментах. Так, мы можем сделать общий вывод о том, что все три перевода данного стихотворения А.С.Пушкина имеют право на существование и заслуживают его, т.к. выполнены профессионально и каждый по-своему художествен. В каждом переводе мы видим черты индивидуально-авторские и черты, объединяющие их. Например, индивидуально-аторским у каждого из переводчиков выступает видение преемника, последователя творчества: когда у Пушкина это пиит, у Лужанина—это пясняр (национальный поэт родной земли), у Зуёнка—это просто поэт, а Барадулин в этом случае солидарен с Пушкиным. Обращение к музе у каждого также индивидуально: «Нябёсау голасу, о муза, будзь паслушна…» ( у Лужанина), «Пачуй, о муза, слова боскае з пашанай…» (у Барадулина), «Наказу боскаму, о муза, будзь слухмянай…» (у Зуёнка).

 Скачать реферат