Сравнительная характеристика поэтического творчества М. Цветаевой и А. Ахматовой

В момент одного из творческих взлетов – в 1916 году – М. Цветаева написала об «уступчивости речи русской»:

И думаю: когда-нибудь и я,

Устав от вас, враги, от вас, друзья,

И от уступчивости речи русской, –

Надену крест серебряный на грудь,

Перекрещусь – и тихо тронусь в путь

По старой по дороге по Калужской.

Действительно, стихия русской речи была М. Цветаевой целиком

подвластна. Поэзия М. Цветаевой обнаружила перед читателем чудо языка, чудо его возможностей. Многие глубинные свойства русского языка остались бы скрытыми, если бы не воплотились с высокой степенью поэтического мастерства в стихах М. Цветаевой. Она чувствовала себя оправданной перед «судом Слова»: Но если есть Страшный суд Слова – на нем я чиста.

Поэзия М. Цветаевой гармонически сочетает традиционный поэтический язык с небывалой новизной. Поэтические открытия М. Цветаевой соответствуют тенденциям эпохи. В то же время М. Цветаева принадлежит к тем, кто участвовал в создании этой эпохи и, выйдя за ее пределы, стал достоянием будущих времен. Не случайно Б. Пастернак, восхищенный поэтической силой М. Цветаевой, в письме к ней 1926 года заметил:

Послушай: стихи с того света

Им будем читать только мы –

Как авторы Вед и Заветов

И Пира во время чумы.

Одной из новаторских тенденций в первой четверти XX века было стремление к ритмической (а значит, и смысловой) выделенности слова в поэтическом тексте. В. Маяковский достигает этого эффекта просто – построением стиха «лесенкой». У М. Цветаевой обособление слова и части слова осуществляется более сложными путями. Оно связано с особым ритмом, в создании которого немаловажную роль играет характер повторов.

Своеобразие индивидуального ритма Цветаевой и уникальность ее интонации основаны на удивительном контрасте: повышенная музыкальность – как у символистов – сочетается в ее стихах с повышенной выделенностью слова и его обособленностью. Стих произносится толчками, стремясь с необычной силой врезать отдельные слова в сознание читателя. Отсюда пристрастие к знаку тире. Такой ритм захватывает.

Обилие повторов Марины Ивановны делает речь музыкально ощутимой, рождает музыку стиха. В то же время повторы у Цветаевой способствуют выделению элементов речи.

Характерны для стихов М. Цветаевой внутренние рифмы, строящиеся по вертикали:

Другие – с очами / и с личиком светлым,

А я-то ночами / беседую с ветром.

Для поэзии М. Цветаевой характерны повторы морфем. Повторения префиксов вычленяют префикс и подчеркивают его значение, так что он приобретает самостоятельный смысловой вес. Слова с одним и тем же префиксом могут быть расположены в пределах строки (Ах, в раззор, в раздор, в разводство Широки – воротцы!), но обычно они проходят через весь текст. Часто слово членится дополнительно знаком тире. Стихотворение, посвященное Б. Пастернаку:

Рас- стояние: версты, мили .

Нас рас- ставили, рас- садили,

Чтобы тихо себя вели,

По двум разным концам земли.

Рас- стояние: версты, дали .

Нас расклеили, распаяли,

В две руки развели, распяв,

И не знали, что это – сплав

Вдохновений и сухожилий .

Не рассорили – рассорили,

Расслоили . Стена да ров.

Расселили нас, как орлов –

Заговорщиков: версты, дали .

Не расстроили – растеряли.

По трущобам земных широт

Рассовали нас, как сирот.

Который уж – ну который – март?!

Разбили нас – как колоду карт!

Лексические повторы обычны в стихах М. Цветаевой. Интересны случаи, когда слово повторяется в разной форме или с разной синтаксической функцией. Вот строфа, где слово снег повторяется трижды:

И под медленным снегом стоя,

Опущусь на колени в снег,

И во имя твое святое

Поцелую вечерний снег .

В этих стихах к А. Блоку повторение слова снег превращает его в многозначный символ. В его значение входит и символика самого Блока, и холод в его облике и в облике его города, и холод дистанции, и даже погода Петербурга. Броня холода, скрывающего «тайный жар», – вот глубинный смысл этого символа. «Тайный жар» внутренне связывает Цветаеву с Блоком.

Ритм, который слышит Цветаева (по ее словам, она работала со слуха), требует симметричного построения строк, строф и композиции стихотворения в целом.

Для мышления Цветаевой особенно характерны сопоставления и противопоставления, нередко охватывающие весь текст:

Я – страница твоему перу.

Все приму. Я белая страница.

Я – хранитель твоему добру:

Возращу и возвращу сторицей.

Я – деревня, черная земля.

Ты мне – луч и дождевая влага.

Ты – Господь и Господин, а я –

Чернозем – и белая бумага!

Строфа из цикла стихов «Стол»:

Вы – с отрыжками, я – с книжками,

С трюфелем, я – с грифелем,

Вы – с оливками, я – с рифмами,

С пикулем, я – с дактилем.

Многие стихи с синтаксическими и лексическими повторами звучат как заклинания. Вот две строфы из стихотворения «Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес»:

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,

Оттого что лес – моя колыбель и могила – лес,

Оттого что я на земле стою – лишь одной ногой,

Оттого что я о тебе спою – как никто другой.

Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,

У всех золотых знамен, у всех мечей,

Я закину ключи и псов прогоню с крыльца –

Оттого что в земной ночи я вернее пса.

«Безмерность в мире мер», свойственная поэтической природе М. Цветаевой, ведет к бесчисленным «переносам». Речь выплескивается за пределы стихотворной строки, переходя в следующую. Тесно связанные слова оказываются в разных строках:

Не надо мне белым

По черному – мелом доски!

Почти за пределом

Души, за пределом тоски .

Нарушение принятой «меры» в самой форме стиха символизирует «безмерность» души. Но у Цветаевой создается новая, индивидуальная мера. Сплошные переносы часто сопровождаются глубокими паузами внутри строк, и это ведет к их дополнительному членению и уподоблению выделенных частей по вертикали. Возникает неповторимый цветаевский ритм. Некоторым современникам это казалось разрушением стиха. Но такая форма стиха придает ему особую силу и динамичность. Переносы у Цветаевой участвуют в рождении мощной поступи стиха. («Непобедимые Ритмы» – по словам Андрея Белого). Главная особенность Цветаевой как поэта – глубокое погружение в жизнь языка, одержимость стихией речи, ее динамикой, ее ритмами. Одновременно это и погружение в стихию образов – образы русского фольклора, русской языческой мифологии, античной мифологии, библейские образы, образы мировой литературы и др. Образы выражают себя в слове, в речи. Точнее всего о себе сказала сама М. Цветаева:

Поэт – издалека заводит речь.

Поэта – далеко заводит речь.

Любовная лирика

Женщина часто бывает, гениальна в любви, её отношение к любви универсально, она вкладывает в любовь всю полноту своей природы и все упования свои связывает с любовью.

Н. Бердяев

Тема любви в творчестве многих поэтов занимала и занимает центральное место, потому что любовь возвышает, пробуждает в человеке самые высокие чувства. На рубеже прошлого столетия, накануне революции, в эпоху, потрясённую двумя мировыми войнами, в России возникла и сложилась «женская поэзия» - поэзия Анны Андреевной Ахматовой и Марины Ивановны Цветаевы. Пожалуй, тема любви в творчестве замечательных поэтесс была одной из главных тем.

 Скачать реферат