Творчество Виктора Пелевина в литературной критике

Погружаясь в бессознательное, Сорокин обнаруживает в нем симптомы болезни, являющейся предметом его художественного исследования.

Пелевина интересуют сами симптомы. Для Пелевина сила советского государства выражается вовсе не в могуществе его зловещего военно-промышленного комплекса, а в способности материализовать свои фантомы. Хотя искусством "наводить сны" владеют отнюдь не тол

ько тоталитарные режимы, именно они создают мистическое "поле чудес"- зону повышенного мифотворческого напряжения, внутри которой может происходить все, что угодно».

Именно описание болезненной действительности ставят Пелевину в неоспоримую заслугу. Он удивительно современен – откликается на малейшие колебания социального камертона, и вводит в свои тексты реальные персонажи, современные и хорошо знакомые и ему, и читателю. «Пелевин не избегает политики. – утверждает Сергей Кузнецов. - Доказательством тому служат не только остроумные эссе (одно из них – «Папахи на башнях», о том, как чеченские террористы захватили Кремль, - было опубликовано в «Огоньке»), но и …проект, осуществленный им совместно с компьютерным кудесником Ugger`ом (Ultima Тулеев, см. «Введение» и «Примечания»).

Персонажами Пелевина легко становятся и Шамиль Басаев, и Борис Березовский[xl], и целая новообразованная формация россиян, носящая говорящее название «новых русских» ( в «Чапаеве и Пустоте» растерянные «братки», сложившие головы на «разборке», попадают в викинговскую Валгаллу), надоевшие герои рекламных роликов и «мыльных опер».

«Людей, надувающих щеки, мы все втайне ненавидим, а Пелевин остроумно и решительно низводит их с пьедесталов. Неважно, кто эти высокомерные существа, знающие что-то, чего не знаем мы: буддисты ли это, наркоманы, политики, модные литераторы или «новые русские». В мире Пелевина всему их апломбу цена копейка: замечателен в его новой книге портрет «кислотного» журналиста. Снобы -- любимые герои Пелевина: он их раздевает с нескрываемым наслаждением. Он вообще договаривает до конца все, о чем думаем мы, и у него хватает цинизма додумывать наши повседневные коллизии до гротеска. Только он мог написать (и напечатать в «Огоньке») «Папахи на башнях», где захват Кремля чеченцами оборачивается тотальным хэппенингом и гулянкой с очередной фекальной инсталляцией художника Бренного: вся попса съехалась в заложники, делает себе имидж и на чеченцев не обращает внимания. Вспомним, как хоронят американскую поп-звезду в «Желтой стреле»: труп выбрасывают из окна поезда (в котором все мы едем), он прикован к плите с рекламой кока-колы, а вместо цветов вслед певице летят презервативы . Пелевин не боится посягать на сакральное, кратко и изящно формулирует, и при чтении его прозы всякий читатель испытывает драгоценное облегчение: наконец кто-то сделал то, что так давно хотелось -- нам!

Именно Пелевину принадлежит счастливое открытие: как бульдозер снимает плодородный слой и проваливается в яму, так и XX век в своем богоборчестве проваливается в древние языческие культы, которые просматриваются и в пионерских отрядных обрядах, и в развлечениях «новых русских». Остроумно обнаруживая оккультную подкладку во всех наших действиях и представлениях, Пелевин свободно странствует по всей мировой культуре, во всех стихиях обнаруживая одно и то же. Это тоже утешительно, ибо наглядно демонстрирует, до какой степени мы не первые и не последние. Тут, впрочем, особенного разнообразия приемов не наблюдается: Москва предстает в виде танка с Останкинской телебашней вместо антенны, Вавилонская башня отождествляется с водонапорной, реалии Древнего Рима и Хаммурапии ничем не отличаются от современных китайских или российских» (цитата из подборки в «Огоньке» рецензий на произведения Пелевина).

Так или иначе, но истоки популярности В. Пелевина стоит искать в том числе и в его склонности апеллировать к хорошо известному публике контексту. Он фотографически запечатлел обыденные позднесоветские будни, легко узнаваемые сюжеты из раннекооперативного движения, и, наконец, реалии эпохи «масс-медиа». Пелевин склонен не разоблачать то, что видел и видит – скорее, он предлагает читателю взглянуть на жизнь под другим углом. Здесь он действительно идет в одном строю с теми, кто назван его предшественниками – Л. Андреевым, сказавшим, что без Иуды не было бы Христа; Булгаковым, перенесшим борьбу Добра и Зла в обыкновенную московскую квартиру; Блоком, обнаружившим эзотерический смысл в октябрьской революции 1917 года.

Заключение.

«Ясно одно – Пелевин выиграл хотя бы потому, что успех его признали даже те, кто не принимает его как писателя. Ни о Доценко, ни о Незнанском, ни о легионе им подобных критика не упоминает, даже ругательно. Не так часто можно услышать фразу, что писатель имярек занял свою «нишу» в современном литроцессе. «Ниша» – не только особость, не только определенная маркированность, но и востребованность, спрос, ожидание от писателя новых, свежих текстов, обостренный интерес к его личности, а это на сегодняшний день (да только ли на сегодняшний?) оказывается самым важным», - резюмирует Евгений Шкловский в своем обзоре «ПП, или Победитель Пелевин»[xli].

«Пелевин обладает одним несомненным даром, - признает увековеченный в «Generation П» критик Басинский. – Он умеет быть современным. Это, кстати, редкий талант в литературной среде, которая помешана на старомодности и чеховском пенсне со шнурочком. Притом Пелевин современен не искуственно. Он не изображает болезни общества, а сам болеет ими. Он не стремится вдогонку за потоком, а расправляет в нем крылья. Просто иначе Пелевин писать не может. Возможно, хотел бы, но не может. Именно поэтому он и достоверен. Лет через сто ни один человек по прозе Дмитриева не сможет понять, как жили люди в 90-е годы нашего века. Чем дышали, что слышали, какие образы постоянно мелькали перед их глазами. А по «Generation П» - сможет. Это тоже, согласитесь, немало».

Виктор Олегович Пелевин – современный российский прозаик, автор двух полноценных романов, четырех повестей и нескольких десятков рассказов. Обладатель Малой Букеровской премии. Произведения Пелевина издаются не только в нашей стране, но и за границей.

Отечественная критика имеет относительно произведений Пелевина неоднозначное мнение. В рецензиях больше вопросов, чем ответов на них. Молодой автор интересен критикам – это подтверждают бурные дискуссии, не стихающие до сих пор, несмотря на то, что с момента выходы в свет последней книги В. Пелевина прошло более двух лет. Основная причина прений – к какой литературе отнести Пелевина – «высокой» или «низкой»? Круг поднимаемых им тем и привлекаемых источников, а также идейные предшественники, указывают на своеобразную элитарность произведений Пелевина. Однако массовость и «лакейский» (по выражению Басинского) стиль и язык заставляют рецензентов ставить его книги в один ряд с обычной «лоточной» литературой. Критик Владимир Курицын замечает в этой связи, что Пелевин смог вернуть литературе главное ее достоинство – читателя. И, видимо, уже личность читателя и будет основным аргументом в пользу той или иной точки зрения.

 Скачать реферат